Сбоку мелькнуло бледное пятно скрытой за маревом луны, земля рванула навстречу, сделала кувырок. Настя успела только мысленно пожаловаться на судьбу: в кои-то веки попался мужчина, который часами носит ее руках, и тот — мертвый.
Глава 9. Лука
Отправив вынужденных напарников на взлом коттеджа, Лука вытребовал себе еще кофе, уселся на мягкий диван и прикрыл глаза.
Тетя Лида на кухне негромко звенела посудой и напевала себе под нос что-то ритмичное и попсовое. Фоном радио бормотало рекламу. Очень хотелось уснуть. Хотя бы на пять минут. Но было ясно — пятью минутами дело не обойдется, и придется бедной Лидии Михайловне расталкивать гостя, а то и водой поливать. Поэтому, чисто из упрямства и уважения к хозяйке, Лука заставил себя поднять веки и пялиться в стену.
Чашку с кофе, от которого отчетливо пахло крепким бальзамом тридцатилетней выдержки, тетя Лида впихнула ему прямо в руки. В довесок бросила рядом на диван розовую пачку тонких сигарет, плоскую сувенирную пепельницу и гламурную малиновую зажигалку.
— Дочка оставила, — пояснила тетя Лида и с осуждением добавила: — Она иногда покуривает. Не стесняйся.
Затем отошла к окну, отодвинула тяжелую штору и долго вглядывалась в темноту.
Лука прихлебывал действительно крепкий кофе и ожидал закономерный нагоняй. От тети Лиды его получать было не обидно, после стольких лет знакомства — тем более.
— Во что ты влез?
— В дерьмо, судя по всему. И не я один, — Лука сделал очередной глоток.
— Это ты другим плести будешь, — тетя Лида расстроенно взъерошила короткие волосы, сведя все усилия своего парикмахера на нет. — Рассказывать, что все — чистая случайность. Особенно то, что именно твой напарник стал первым в истории воскресшим некромантом. Только рассказывать тебе все это придется в очень стесненных условиях — в камере. И хорошо, если тебя выслушают, а то ведь могут сразу... Тот же Каин…
— Теть Лида, не сгущай…
— Я шестьдесят один год Лида, а тридцать из них — тетя! Ты думаешь, я вас всех не помню? Помню каждого! Думаешь, ты один такой умный да талантливый в юности у меня желчью все полы заблевал, а потом на чердаке отлеживался? Да вас тут таких было — не перечесть. И Егор — не исключение: сначала тебя на себе таскал, потом сам сидел, зеленый как болото, водичку из ковшичка пил. А лет за двадцать до вас, я еще девчонкой была, мамка моя одного отпаивала — вроде Лешей звали. Каином он уж потом стал. Я видела вас всех и всех знаю. Так вот они... — тетя Лида ткнула пальцем в стенку, за которой предположительно располагался Усольск, — не в дерьме. А ты — в полном. По уши! И ты, и девочка твоя, и твой мертвый приятель.
— Она не моя, — устало отбрехнулся Лука, нащупывая зажигалку.
Тетя Лида была права — наличие Егора в мире живых обещало крупные проблемы. И прежде всего — самому Луке. Может, про камеру и допросы она и загнула, хотя… Упокойников разных категорий тетя Лида видела-перевидела, в том числе и тех, которые на безопасность работают. Государственную. Может, и запрут в подвале, только вот не знает он ни тлена, а тех, кто знает, еще поймать надо.
— И хорошо, что не твоя. Хотя тут ты сам себе дурак. У девчонки скоро косоглазие разовьется — одним глазом на тебя смотреть, другим на Егора. Он хоть и мертвый, а тоже к ней жмется. Заметил, надеюсь? И глаза у него вроде и не людские, а словно больные.
— Не слепой. Вижу. Он греется, мы ему как коту печка, горячее, чем просто люди.
— Да, да, да. Именно поэтому он жмется не к тебе, голуба моя, а к девочке. Впрочем, черт с вами, будете живы — разберетесь. Ты мне другое объясни: каким боком тут ваша СПП и Рассоха? Давай, не мнись. Я тебе не твоя юная подчиненная — глаза закатывать не буду.
— Теть Лид, хоть ты мозг не компостируй. У меня и так ум за разум. Еще и этот ваш хмырь, которого Егор размазал, поверх. Плюс логово злодеев в Шушенках. Прям хоть съемочную бригаду вызывай и снимай блокбастер века «Возвращение некроманта». Впрочем, сюжет популярный, я похожий видел, — Лука затянулся сигаретой, чувствуя, как горький дым жжет горло, и резко выдохнул. — Думаю, проще все: у нас череда очень хреновых совпадений. И Егор в них — неучтенный фактор, но решающий. Он не только нам своим воскрешением жизнь подпортил, но и тем козлам тоже подгадил — одного из них вовсе раскатал, да так, что менты даже следов не нашли. Хотя смотря кто на место выезжал. Там такие шерлоки работают, могли и пропустить. Тем более они же Настю искали. А там, выходит, все аж в трех местах происходило, — Лука уже не столько рассказывал, сколько размышлял вслух. — Совпадение. У Князевой встала бабка, видимо, тоже прихватила от бардака, который рядом развели. Это одиннадцатый квадрат, я путевку помню. Егора хоронили в южной части — это тридцатый. Кстати, плита у него была толщиной сантиметров сорок, а он через нее с ходу прошел. Силен король. И где-то между ними — от двенадцатого и до двадцать девятого квадрата — кто-то устроил шухер. Да такой, что не только Раевское, а все погосты и морги в городе переколодило.
— Думаешь, оттуда заразой по городу пошло?
— Не зараза, скорее выброс. Как на заводе: выпустили газку — город два дня кашляет. Так и тут. Потому что не с чего погостам с ума сходить и вставать через задницу. А тут и червь, и вторая форма просроченная, вековая, и третья, которая руку Каину оторвала, тоже не хрен моржовый…
— Не ругайся! Ты бы посмотрел, голуба моя, историю за последние лет двадцать — если, конечно, доступ дадут, — тетя Лида поостыла, успокоилась, отлипла от окна и уселась за стол, устало уронив руки на колени. — Они ж не просто так там, на Раевском, куролесили — сторожа убили, Настю почти под покрышку засунули. У них там свой интерес был. Такой, за который сдохнуть не жалко. Да, а с виду этот Георгий такой приятный был мужчина, вежливый…
— Прям настоящий полковник, — сочувственно покивал Лука.
— Ой, много ты понимаешь. Поживи с мое! — отмахнулась тетя Лида. — Их ведь четверо там, в коттедже, было? Георгий, сестра его, которая, может, и не сестра, племянник и его невеста. А теперь осталось трое. И все трое где-то ходят. Директора твоего вон на ноль помножили. Насте квартиру сожгли. И вполне возможно, сюда вернутся.
— С Павлом мутно пока — слабо верится, что он себя просто так спалить дал. Да еще тихо и компактно. Вы ведь Павла не знали?
— Нет, он же у вас вроде столичный.
— Заварившие кашу вернутся, если не дураки. Им следы замести надо. Дом, погост, еще не пойми что на самой Рассохе. Я на это очень рассчитываю.
— Дом спалят наверняка, — брови у тети Лиды изломились трагически: пожар в любой деревне — дело общее, и горе тоже общее. — Эти поганцы огнем же девочкину квартиру жгли? С чего бы им привычки менять?
— Печатью. Крематорской. Мощная вещь. Но срабатывает только на мертвое, даже на следы. Поэтому у Насти и полыхнуло — там Егор полдня топтался. Коттедж спалить несложно. Основные следы там, на Рассохе. Они же, по вашим словам, чуть ли не целое лето там копались и половину осени. Проверяющие тут точно были — хоть секретку сняли, контроль снизили, но не совсем же забросили. Значит, наши «черные некроманты» под липовыми путевками работали, да такими, что проканали у проверки. От университета или от музея…
— Или от СПП, — сладко улыбнулась тетя Лида, отпила кофе из чашки и подмигнула Луке. — Из музея-то вроде ничего не пропадало, и тамошнего директора в кабинете не жгли. А по поводу визитеров… Ты поэтому этих двоих в дом отправил? Знал, что там ничего толкового не будет? А сам сунешься туда, где тебе голову отгрызут?
— Не отгрызут — подавятся. А так мне спокойней — один раз Егор из-за меня уже на тот свет отправился. Мне второго раза не надо, не выдержу — стар уже столько пить. Мы с ним потом сами разберемся, между собой — кто и каким порядком в гроб отправится. Настю я тоже сегодня ночью уже один раз похоронил. И хватит с нее. Похожу, посмотрю, что там наворотили. Если кто на огонек заглянет — на месте и разберемся. Не заглянет — у вашей соседки дом снимем и подождем.
— У нее печь худая, и не стенки, а вентиляция, — поджала губы тетя Лида. — Она поэтому в конце августа уже в город уезжает. У меня останетесь, если что. Только ждать — это время, голуба моя. А с Егором решать придется. И скоро. Полиция очухается, не быстро, но очухается, разгребет Раевское по камушку и найдет пустую могилу некроманта Подсыпанина...
— Не каркайте! — Лука затушил окурок, сглотнул горькую от дыма слюну и встал.
— Разве ж я каркаю? Я рассуждаю, — тетя Лида нахохлилась.
По всему ее виду было заметно — аферу Луки она не одобряет, но предложить взамен ничего не может. Да и если бы могла… Что с нее взять? Всю жизнь рядом с Рассохой на некромантов полуобморочных любовалась. Надоели ей, наверное, больше новостей по первому каналу. Если только не...
— Теть Лида, у меня к вам вопрос. Личный. Не ответите — огорчусь. Вы почему про свечение не сообщили куда обычно сообщаете? Почему вдруг церковь, батюшка?
— А я и сообщила куда обычно, — отпираться тетя Лида не стала.
Оно и понятно — вряд ли откачивать некромантов после Рассохи поручили бы левому человеку. Скорее всего, наняли давно, платили за труды, а заодно получали сведения — кому уж совсем хреново после поля, на кого особое внимание обратить. Вроде и ненавязчиво, а надежно.
— Позвонила. А там не до меня. Иди ты под плиту, говорят, тетка, у нас тут дел и без твоих светлячков выше крышки. Не, не такими словами, конечно, — там вежливая дама, но смысл верный. Проверяющий у вас был? Был. Все, сидите, пейте чай с сушками, копайте картошку и берегите нервы. Ну а потом в больницу попала, а дальше ты знаешь.
— Теть Лида, — Лука почти закончил заряжать разгрузку — масштаб проблемы постепенно вырисовывался, и запасаться следовало основательно. — А куда сообщали-то? Особистам?
— Нет, голуба моя, ты меня с пьедестала-то спусти. Какие особисты? Нужна им твоя Рассоха, как собаке боковой карман. Звонила как обычно — в полицию, в секретариат. Полине Семеновне. У меня там раньше отчеты принимали по… гостям.