— Ну вот, — тихо сказал Пемброк. — Присаживайтесь, пожалуйста, мы просто немного посидим на свежем воздухе. В любом случае, здесь лучше — здесь удобнее говорить. Хотя, конечно, при этом я лишаюсь возможности держать вас в своих объятиях, — лукаво добавил он, устраиваясь поближе. Потом добавил: — Впрочем, может быть, я смогу сделать и то и другое.
— Э-э…
Лиза не договорила и ахнула от удивления: Пемброк неожиданно повернулся, обнял ее и притянул к своей груди.
— Успокойтесь, — примирительно сказал он, — я просто обниму вас, пока мы тут сидим. В конце концов, если бы мы сейчас танцевали, я бы обнимал вас почти так же, не правда ли?
Лиза уставилась широко раскрытыми глазами на плечо, к которому была прижата. Это определенно было не то же самое. Во время танца в зале он бы никогда не посмел держать ее так близко к себе. И не позволил бы своим рукам так свободно скользить вниз и вверх по ее спине.
— Милорд, это неприлично.
— Я знаю, но ничего не могу с собой поделать. — Он вздохнул и, несмотря на ее усилия, прижал ее еще теснее. — Лиза, в вашем присутствии я теряю голову. Я никогда в жизни не встречал столь прекрасного создания, как вы! Я мечтаю о том, что бы я мог с вами делать. — Он шумно вздохнул и добавил: — Конечно, я был бы счастлив, если бы вы еще и согласились стать моей женой.
— Э-э…
Лиза все еще пыталась хоть немного отодвинуться от него. Он так сильно прижимал ее к себе, что ей по-настоящему стало трудно дышать, она начала волноваться, не собирается ли он действительно сжать ее так, что она потеряет сознание, а потом утащить ее отсюда, овладеть ею и после жениться. Миссис Морган же говорила, что ее поклонник хотел сделать и то и другое.
Боже милостивый, какую же она совершила глупость, что вышла с ним в сад! От этой мысли Лиза сначала запаниковала, но потом страх придал ей сил, и она так сильно оттолкнулась от Пемброка, что он растерялся и выпустил ее из объятий. В своем яростном стремлении освободиться она чуть было не свалила его со скамейки на землю, но он сумел удержаться. Но к тому времени, когда он восстановил равновесие и выпрямился, Лиза уже вскочила на ноги и тем же путем, каким они сюда пришли, поспешила обратно.
— Мисс Мэдисон!
— Мисс Мэдисон.
Два голоса прозвучали одновременно, один принадлежал Пемброку, звавшему ее сзади, но другой окликал спереди. Лиза повернулась на тот, который доносился спереди и тут же улыбнулась с облегчением: навстречу ей спускался по ступеням лорд Тибальд.
— Милорд, — проговорила она, запыхавшись, и остановилась перед ним. Потом тревожно оглянулась, увидела, что к ним спешит Пемброк, и, обогнув Тибальда, поспешила к лестнице.
— Идите, — мягко сказал Тибальд, слегка подталкивая ее. — Я с ним разберусь. Перед балом он слишком много выпил, а Пемброк известен тем, что становится неуправляемым, когда выпьет.
— Благодарю вас, милорд, — с облегчением сказала Лиза и поспешила вверх по лестнице, а потом и через террасу к дверям в зал. Она была почти у дверей, когда откуда-то из темноты на нее налетела темная фигура, железной хваткой схватила ее за руку и потащила через террасу в какую-то неосвещенную комнату. От неожиданности Лиза так опешила, что даже не закричала и не начала бороться, пока не стало слишком поздно и она не оказалась в темном помещении.
— Что, черт побери, ты вытворяешь? Я же тебе говорил не приближаться к Пемброку, и что же? Я возвращаюсь, и Сюзетта мне сообщает, что ты танцуешь с ним вальс! Только на танцевальном полу тебя нет, ты отправилась с ним на улицу!
— Роберт!
Узнав его голос, Лиза вздохнула с облегчением. Роберт закрыл дверь на террасу, и они остались в темноте.
— Проклятье, Лиза, я изо всех сил стараюсь обеспечить тебе безопасность! — Роберт чиркнул спичкой и зажег свечу, стоящую на каком-то столике недалеко от них, и только потом заговорил снова. — И ты значительно облегчила бы мне задачу, если бы проявила хоть немного здравого смысла и сама не подвергала себя опасности на каждом шагу.
— Это я подвергаю себя опасности на каждом шагу? — изумилась Лиза.
— Да! — с досадой рявкнул он. — Бегаешь на чаепития в бордели, открываешь окна похитителям, исчезаешь в парке с мужчиной, который может быть источником всех твоих бед. О чем ты вообще думаешь?
Лиза возмутилась:
— Я же не знала, что миссис Морган содержит бордель! И я уж точно не открывала окно тому мужчине, я просто хотела впустить в комнату немного свежего воздуха и… черт возьми, сегодня я не собиралась выходить из зала! И не хотела, чтобы он меня грубо лапал, на самом деле я боролась и пыталась освободиться.
— Ну, там, в парке мне не показалось, что ты боролась в объятиях Пемброка, — прорычал Роберт. — Вы выглядели как два голубка…
Он не договорил, потому что Лиза внезапно влепила ему пощечину, звук удара разнесся гулким эхом в наступившей тишине. Лиза сама была потрясена тем, что сделала это. Она не собиралась его ударять — не успела даже подумать о том, что делает, пока ее ладонь не коснулась его лица. Сейчас она смотрела, как Роберт поднимает руку и потирает щеку, при этом выгнув одну бровь.
— Интересно, меня ты ударила, а его нет, однако ты заявляешь, что он действовал против твоего желания. Полагаю, это показывает, насколько ты этого «не хотела».
Лиза снова занесла руку, но на этот раз Роберт перехватил ее в воздухе.
— Одного раза достаточно, — прорычал он, крепко держа ее за запястье. — Если ты еще раз попытаешься это сделать, мне придется тебя наказать.
Вместо ответа Лиза замахнулась другой рукой. Она была так зла на него, что ей хотелось бить его по лицу, брыкаться, царапаться, даже рвать на нем волосы. Но она подозревала, что злилась на Роберта не только за его слова. Ее бесило и то, что он был слишком бестолковым, чтобы ее полюбить, а еще — что в руках лорда Пемброка она чувствовала себя ужасно беспомощной, пока не вырвалась. Она была чертовки зла и на женщину, которую считала своей подругой, а та похитила ее, опоила каким-то зельем и нарядила, чтобы подарить для утех какому-то неизвестному мужчине. И ее приводило в дикую ярость то, что этот неизвестный думал, будто может по своему желанию овладеть ею и жениться на ней — не важно, хочет она того или нет. Она злилась на все, а Роберт просто оказался удобной мишенью, вот она и замахнулась второй рукой.
Но он поймал и эту руку. Несколько мгновений они сверлили друг друга свирепыми взглядами, тяжело дыша от избытка чувств, а потом Роберт, пользуясь тем, что держит ее запястья, вдруг притянул ее к своей груди. Он опустил ее руки и завел их за спину, вынуждая ее еще теснее прижаться к его торсу, и накрыл ее рот своим.
Это был поцелуй-наказание, но по мере того, как он продолжался, Лиза решила, что, пожалуй, ей это нравится. Роберт своими губами заставил ее открыть рот. Он целовал ее совсем не так, как лорд Финдли. В его поцелуе не было мягкости, не было ни покусывания, ни пощипывания, ни поддразнивания и ощущения, что он хочет большего, зато в нем было что-то, чему она не могла подобрать определения. Дальше началось кое-что еще, Роберт ласкал ее язык своим, то поглаживая его, то отступая, то снова обвивая ее язык своим. Вот чего ей не хватало с Финдли, поняла Лиза, отвечая на поцелуй. Она инстинктивно прижалась всем телом ближе к Роберту, и ее язык вступил в танец.
— Бог мой! — пробормотал Роберт, отрываясь от ее губ, чтобы осыпать поцелуями ее щеку, а потом спуститься ниже, к шее, покусывая и пощипывая губами нежную кожу.
Лиза застонала, инстинктивно пытаясь освободить руки, чтобы прикоснуться к нему.
— Ты сводишь меня с ума! — прорычал Роберт.
Он переложил оба ее запястья в одну руку, чтобы освободить вторую и обнять Лизу за талию.
Его рука накрыла ее грудь через платье, Лиза ахнула и приподнялась на цыпочки, пытаясь и избежать ласки, и одновременно инстинктивно выгибаясь, чтобы прижаться к нему. Его губы скользнули вниз по ее ключице, к вырезу платья. Он потянул за вырез ее платья, пытаясь высвободить ее грудь, пока его язык ласкал выступающий над вырезом мягкий холмик. Лиза застонала и прошептала его имя.
Чтобы справиться с декольте ее платья, Роберту понадобилась вторая рука, и, к радости Лизы, он выпустил ее запястья, теперь она смогла обнять его за плечи. Наконец ему удалось освободить одну ее грудь, и он тут же припал к ней ртом, сжимая мягкий холмик, и стал посасывать ее сосок вместе с ареолой.
— Роберт! — Лиза потрясенно ахнула от острого наслаждения, накатившего на нее волной. Вот, значит, какое оно, теплое покалывание, о котором написано в ее книжках про Фанни и Софию. Лиза решила, что они не так уж хорошо его описали. Она инстинктивно вцепилась в плечи Роберта, пока не настал момент, когда она больше не могла это вынести — тогда схватила его за волосы, чтобы притянуть его губы обратно к своим.
Роберт повиновался. На этот раз его поцелуй был скорее требовательным, чем карающим. Пока язык творил свое волшебство, его руки продолжали ласкать и сжимать ее тело — одна рука гладила обнажившуюся грудь, другая легла на ягодицы и прижала ее бедра к его бедрам. Лиза смутно сознавала, что он толкнул ее назад, но не понимала зачем. Она поняла это, только когда уперлась задом во что-то твердое, Роберт прервал свои ласки, обхватил ее за талию, приподнял и усадил на это что-то, наверное на стол. Ей было все равно, что это. Одна рука Роберта вернулась к ее груди, а другая тем временем подняла ее юбку с одной стороны, нырнула под подол и провела вверх по наружной стороне ее ноги от колена и выше. Под его ласками Лиза стонала и извивалась, елозила по поверхности, на которой сидела. Ее ответный поцелуй тоже стал требовательным. Она нетерпеливо погрузила пальцы в волосы Роберта и ладонями притягивала его голову еще ближе.
Его рука опустилась вниз по ее бедру, но тут же снова двинулась выше теперь уже по внутренней стороне бедра. Лиза извивалась еще сильнее, из ее рта в его рот вырывались вскрики возбуждения. Когда его пальцы коснулись завитков между ее ног, Лиза откинулась назад и одновременно сдвинула бедра, зажимая ими его руку. Она была поглощена его ласками и не замечала, что от ее движения и их общего веса столик, на котором она сидела, начал опрокидываться назад. Роберт был чуть быстрее ее и все-таки попытался удержать их обоих от падения, но потерял равновесие, споткнулся и упал вместе с Лизой, навалившись на нее всем своим весом. Лиза застонала от боли: мало того что она ударилась спиной о твердый пол, так еще и задняя часть ее коленей оказалось больно прижатой к краю стола.