ижением распахивался чуточку больше.
— Поверить не могу, что ты на самом деле надела эту чертову рубашку.
— Роберт, как я уже сказала, она очень удобная, — небрежно ответила Лиза, закончив с одной пуговицей и скользнув пальцами вниз по его груди до следующей. — Она такая легкая, что кажется, будто на мне совсем ничего нет. А при движении она так легко касается кожи, словно перышко. Это очень приятно. Вот, пощупай.
Выпустив из пальцев пуговицу, которую она собиралась просунуть в петлю, Лиза одной рукой взяла его руку, а другой оттянула вбок ткань пеньюара. Потом прижала его руку к ткани между ее грудей.
— Она очень приятная на ощупь, правда.
Хотя она прижала тыльные стороны его пальцев к ткани в ложбинке между ее грудей, Роберт сам перевернул руку и провел подушечками пальцев вдоль выреза ее халата и по холмику груди.
— Прекрасная, — прошептал он, глядя на ее тело горящим взглядом.
Лиза затаила дыхание в ожидании. От прикосновений его пальцев она почувствовала легкое покалывание на коже, ощущение стало растекаться по ее телу в обе стороны, и ее соски набухли. Лиза видела их сквозь тонкую ткань пеньюара и еще более тонкую — ночной рубашки. Но не только она это заметила — Роберт заметил то же. Его взгляд, казалось, застыл на двух бугорках плоти, проступающих сквозь одежду при движении его пальцев.
— Тебе не следует здесь находиться, — хрипло проговорил он, но его пальцы продолжали скользить по ее коже поверх тонкой ткани.
— Очень даже следует. Тебе же нужно поесть, — ответила Лиза шепотом, подаваясь вперед навстречу его ласке. Теперь она была так близко, что при разговоре ее дыхание касалось его губ.
Роберт перевел взгляд на ее лицо, начиная хмуриться, и она поняла, что сейчас он начнет думать и все испортит.
— Роберт, поцелуй меня, — взмолилась она. — На балу мне очень понравился твой поцелуй. От него я вся горела и чувствовала такое покалывание по всему телу. Только поцелуй, ну пожалуйста.
Лиза видела, как на его лице отразилась борьба, он колебался, тогда она решила подкрепить свою просьбу более убедительным доводом. Она отпустила руку Роберта, быстро развязала пояс халата и обнажила себя выше талии. То есть на ней, конечно, все еще была та рубашка от миссис Морган, но она ничего не скрывала. С таким же успехом Лиза могла быть совершенно нагой.
Роберт застонал. Помимо его воли рука скользнула в сторону, накрыла одну ее грудь и погладила набухший сосок. Лиза застонала и прижалась теснее, ее губы инстинктивно искали его губы. Роберт не оттолкнул ее, а погрузил руку в ее волосы и наклонил ее голову под нужным ему углом и завладел ее ртом. В этот момент Лиза поняла, что победила. Она действительно это сделала. Она соблазнила Роберта.
«Вот это да!» — мысленно изумилась она. Это оказалось гораздо легче, чем она ожидала. Но потом руки Роберта начали блуждать по ее телу, и она вообще перестала о чем бы то ни было думать. Он сдвинул халат с ее плеч так, что ткань соскользнула вниз и повисла на поясе на талии, его пальцы нашли ее груди и стали сквозь тонкую прозрачную ткань сжимать и мять жаждущую плоть, а его рот слился с ее ртом.
Когда Роберт вдруг оттолкнул ее, Лиза на мгновение испугалась, что он велит ей уйти и что она все-таки не победила, но он отстранил ее лишь настолько, чтобы прервать поцелуй. А потом схватил ее за талию и подтянул выше по кровати так, чтобы захватить ртом один сосок через ткань ее прозрачной невесомой ночной рубашки.
Его рот сомкнулся над нежным, возбужденным комочком плоти, Лиза ахнула, ее тело загудело от нарастающего желания. Она погрузила пальцы в волосы Роберта, прижимая его голову к своей груди, он по очереди стал ласкать ртом и сосать ее соски сквозь тонкую ткань. Лиза издавала короткие бессвязные звуки, поощряя его.
Роберт опустил руку, нащупал нижний край ночной рубашки и стал поднимать подол рубашки вверх. Лиза застонала под его прикосновениями, ее бедра инстинктивно терлись друг о друга, она почувствовала какое-то покалывание между ними. Она вспомнила это ощущение, и когда пальцы Роберта двинулись вверх по наружной стороне ее ноги, она замерла в предвкушении. Но на этот раз, достигнув бедра, он не стал опускать руку, а завел ее вперед, опустил ниже и позволил пальцам скользнуть между ее бедер. Лиза ахнула и инстинктивно чуть раздвинула ноги, давая доступ его пальцам, но как только его пальцы коснулись ее лона, бедра снова сомкнулись. Роберт не отступил, наоборот, его пальцы сильнее надавили вперед, раздвинули ее складки и нашли шелковистую плоть. Его пальцы вытворяли чудеса, рождая в ней вихрь восхитительных ощущений.
— Роберт! — простонала Лиза.
В ответ он стал тянуть ворот ее ночной рубашки, стягивать ее с плеча и вниз по руке. Лиза думала, что рубашка порвется, но ткань, казалось, растянулась, и в считаные секунды одна грудь Лизы обнажилась. Роберт переключил внимание на открывшуюся грудь, стал ласкать ее языком и посасывать.
Лиза сдавленно ахнула и инстинктивно выгнулась. Теперь он нетерпеливо тянул верх ее ночной рубашки с другой стороны, стягивая с плеча. Обнажилась вторая грудь, он накрыл ее рукой, стал сжимать и мять нежную плоть, потом захватил пальцами сосок и стал пощипывать его, одновременно так же пощипывая другой сосок губами.
— О-о… — застонала Лиза, хватаясь за его плечи.
Под нажимом его руки ее бедра немного раздвинулись, давая его пальцам больше свободы. Он поднял голову от ее груди и прохрипел:
— Боже, ты такая горячая и влажная!
Лиза почти не слышала его слова. Роберт вдруг пришел в движение, передвинулся, отбросил одеяло, убрал руку от ее бедер, взял сидящую на кровати Лизу за талию, уложил ее на кровать и перекатил на спину. Она внезапно оказалась лежащей под ним, а он склонился над ней и переместился вдоль ее тела ниже, так что теперь она не могла его обнимать. Казалось, его язык, губы и руки были повсюду одновременно, ласкали ее горло, грудную клетку, ребра. Потом он стал стягивать прозрачную рубашку вниз, задевая пальцами ее тело, и опустил ее так, что теперь мог лизать и покусывать ее кожу, прокладывая ртом дорожку вниз по ее животу.
— Роберт, как же твоя рана! — пробормотала Лиза.
Она извивалась и ерзала по кровати под его прикосновениями и пыталась снова дотянуться до его плеч. Ей нужно было за что-то держаться, за что-то ухватиться. Когда дотянуться до его плеч не удалось, она схватилась за подушку с обеих сторон от головы и вцепилась в нее с почти отчаянной силой. Роберт продолжал спускать рубашку с ее тела, сначала он толкал ткань по ее бедрам пальцами, потом на место пальцев приходил его рот. Лиза стонала и вздыхала под его прикосновениями.
Когда Роберт стягивал ткань с живота и ягодиц, Лиза инстинктивно приподняла бедра. Он присел на корточки, чтобы полностью снять с нее рубашку — наконец он стянул ее по ногам Лизы и швырнул на пол. Потом повернулся, чтобы посмотреть на Лизу.
Она вдруг застеснялась и попыталась прикрыться, одну руку положила поперек тела, прикрывая груди, другую опустила на низ живота. Почему-то это вызвало у Роберта улыбку. А потом он взял одну ее ногу за щиколотку, поднял, пронес над своей головой и получилось, что он стоит на коленях между ее ног.
— Роберт? — нерешительно проговорила Лиза.
Она была уверена, что теперь он собирается сделать то, что в одной из книжек, которые она читала, описали как «водрузил свой флаг победы на ее территории». Когда Роберт вдруг переместился и как бы нырнул вперед, она внутренне сжалась, готовясь к неизбежному, но он не опустился на нее сверху, втыкая свой флаг — он вообще на нее не опустился. Вместо этого его плечи опустились между ее коленей, а голова оказалась между бедер.
Лиза подумала, что это вышло случайно, что он просто промахнулся, и когда он вдруг раздвинул ее бедра шире и припал ртом к ее лону, она была потрясена. На несколько мгновений она просто растерялась, не понимая, что происходит. А потом он раздвинул нежные складки и провел языком по самому сокровенному месту ее тела, она вскрикнула и выгнулась дугой. Это просто… такое ни в одной из тех книжек не упоминалось. Боже правый! Ее разум беззвучно кричал от смятения, но больше всего — от невероятного наслаждения, которое Роберт ей дарил. Он делал с ней… она даже не знала точно, что именно он делал. Она только знала, что это вызывает у нее невероятное, всепоглощающее наслаждение, исходящее откуда-то из самого центра ее существа и нарастающее с головокружительной скоростью. Внезапно ее тело задрожало, затряслось, в ушах зашумела кровь, она выгнулась и инстинктивно толкнула бедра навстречу ласке, о которой не говорилось ни в одной из ее книг.
А Роберт продолжал ласкать ее ртом, лизать и посасывать, Лиза застонала и подтянула колени вверх, потом уперлась пятками в кровать и немного приподнялась навстречу тому, что он с ней делал. Она лишь смутно сознавала, что издает короткие звуки, произносит какие-то слова — но сама не знала, что именно говорит. Все ее существо было сосредоточено на наслаждении.
Она даже почти не заметила, что Роберт схватил ее за щиколотки и положил ее ступни к себе на плечи или что он обхватил одной рукой верхнюю часть ее бедра, заставляя оставаться неподвижной, она только чувствовала, что он доводит ее до безумия. Во всяком случае, ощущение у нее было такое. Лиза совсем забылась в этих ощущениях, думать было невозможно, она вся превратилась в один пульсирующий, вибрирующий сгусток желания, откликающийся на песню, которую он играл. Но боже, как же это было хорошо!
Лизе хотелось, чтобы это никогда не кончалось. В этот момент она могла бы умереть и отойти в мир иной с улыбкой, уверенная, что испытала все. А потом нарастающее напряжение внезапно лопнуло, словно щелкнула тетива лука, выпускающего стрелу, но эта стрела, вылетая, взорвалась, разлетевшись осколками по всему ее телу и сознанию, и Лиза закричала так, будто умирала. На этот крик в комнату сбежались бы все, кто был в доме, но, к счастью, она кричала в подушку, которой Роберт догадался накрыть ее лицо, чтобы приглушить звук.