-Ничего, передай дяде Славе, что я не в обиде и все понимаю, - с готовностью кивнула я и, наконец, приняла помощь Рязанова.
Уже сидя в машине, я внимательно вглядывалась в мрачное, озабоченное лицо Ильи, который упорно молчал. Боясь самого худшего, я тоже помалкивала, не желая тревожить мужчину. Как захочет – расскажет сам. Если захочет. Я, со своей стороны, сделала все, что могла. Не важно, какой вердикт вынес Денис, в любом случае решать только Илье, что со всем этим делать.
И только в отеле, стоило нам войти в мой номер, Илья прошел к дивану, сел на него и похлопал рукой рядом с собой, предлагая присоединиться, что я с готовностью сделала, положив голову ему на плечо. Какое-то время мужчина молча перебирал в пальцах мои волосы, а после со вздохом признался:
-Денис согласился взяться за операцию. – Я напряглась, но с большим трудом пересилила себя, чтобы восторженно не подскочить и аки Савраска скакать по номеру от радости, подозревая, что не все так хорошо, как кажется. – Считает, что шанс на удачный результат превышает риски.
-И? – нерешительно поторопила я, не выдержав многозначительную паузу.
-Сложность заключается в другом, - коротко посмотрел мужчина на меня. – Из-за несоблюдения режима реабилитации в прошлом, ситуация стала ухудшаться, но даже это твой кузен взялся исправить. Вот только период реабилитации увеличился в разы и ужесточился: полгода на инвалидной коляске, после еще почти столько же на костылях, соблюдением всех предписаний врачей с курса физпроцедур, - механическим голосом произнес Илья, а я сглотнула, вспоминая его сегодняшнее заявление на отказ от коляски, что он – не инвалид. Для такого, как Рязанов, сама возможность оказаться в инвалидном кресле просто унизительна.
Я нервно пожевала губу, почти с отчаянием понимая, как это сложно для такого, как Илья.
-Что ты ответил? – не смогла я выдержать гнетущую тишину.
-У меня есть три дня, чтобы дать ответ и тогда Дэн запишет меня на операцию, которая случится через две недели. Как раз будет время подготовить дела к своему отсутствию, - пробормотал он задумчиво.
-Ты хочешь отказаться? – тоскливо спросила я, ковыряясь с пуговицей на рубашке мужчины.
-Не могу, - вдруг произнес он.
-Что?- подорвалась я и с изумлением посмотрела в лицо Ильи, который сурово смотрел в мои глаза. – Ты согласишься? – боясь поверить, спросила я.
-Диагностика показала, что в скором времени операция все равно бы потребовалась. Только случай был бы уже запущенный, и даже твой брат бы не взял на себя обязательства. Не соглашусь сейчас, уже через год-два, в зависимости от активности жизни, я вообще не смогу встать на ногу и операция все равно потребуется. Только на этот раз, вероятно по ампутации, - процедил он сквозь зубы и отвернулся.
-Илья…
-Не нужно, - коротко оборвал он. – Не жалей. Это моя вина с того самого момента, как попал в ту чертову аварию, как и последующие мои действия,- судорожно вздохнул он, а после произнес: - Ты свободна.
-Что? – опешила я, посмотрев на мужчину как на ненормального.
-Я говорю, что сегодняшняя ночь тебя ни к чему не обязывает. Мы не будем вместе. Как только вернемся домой, наше общение прекратиться.
-Ты спятил? – решила я уточнить, хотя уже чувствовала, как начинает трястись подбородок и пальцы. Мужчина на меня не смотрел и жестко произнес:
-Я не обреку тебя на себя. В случае удачи, я выпаду из жизни почти на год, совершенно беспомощный. В случае неудачи останусь без ноги. Я не хочу этого для тебя, потому мы расстаемся.
-А меня спросить не желаешь? – зло прошипела я, сжав подбородок мужчины пальцами и вынудив посмотреть на меня. – Кто дал тебе право решать за меня?
-Тебе не нужен калека, - процедил он сквозь зубы и дернул подбородком, вырываясь из моего захвата.
- Я лучше знаю, что мне нужно, - огрызнулась я и встала с дивана, нависая над мужчиной и с яростью прошипела: - Я понимаю твое желание сработать на опережение и бросить меня прежде, чем это, по твоему мнению сделаю я. Если у тебя есть проблемы с доверием, то хочу напомнить, что я – не твоя невеста, которая испугалась трудностей. Я – не она. И не смей меня приравнивать к ней, - с яростью прошипела я. – Это твой выбор отказаться от меня, испугавшись трудностей, или попробовать преодолеть их вместе. Но не смей, слышишь, не смей прикрывать свою трусость за благородными порывами. Хочешь бросить – бросай, но имей смелость признаться, что в первую очередь ты поступаешь так только потому, что не хочешь вновь остаться брошенным, как это случилось когда-то. Но, повторюсь, кто дал тебе право сравнивать меня с ней?! – уже откровенно орала я от бешенства, метая глазами молнии. А когда не увидела от мужчины никакой реакции, резко выпрямилась, чувствуя, как от обиды появляются слезы на глазах, но быстро сморгнула их и отвернулась, делая несколько шагов в сторону и отчаянно сдерживаясь, стараясь, чтобы голос не дрожал, произнесла: - Уходи. Я тебя услышала, - коротко попросила я, обхватывая себя дрожащими пальцами за плечи, ощущая, как чувства тоски и одиночества вновь наваливаются на плечи.
Послышался шелест ткани, приглушенный звук трости о ковролин и, прикрыв глаза, я ждала, что прозвучит щелчок дверного замка. Потому вздрогнула, когда на мои плечи опустились ладони, а после к моему затылку прижались лбом и глубоко вздохнули. Из груди вырвалось первое рыдание, а из глаз потекли слезы, которые я поторопилась спрятать в ладонях.
-Прости, - услышала я приглушенное, и рыдания стали громче. – Прости меня, прости, - целуя мои волосы, бормотал Илья, а после повернул меня к себе лицом и крепко прижал, продолжая целовать мой висок и волосы.
-Не бросай меня, - жалобно прошептала я, цепляясь пальцами за рубашку мужчины, и спрятала мокрое лицо на широкой груди, безостановочно роняя из глаз крупные слезы.
-Ни за что, - твердо и уверенно отозвался мужчина, зарываясь пальцами мне в волосы на затылке, и крепко прижимая к себе, словно боялся, что я оттолкну.
***
Повезло, что рейс выпал на ночное время, потому в полете я вновь благополучно спала, наученная горьким опытом и сразу же запросившая порцию алкоголя. По прибытии в Москву и на всем протяжении поездки до нашего города, Илья занимался тем, что звонил, переписывался и что-то просматривал на своем компьютере, развив бурную деятельность. Я же упорно вспоминала свой лунный календарь и прикидывала, чем прошлая ночь и яркое утро могут для меня аукнуться. По моим прикидкам - ничем. Но для себя решила, что в следующий раз обязательно воспользуюсь защитой.
В конечном итоге, мужчина банально довез меня до дома, а после уехал на работу, сообщив, что теперь у него много дел для подготовки к своему отсутствию, и времени в обрез. Я бы могла оскорбиться, или заподозрить того, что он собирается от меня отделаться, но напоследок мне подарили такой поцелуй, что я еле сдержалась, чтобы не попроситься на работу с ним, или затащить мужчину к себе на час-два. Но сознательность восторжествовала, когда у мужчины вновь просигналил звонок и несколько сообщений на планшете.
Расстраивалась я не долго, так как стоило оказаться в квартире, сразу же посетила мастерскую и не выходила оттуда до самой ночи. Очнулась только тогда, когда услышала в гостиной знакомый голос. Видимо Рязанов все-таки предусмотрительно озаботился и ключом от моей квартиры. Дальновидно, однако, так как, выйдя из мастерской, поняла, что мужчина по-прежнему весь в делах, зарывшись в документы и гаджеты на моем диване, причем довольно давно, а услышала я его только сейчас. Потому поцеловала занятого мужчину в щеку и со спокойной душой отправилась в душ. После душа на кухне обнаружила заботливо приготовленный ужин в незнакомой кастрюльке. Озадачилась, с подозрением открыла ящики гарнитура и обнаружила коробку, да не одну с кухонной посудой. Решив, что не стану с этим разбираться глубокой ночью, с удовольствием поужинала, правда в одиночестве, так как мужчина отказался. После практически силой затолкнула мужчину в душ и строго настрого приказала ложиться спать. Сама же с намеком на предвкушение ждала его в постели, но стоило мужчине лечь на подушку, как он моментально уснул, предварительно сграбастав меня в объятия, аки любимую плюшевую игрушку. Поняв, что порция любви и ласки на сегодня отменяется, спокойно уснула.
А проснулась уже ближе к обеду, естественно, одна в квартире. Разве только сиротливо ожидающий меня обед намекал, что мужчина вновь про меня не забыл, вызвав слезы умиления. Решила позвонить Илье с благодарностями, не особо переживая, что могу отвлечь, и узнала жуткое: Рязанову нужно улететь на несколько дней. Как сообщил мужчина, бизнес у него немаленький, и даже не в одной стране, а именно, еще и в Румынии. Так я узнала, откуда он появился в нашем городе. Там же у него и родные, которых тоже нужно наведать, так как после операции, навестить их у него вряд ли получится как минимум полгода. Я, естественно, согласилась и заверила, что все понимаю, пожелав ему счастливого пути, в душе отчаянно тоскуя от скорого расставания и того, что вылет запланирован уже через несколько часов и прощаемся мы по телефону. Но Илья меня вновь удивил, и через два часа уже жарко целовал меня в моей прихожей, молча обещая, что будет скучать. Жаль, что времени было в обрез, и дальше поцелуев никуда не зашло.
Радовало то, что тосковать все время у меня не получалось. Дел, на удивление, в эту неделю выдалось немало. Мне звонили с новыми предложениями о выставках, и требовалась личная встреча, чтобы с ними договориться окончательно. Наведывала невестку, заметив, что она немного посвежела, и больше затравленно не озиралась, что естественно сказалось и на ее настроении, что порадовало. Но я все равно засиживаться не стала. Звонила брату, узнать как у него дела, а так же его лечащему врачу, и порадовалась успехам Вовки. По заверению врача, курс может быть даже уменьшиться и составить не четыре, а три месяца, так как у брат делает большие успехи. Но больше всего мне нравились вечера. Так как я знала, что непременно позвонит Рязанов и, с искреннем интересом, выслушает, как у меня прошел день. Никогда прежде не думала, что это может оказаться таким приятным, когда кто-то так искренне интересуется твоими делами.