Публий
Флавий увез меня из особняка на моей же машине. Я порывался сесть за руль, но упертый либрарий бубнил, что у него приказ генерала доставить капитана Назо целым и невредимым до дома. Возражать я не стал. И без этого ощущение полного поражения песком хрустело на зубах. Не знаю, о чем говорили генералы, но Наилий взъярился еще сильнее, чем в тот момент, когда громил спальню. Весь терапевтический эффект от пьянки снесло ураганом. Я уезжал и боялся, что после того, как буря утихнет, взамен друга получу пустого механоида с Инструкцией вместо сердца.
Флавий паркуется у главного входа медцентра и, коротко попрощавшись, бежит к штабу. Последняя машина обратно в особняк генерала должна вот-вот уехать. Если либрарий опоздает, то останется ночевать в штабе. Смотрю ему вслед и впервые жалею, что съехал со второго этажа особняка. Вспыльчивый и категоричный Марк Сципион Мор не лучший утешитель для Наилия, балансирующего на грани срыва.
Лифт уносит меня в небо, но останавливается на полпути, выпуская на обзорную площадку под крышей. Город за окнами горит огням уличных фонарей и вывесок баров чуть ярче, чем звезды в открытом космосе, а я иду по тонкой нитке запаха свежей выпечки. Мой пророк не знает, когда наступит конец мира, не предсказывает землетрясений и наводнений, зато всегда появляется на пороге раньше, чем я дотрагиваюсь до пластины электронного замка.
– Публий!
Ловлю, когда бросается в объятия и несу в квартиру. Диана болтает в воздухе ногами, щекочет мне шею кудрями и радостно щебечет:
– Ты вовремя, у меня такие пирожные получились с кремом, аж самой понравилось. Впервые заварное тесто хорошо поднялось. Умывайся, переодевайся и на кухню.
Выпускаю ее из рук, провожаю взглядом, и с горечью от чужой утраты приходит свой страх. Диана тоже мудрец. Реализованная двойка, как они говорят. Вдруг ей позвонит Создатель и расскажет, что Великую Идею без пророка никак не найти? Улетит тогда мое светило вслед за Мотыльком в четвертый сектор? Все время, пока мою руки и переодеваюсь в домашнее, думаю об этом. Не отдам! Дома запру или в стационаре. Если не поможет, брошу все и уеду на север. В отдаленные поселения, где связи нет с внешним миром целыми циклами. Врачи везде нужны, не пропадем, вместе будем. Не хочу, как Наилий, пить Шуи и крушить все вокруг себя. Было со мной уже так. Больше не хочу.
– Милый? – Диана осторожно трогает за руку.
Смотрю на пирожное, раздавленное в кулаке, и тянусь за салфеткой.
– Когда уже найдут вашу Великую Идею и успокоятся? – спрашиваю невпопад.
Мудрец мрачнеет и складывает руки на груди.
– Лучше бы ее никогда не нашли. Идея нужна, чтобы построить новый мир на обломках предыдущего. Создатель верит, что она возникнет в момент наивысшего напряжения, когда грянет планетарная война, больше половины населения погибнет, а оставшихся объединит и поведет за собой новый лидер. Создаст учение или религию и на много тысяч циклов установит новый порядок.
Звучит, как бред сумасшедшего, и, по сути, им является. Я не верю в диагноз Дианы, но в болезни Создателя не сомневаюсь. Таких, как он, нельзя выпускать из психиатрического стационара. И обязательно нужно запретить общаться со всеми, кроме медицинского персонала. Его слова, как заразная болезнь, от которой нет лекарства.
– И ты в это веришь? – зло спрашиваю любимую женщину.
Диана вздрагивает и поднимает на меня глаза. Золотыми искрами в них отражаются блики от ламп освещения, а мне кажется, бушует пламя. То самое, что выманило Мотылька из дома Наилия. Теряю выдержку, сам близок к срыву. Ремней нет, привязывать Диану не буду, а в спальне закрою. Жду ответ, покрываясь холодным потом.
– Нет, – качает головой она, – пока не прочитаю стихи с предсказанием, ни во что не поверю. У Создателя жизнь не удалась, он мечтает начать заново, а мне есть, что терять. Пусть ищет свою Идею, если ему так хочется, но только без меня.
Оседаю на спинку стула и опускаю плечи. Тьер, так и до паранойи недалеко. Сам скоро буду, как мудрец, с навязчивыми идеями и необъяснимыми страхами.
– Публий, ты сам не свой, – вздыхает Диана и гладит меня по руке, – что-то случилось? Из-за чего вы напились с Его Превосходством? Можешь про него не рассказывать, но там рядом Мотылек, и мне за нее тревожно.
Отпустившее было напряжение снова возвращается. Крепко сжимаю пальцы Дианы и спрашиваю:
– Это женская интуиция или ты что-то предсказала? Дэлия все бросила и сбежала в четвертый сектор к Создателю. Сказала, что здесь ей никогда не стать тройкой.
– Бездна, – шепчет Диана и закрывает глаза, – это ужасно. Несуществующие боги, как такое могло произойти? Бедная девочка.
Меня передергивает. Женщина всегда поймет другую женщину и примет ее сторону, чтобы она не натворила.
– Эта бедная девочка разболтала врагу своего бывшего любовника военную тайну, – цежу сквозь зубы, едва сдерживая ярость.
– Ее обманули, она запуталась, – причитает Диана, забрав у меня руку и вскочив со стула. – Мотылек не тройка! Я записала предсказание, это не она!
Ин дэв ма тоссант, вот это новость! Поднимаюсь следом, пытаясь успокоить взволнованную Диану:
– Что там сказано? Прочитай.
– Не могу, – стонет мудрец и прикусывает согнутый указательный палец, – я порвала бумагу. Мудрец-тройка появится, когда исчезнет Мотылек, понимаешь? Она умрет, ее не станет!
– Тише, тише, – обнимаю за плечи и пытаюсь усадить обратно, – исчезнет – не обязательно умрет…
– А как? – взвивается Диана. – Растворится в Небытие? Притворится кем-то другим?
Она всегда болезненно относилась к дурным предсказаниям и больше всего боялась, что когда-нибудь напишет ненавистное слово «смерть» рядом с именем близкого цзы’дарийца. Хочу сказать, что мы все когда-нибудь умрем, но язык не поворачивается. Вижу, как бледнеет моя женщина, и молча глажу ее по голове.
– Я еще вчера его написала, – всхлипывает она, – надеялась, что история с тройкой затянется, и Мотылек спокойно проживет жизнь. В предсказании не сказано когда, это может быть и через сто циклов. А теперь она уехала и как? Любовь предала, себя сломала, и все впустую. Исчезнет. Публий, это ужасно!
Еще три дня назад предсказание стало бы подарком. Наилий вздохнул бы с облегчением, и Дэлия успокоилась. А что будет теперь, когда она в четвертом секторе? Агриппа не умеет достойно проигрывать, узнав, что объявленная на всю планету тройка фальшивая, свою злость он выместит на Мотыльке. И сбудется предсказание Дианы. Сомневаюсь, что потом хотя бы труп отыщут.
– Что нам делать, Публий? – шепчет Диана и тянет меня за рукав. Цепляется, как за последнюю надежду. Верит, что я способен решить любую проблему.
– До Мотылька не дозвониться, – отвечаю и будто слышу свой голос со стороны. Чужой, холодный и бесстрастный, – планшета с гарнитурой у нее никогда не было, да и спрятал Дэлию генерал четвертой армии основательно. Если заманил к себе, то обратно не выпустит. Наилий сейчас к Мотыльку ничего кроме ненависти не чувствует. Не поедет за ней даже из-за пророчества о смерти, а один я ее не вытащу. Документов у нее нет, первый же патруль остановит мою машину и заберет Дэлию до выяснения личности.
– Какой ужас, какой ужас, – беспомощно шепчет Диана, – ну, зачем она туда поехала?
– Не знаю, – морщусь в ответ я, – за идеей за вашей, за другими мудрецами. Что могло взбрести ей в голову?
Как не стараюсь убедить себя, что не мое это дело, а не получается. Наилий не чужой мне, но рассказывать ему о предсказании смерти Дэлии я не стану. Психику генерала жалко. Пусть успокоится хоть немного. Надеюсь, Марк не станет его специально накручивать. Иначе доставать Наилия из дурмана со вкусом Шуи придется только специальной сывороткой.
Глава 6. Либрарий
Флавий
Сутки, отпущенные генералом себе на отгул, истекли, а у меня по-прежнему нет уверенности, что он поедет в штаб. Брожу по коридорам второго этажа и не знаю, что делать. Пересылал командиру вчера почту, на что-то он ответил, а большую часть даже не открыл. В совещание, растянувшееся на два дня, никто не поверит. Толпа офицеров с нерешенными вопросами меня сегодня просто растерзает. Удивительно, но за двадцать лет службы я впервые в такой ситуации. Звонить Его Превосходству бесполезно, телефон отключен. Писать тоже, он не смотрит почту. Обнаглеть и подняться на третий этаж? Нет, до такой степени отчаянья я еще не дошел. Останавливаюсь возле двери в комнату майора Рэма и осторожно стучу.
– Входи, Прим, – раздается голос из комнаты.
Через стены он, что ли, видит? Или мониторы системы видеонаблюдения себе в комнату поставил? Глаза и уши всего особняка.
– Майор Рэм, – приветствую с порога и плотно притворяю за собой дверь. Начальник службы безопасности личного легиона генерала сидит на стуле и зашивает прореху в комбинезоне. На кровати наглаженная рубашка, мониторов в комнате нет. – Как вы узнали, что это я?
– Еще команды подъем не было, а ты уже топтался в коридоре, – усмехается Рэм, – видел тебя, когда в умывальник ходил, ты даже головы не поднял.
Пролетел мимо старшего по званию и не поприветствовал. Вытягиваю спину и опускаю взгляд:
– Виноват, майор Рэм
– Забудь, – отмахивается он, – что случилось?
– Завал по службе. Может быть, есть какой-нибудь дополнительный канал связи с Его Превосходством?
Главный соглядатай откладывает в сторону шитье и задумчиво трет подбородок. Догадываюсь, что кроме планшета и гарнитуры генерал с собой ничего не носит. Не через стенку же с ним перестукиваться. Уже жалею, что пришел и отвлек, нужно перестать страдать и ехать в штаб.
– Совсем плохо, да? – переспрашивает майор и в его усмешке мне видится издевка. Я – дурак, мальчишка, решил повесить свои проблемы на других. Толкаюсь спиной в дверь и на ощупь нахожу кнопку открывания замка:
– Извините за беспокойство…
– Погоди, – морщится Рэм, – пойдем со мной.
Отрезает нитку, убирает шитье и надевает комбинезон. Выхожу в коридор первым и послушно иду за безопасником, пока не понимаю, что мы пришли к лестнице на третий этаж.
– Нет, не надо, – испуганно выпаливаю, и, забыв о субординации, хватаю майора за плечо, – Его Превосходство спит…
– Да не спит он, – улыбается Рэм тепло и как-то по-домашнему, – выдыхай, Прим, боль-тоска для генерала не повод забывать о службе. Иди, задавай свои вопросы.
Отпускаю майора и нервно поправляю воротник рубашки. Осматриваюсь, не прилип ли случайно на комбинезон мусор и хорошо ли начищены ботинки?
– Красавец, хоть сейчас на бал, – шутит Рэм и показывает глазами на лестницу, – иди уже. В гостиной он, на диване сидит. Один.
Работают, значит, камеры на этаже, а охрана докладывает начальнику о перемещениях объекта. В такие моменты мне жаль Его Превосходство. По-настоящему один он, даже если захочет, не останется. Всем нужен и всем должен. Сектору, Совету генералов, каждому бойцу в легионе и собственному либрарию, который никак не может справиться с делами.
Не умею ходить бесшумно, а в тишине опустевшего третьего этажа каждый шаг звучит неуместно громко. Генерал оборачивается, когда захожу в гостиную.
– Флавий?
В горле пересыхает, а планшет вот-вот выскользнет из потных пальцев. Неважно выглядит командир. Волосы растрепаны, мятая рубашка расстегнута до пояса, под глазами черные тени, сколько не спал? А тут я со своими отчетами, планами и запросами.
– Ваше Превосходство, разведка просит утвердить дополнительное финансирование. Без вашего подтверждения средства не выделяют, а у них поставщик грозится продать партию другому заказчику.
– Давай планшет, – тихо говорит генерал и показывает на диван рядом с собой, – садись.
Протягиваю девайс и переживаю, не остались ли на нем влажные следы от моих рук? На диван сажусь с прямой спиной и стараюсь не сверлить взглядом макушку склонившегося над планшетом командира.
– Бездна с ними, – бормочет Наилий и щелкает пальцами по экрану, – еще что-то срочное?
Вспоминаю два вопроса и осекаюсь на третьем. И так злоупотребил вниманием, но генерал сам открывает почту и пролистывает сообщения. Устало трет глаза и расчесывает волосы пальцами.
– Вот что, лейтенант Прим, оформи нам с тобой внутреннюю командировку в девятый сектор. Будем перенимать опыт делопроизводства у генерала Мора. Не поеду я сегодня в штаб и тебе не стоит там всем глаза мозолить.
Почти расстраиваюсь, услышав о фиктивной командировке. Так бывает, когда настраиваешься на битву, а ее отменяют. Короткая отсрочка проблем не решает, завтра к сегодняшним вопросам добавятся новые, но мне не поэтому тяжело сейчас. Не позвони я Создателю и Дэлия осталась бы дома. Вина подтачивает изнутри, как ржавчина металл. Не могу больше засыпать и просыпаться с этим.
– Ваше Превосходство, – начинаю и тут же запинаюсь, когда поднимает воспаленные глаза от планшета, – это я виноват в случившемся. Готов понести любое наказание.
– Ты о чем, лейтенант Прим? – хмурится генерал, а у меня ноги становятся ватными.
– Об уходе дариссы Дэлии. Это я созванивался с Создателем, отправил ему координаты заброшенной фермы за оградой особняка и рассказал дариссе про калитку.
Выдал на одном дыхании и меня потом прошибло. На запястьях холодом воспоминания о браслетах, четвертый день, как из клетки выпустили, и я снова туда прошусь. Не важно, какую официальную причину придумают, отсижу, сколько назначат.
Генерал шумно выдыхает и закрывает глаза.
– Успокойся, Флавий, – голос звучит глухо и безжизненно, – в том, что от меня ушла женщина, твоей вины нет. Совсем. И забудь уже об этом.
Напряжение рождает озноб, а рубашка противно липнет к телу. Нервно тру ладони и отворачиваюсь от командира. Сегодня день отсрочек и помилований.
– Все у тебя? – спрашивает генерал.
Киваю и встаю с дивана, чтобы попрощаться, но он останавливает другим вопросом:
– Ты ведь служил у Друза Агриппы Гора. Скажи, как он относится к своим подчиненным?
Опускаюсь обратно и от неожиданности цепенею. Успел рассказать на допросах все, что мог. Служили вместе в одной звезде дозорных на горном материке, куда меня распределили сразу после училища. Давно это было, но Друз вспомнил и нашел мой телефон через сослуживцев. Позвонил и предложил встретиться. Я тогда обижен был невесть на что. Столько циклов либрарием без надежды на повышение, а тут еще поручения одно страннее другого. Переживал, что из помощника превращусь в няньку для любовниц генерала. Дернулся, хотел уйти, а тут Друз капитана предложил. Начальником охраны промышленных объектов сектора обещал сделать. Жилье, довольствие, а, главное, никаких смешков за спиной, что такой старик, как я, до сих пор в приемной торчит.
– По-разному относится, Ваше Превосходство, – отвечаю и с трудом поднимаю взгляд, – заманивает красиво, обещает много, а потом начинает выжимать все соки. И как бы ты не старался, стоит один раз оступиться, и Друз вышвырнет без сожаления. Мы все для него ресурс. Отработали – списал.
Наилий кивает и молчит, а я решаюсь:
– Вы переживаете за мудрецов?
– Да, – нехотя отвечает он, – не самые простые цзы’дарийцы. Со своими нюансами.
– Из всех мудрецов я общался только с дариссой Дэлией и Создателем, – говорю и чувствую себя сапером на минном поле. Одно неверное слово и фиктивная командировка затянется надолго. Не прошла боль у генерала, по живому все.
– Их способности уникальны, мысли интересны, но в остальном они вполне обычны. Даже особый подход искать не нужно. Вы же не меняете строевой шаг, когда идет дождь? Вот нюансы мудрецов, как погода. Привыкнешь, научишься учитывать заранее, а потом перестанешь обращать внимание.
Рассеянный взгляд командира фокусируется на мне, пробирая ознобом от копчика до затылка. Уже не знаю, чего бояться, поэтому просто жду, а Наилий едва заметно выдыхает и расслабляется. Если и была какая-то мысль или вопрос, то момент прошел.
– Спасибо, Флавий, можешь идти. Я включу свой планшет и посмотрю почту. Позже.
Забираю девайс из рук генерала и прощаюсь наклоном головы. Вымок так, будто побывал в терме. Хоть меня и освободили от поездки в штаб, но планшет всегда с собой, а там планы, графики, запросы согласования. И день только начинается.