– Это все твои доводы? – Я выжидательно смотрела на храмовника, не позволяя ни тени эмоций скользнуть по моему лицу.
– Нет, не все, – медленно протянул Шерьян. – Тефна, я, лично я, очень сильно хочу, чтобы ты поехала со мной. Я уже говорил это, но готов повторить. Тефна, во имя моего спокойствия – соглашайся. Пожалуйста.
– Я еще подумаю, – уклончиво протянула я. Неожиданно пакостливо улыбнулась и, пользуясь тем, что Шерьян отвлекся на разговор, достаточно ощутимо стукнула палкой его по ноге.
Храмовник охнул и с жалостливой гримасой потер место удара.
– Вот так всегда! – громко пожаловался он, ни к кому, в сущности, не обращаясь. – Только расслабишься, а тебя сразу же изобьют. Ну, Тефна, получишь еще у меня!
Я лишь рассмеялась в ответ на его шутливую угрозу. А зря. Как оказалось, Шерьян говорил чистую правду. В чем мне пришлось убедиться в ближайшее время.
Солнце безжалостно припекало, безжизненно застыв в зените. Стоял жаркий безветренный полдень середины лета, то самое время, когда любое живое существо стремится залечь в тень, чтобы не получить теплового удара. Любое существо, кроме меня. Точнее, я бы с радостью спряталась в какое-нибудь тихое прохладное место, но моего мнения, как обычно, спросить забыли.
– Шерьян, я устала! – проканючила я, одной рукой стирая обильный пот со лба. – Сколько можно? Я сейчас сварюсь заживо на такой жарище.
– Пока не продемонстрируешь мне правильный разворот с ударом, никуда не пойдешь, – бессердечно ответил храмовник. – Тефна, между прочим, я тоже устал. С самого утра занимаюсь с тобой, а толку – ноль. Пожалуй, столь бестолкового ученика у меня еще никогда не было.
Я скривилась, обиженная столь нелицеприятной характеристикой. Затем убрала за уши растрепанные пряди, которые настойчиво лезли в глаза, скорчила самую злобную физиономию и крутанулась вокруг своей оси, пытаясь достать несносного храмовника хоть кончиком падки.
– Ну куда ты ноги ставишь! – громогласно возмутился Шерьян, легко уклоняясь. – Я же тебе сто раз показывал, как надо!
– Не понимаю я. – От огорчения я едва не расплакалась. – Это просто невозможно!
Шерьян печально вздохнул. Затем решительно откинул свою палку в сторону и подошел ко мне.
– Я ведь могу? – язвительно спросил он. – Значит, и ты сможешь. Давай попробуем по-другому.
– Как? – Я оглушительно всхлипнула. – Ты можешь мне еще хоть тысячу раз показать этот проклятый прием. Я все равно его не повторю, потому что бездарь.
– Потрясающая самокритичность. – Храмовник не удержался и приглушенно фыркнул от смеха. – И все же, Тефна.
В следующий момент Шерьян мягко обнял меня за талию, развернув к себе спиной. Одну руку положил мне на живот, придерживая, а другой крепко обхватил пальцы, которыми я сжимала надоевшую хуже беззубого вурдалака палку.
– Расслабься и доверься мне, – прошептал он мне на ухо, горячим дыханием пощекотав кожу. – Смотри. Раз – шаг, два – поворот и взмах, три – вокруг себя, четыре – на исходную позицию.
От такой близости к Шерьяну у меня почему-то отчаянно забилось сердце. Если храмовник и почувствовал это, то милостиво предпочел сделать вид, будто все в порядке. На какой-то неуловимый миг прижал меня к себе еще сильнее и закружил в подобии танца, вновь и вновь повторяя злополучный прием.
Через некоторое время, когда непонятное волнение улеглось, я начала двигаться более уверенно, почти не пользуясь помощью храмовника. Шерьян теперь почти не руководил мною, лишь изредка вмешиваясь и уберегая от очередной ошибки.
Когда я без запинки повторила прием несколько раз кряду, он выпустил меня из своих объятий и отошел в сторону.
– Хорошо. – Шерьян довольно кивнул, поднимая оброненную палку. – Теперь сама. Сначала просто покажи, чему научилась, а потом нападай.
Естественно, я его не послушалась. Врага надо брать врасплох, правильно? Когда он меньше всего ожидает неприятностей с твоей стороны. Поэтому я невинно захлопала длинными ресницами, словно соглашаясь с предложением, покрепче перехватила палку и без предупреждения кинулась на противника.
Стоит признать, прием у меня получился отлично. Я без запинки выполнила сложный пируэт и уже внутренне торжествовала победу, зная точно, что вот-вот отыграюсь на храмовнике за все его издевательства во время тренировок. Но то, что произошло в следующий миг, как-то выпало из моей памяти. Я запомнила лишь слабую улыбку Шерьяна, которая скользнула по его губам, и непонятным образом очнулась уже лежащей на траве.
– Неплохо, – произнес храмовник, восседая на мне и крепко прижимая мои руки к земле. – Можно сказать, даже хорошо. Скорость, конечно, еще аховая, но это дело наживное.
– Слезь с меня! – прошипела я, дергаясь и безуспешно пытаясь освободиться из его захвата. – Что за дурная привычка меня постоянно ронять? Между прочим, я ушиблась!
– Да ладно, – скептически протянул Шерьян, явно не поверив. – Не выдумывай, Тефна. Я проконтролировал твое падение.
Я обиженно засопела, не найдя что возразить на столь самоуверенное заявление. Впрочем, Шерьян практически сразу встал и протянул мне руку.
– Оказывается, ты не совсем безнадежна, – проговорил он с такой самодовольной интонацией, что мне нестерпимо захотелось треснуть его палкой по голове. – Считай, что сегодня обед ты заслужила по праву.
Я гневно поджала губы и, кряхтя, сама поднялась с земли, не прибегая к помощи храмовника. Затем с нарочито болезненной гримасой потерла в очередной раз пострадавшую пятую точку. Шерьян, не выказывая ни малейшего сочувствия к моей боевой травме, лишь весело пожал плечами, будто говоря – сама виновата.
– Никто меня не любит, – пожаловалась я в окружающее пространство. – Только бьют и издеваются всячески. Сволочи, одним словом.
– Ага. – Шерьян кивнул. – И одна из этих сволочей сейчас намерена плотно отобедать. Так что можешь и дальше оставаться здесь и стенать по поводу своей тяжкой доли. Если, конечно, в итоге не боишься остаться голодной.
После этих слов храмовник развернулся и пошел к дому, даже ни разу не оглянувшись, чтобы проверить, иду ли я следом.
– Дождешься ты у меня... – рассерженно пробормотала я себе под нос. – Кошки тоже могут быть злопамятными и мстительными.
Еще раз громко вздохнув, я поспешила в дом. Иначе действительно останусь голодной до вечера.
За обеденным столом сегодня царила непривычная тишина. Иркший с самого утра отправился по каким-то делам в Мейчар и обещал вернуться только к позднему вечеру. Если честно, я была даже рада этому обстоятельству. Не нравился мне названый брат Шерьяна, ой как не нравился. Нет, он не оскорблял и не обижал меня, напротив, старался быть как можно более приветливым хозяином. Да мы и не виделись часто. Я практически все свободное время проводила на тренировках с Шерьяном. Иркший в свою очередь часто уходил в деревню на весь день, а возвращался только вечером. За месяц, который прошел с момента моего возвращения из мира мертвых, мы общались лишь за ужином. Точнее, он общался, а я молчала, уткнувшись в свою тарелку. Уж больно отвратительные разговоры вел Иркший. Настолько отвратительные, что несколько раз я выходила из-за стола в самом начале трапезы и, извинившись, голодной скрывалась в своей комнате. Поскольку боялась, что не выдержу и разобью тарелку о голову вредного старика.
Любимой темой для разговора у Иркшия была бывшая работа Шерьяна. Он с каким-то болезненным сладострастием выспрашивал брата, сколько нечисти тот убил и каким именно образом. Понятное дело, Шерьян лишь отшучивался, бросая на меня виноватые извиняющиеся взгляды. Тогда старик сам начинал вспоминать все известные ему способы умерщвления «проклятых созданий бога-отступника». Начиная от варки заживо и заканчивая четвертованием. При этом Иркший то и дело закатывал глаза и довольно причмокивал.
Конечно, Шерьян пытался перевести ежевечерние разговоры на другую тему. Сначала – мягко, задавая вопросы по хозяйству или интересуясь деревенскими сплетнями. Потом – более жестко, несколько раз даже грубо осадив брата. Но тот не смущался от подобного. Напротив, словно радовался, что его рассказы вызывали столь возмущенный отклик у невольных слушателей.
Я пыталась вызвать Шерьяна на серьезный разговор. Сказать, что мне неприятны подобные темы, тем более за столом. Мол, аппетит портится и кошмары потом снятся. Но Шерьян отказался обсуждать со мной поведение брата. Лишь коротко извинился и напомнил, что мы гости в этом доме, поэтому должны проявить уважение к хозяину.
С тех пор эта тема была под запретом у нас. Мне оставалось лишь терпеть неприятные беседы, втайне подсчитывая дни, когда мы наконец-то покинем дом Иркшия. Однако Шерьян еще ни разу за все это время не завел разговор об отъезде. Интересно, не передумал ли он везти меня к эльфам? Ведь оговоренный месяц, который мы должны были выжидать до отъезда к Гворию, уже минул.
Все эти мысли пронеслись у меня в голове, пока я молча уплетала за обе щеки наваристый борщ, щедро приправленный сметаной и свежим луком. Храмовник же задумчиво крошил в свою тарелку хлеб, практически не прикоснувшись к еде.
– Шерьян! – Наконец я осмелилась нарушить установившуюся продолжительную паузу и задать наболевший вопрос. – Сколько нам еще оставаться в гостях у Иркшия? Ты же видишь, я полностью выздоровела. По крайней мере, без проблем переношу длительные тренировки. Что дальше?
– В каком смысле «что дальше»? – рассеянно переспросил Шерьян, думая о чем-то своем.
– Сколько еще времени ты намерен провести здесь? – тяжело вздохнув, пояснила я. – Месяц, два, три? Быть может, стоит вернуться в Мейчар и узнать, что там творится? Попытаться связаться с Гворием? Надо же хоть что-то делать!
– А кто сказал, что я ничего не делаю? – усмехнулся Шерьян. – Тефна, не беспокойся. Все пока идет своим чередом. За обстановкой в Мейчаре следит Рикки. Я специально оставил его в городе, чтобы он в случае каких-нибудь новостей срочно связался со мной. Гворий даст мне знать, когда нам выезжать в эльфийские леса. Так что расслабься и отдыхай.