Я криво усмехнулась. Да, подобное больше не повторится. Потому что я не позволю.
– Ваше величество, могу ли я задать вам вопрос? – официально осведомилась я.
– Если не личный, то да. – Владыка смотрел на меня с едва заметной искоркой любопытства на дне почти черных сейчас глаз. – Что тебя интересует, Тефна?
– Я даже не знаю, личный это вопрос или нет. – Я немного смутилась и кашлянула, собираясь с мыслями. – Предположим, некогда один человек сильно обидел вас. Нет, даже не так. Приговорил вас к смерти. Приказал избить и оставил умирать. И тогда вы поклялись, что когда-нибудь найдете этого человека и отомстите. Только эта клятва помогла вам выжить. Предположим, прошло очень много лет. Вы почти забыли о своем обидчике. Поэтому не узнали его при встрече. И он не узнал вас. По крайней мере, сделал вид, будто не узнал.
– Позволь угадаю, что произошло между мной и моим гипотетическим обидчиком дальше. – Владыка великодушно перебил мою сбивчивую речь. – Мы подружились. Нам было очень весело и хорошо вдвоем. Но потом я вдруг вспоминаю, кем является мой новый знакомый. И твой вопрос заключается в том, что я сделаю?
– Да. – Я кивнула и замерла в ожидании ответа.
– Я убью его, – жестко обронил Владыка. – Хотя нет. Прикажу сделать то же, что он сделал некогда со мной. Велю избить его до полусмерти и оставить умирать.
– И вам не будет его жалко? Ведь вы с ним подружились, привыкли к нему. Разве можно так просто взять – и перечеркнуть все, что вас связывало в течение долгого времени?
– Можно. – Виррейн ощерился в хищном оскале. – И не только можно, но в подобном случае и нужно. Почему бы я поступил так? Тефна, любую клятву надлежит исполнить. Это непреложный закон бытия. Если не уверен в своих силах – не клянись. Клятва связывает тебя по рукам и ногам, делает уязвимым и предсказуемым. Но даже не это главное в моем ответе. За все в жизни надо платить. И платить соразмерно. За боль – болью, за слезы – слезами, за кровь – кровью. Если мой обидчик выживет после моей мести, то я больше не буду иметь к нему никаких претензий. Думаю, нашу дружбу можно будет возобновить. Конечно, если он пожелает этого.
– А как же чувства, которые между вами зародились? – От волнения я подалась е перед и едва не ткнулась носом в дорогой бархатный камзол Виррейна. – А вдруг тот человек искренне раскаивается в том, что некогда совершил?
– Раскаяние – чудесное слово, – с до боли знакомыми интонациями протянул Владыка. – Им можно прикрыть любой грех. Не так ли, союзница?