– Не нервничайте, граф. Я не собираюсь причинять вам вреда. Во всяком случае, пока. Идет война, нам лучше быть вместе.
– Это точно, – отозвался Корбин, тем не менее, не убирая руки с эфеса меча. – И все же, что вы, Ваше Величество, хотели мне сказать?
– Что хотел? Я хотел пояснить вам одну маленькую деталь, чтоб потом не было недомолвок, да не жаловались, если что. Мне, признаться, весьма надоела эта затянувшаяся игра. А она и вправду затянулась, вы не находите?
– Соблоговолите выражаться точнее, Ваше Величество.
– Не вопрос. Вы все думаете, король – мальчишка, дурак и слабак? Граф, мне ли вас учить – никогда не стоит недооценивать противника. А вам никогда не приходило на ум, что мне выгодно так выглядеть?
Уел, ничего не скажешь. Корбин еще после предыдущего разговора заподозрил, что здесь что-то нечисто, но мысли эти от себя гнал. Пусть неосознанно, но гнал и, похоже, зря, а теперь король развивал достигнутый успех, говорил быстро, напористо, с легкой иронией.
– Вы все меня ни в грош неставили, а все потому, что я заставил вас думать о себе, как о человеке, на которого можно не обращать внимания. И что в результате? Государством управляет, по сути, моя жена. И все идет так, как надо, мне не требуется прикладывать для этого никаких усилий. Армия вполне лояльна мне, потому что никто даже не пытается перехватить контроль. Все убеждены, что при нужде это сделать лече легкого. А вот вам! – король сделал неприличный жест. – Все вы, владетельные дворяне, увлеченно грызетесь между собой, мне лишь требуется слегка помогать то одним, то другим. Или устранять некоторых, кто слишком уж большую силу заимел и начал представлять реальную угрозу. Просто для информации, граф, о вашем заговоре я знал, конечно, с самого начала, но никого не трогал. А знаете, почему? Потому что ни один из вас не собирался брать власть ради власти – в конечном итоге, вы пеклись о стране. Именно поэтому я вам и не препятствовал… Ну, почти не препятствовал – легионные командиры, конечно, на вашей стороне, но младший офицерский состав – сплошь мой. Случись что – и опасные для меня приказы просто не будут исполняться. А сами вы, граф… Слов нет, вы сила сами по себе, но вы слишком заигрались в одинокого волка. У вас практически нет сторонников среди дворянства – вас боятся, ненавидят, уважают, словом, испытывают к вам самые разнообразные чувства, но на троне вас видеть не захотят. Нет, я не спорю, вы со своими головорезами можете попытаться взять власть и, может быть, у вас это даже и получится, но удержаться на троне вы сможете, лишь покрыв эту землю виселицами. Как, устраивает вас такой расклад?
Корбин мрачно смотрел на короля. Прав был, сволочь, сто раз прав. Развел его, графа де'Карри, как последнего мальчишку. И не дернешься сейчас – война, случись усобица… Страшно представить, что будет. Король, очевидно, понял мысли графа:
– Я предлагаю вернуться к этому разговору после победы. Вы согласны?
– Да. Пока идет война – можете на меня рассчитывать.
– Ну, вот и ладно. А теперь вернемся к нашим солдатам – а то как бы они не стали нервничать.
Король лихо пришпорил своего скакуна и вихрем умчался назад. Корбин задумчиво посмотрел ему вслед и принял решение: до победы стоит потерпеть, но потом… Не переживет король этого потом. Почти воочию увидев, как с хрустом ломается тощая (хотя не такая уж и тощая, кстати) шея монарха в его руках, Корбин внезапно почувствовал, как хорошее настроение возвращается. Ну что же, сыграем и в такую игру…
Дальше была дорога. Как и опасался граф, продвижение объединенной армии замедлилось. Инициатива уходила всместе с запасом времени, как вода в песок, и Корбину все больше хотелось послать короля куда подальше и начать действовать самостоятельно. Однако к исходу пятого дня две армии все-таки встретились, конные разъезды обменялись выстрелами из луков, и все замерло в неустойчивом равновесии. Утром будет битва – и это понимали все.
То, что король сумел собрать больше войск, чем полагал зимой Корбин, радовало – все-таки пусть небольшой, но перевес. А вот то, что все тот же король решил, похоже, руководить сражением сам, огорчало его чрезмерно. Да, король оказался умнее, чем о нем думали, даже намного умнее, но ни опыта полководца, ни военного образования ему это не добавляло. Однако сейчас приходилось играть с тем, что было под рукой. Хорошо хоть, переподчинив себе легионы, король не попытался наложить лапу ни на магов, ни на наемников, ни на идущих с Корбином дворян. Тут, впрочем, удивляться было нечему – наемников нанимал лично граф, и королю они подчиняться попросту отказались бы. Да и брезговал он ими, похоже – все-таки недостаток житейского опыта у него чувствовался. Вассалы графа, кстати, тоже королю вряд ли бы стали подчиняться – "вассал моего вассала – не мой вассал". Дурацкий обычай, но сейчас он был на руку Корбину. То же и с корпусом боевых магов – мало того, что король, похоже, банально не знал, как ими распорядиться, так и для мальчишек-девчонок его слово сейчас не значило ничего. Нет господина, кроме Родины, и граф де'Карри – пророк ее… Пожалуй, так и начинают зарождаться новые религии.
Всю ночь в лагере горели костры. Кое-кто из солдат, в основном, ветераны, предпочли выспаться, молодежь же, для которой предстоящий бой был первым, весело переговаривалась, пытаясь скрыть друг от друга напряжение и, чего уж греха таить, страх. Сам Корбин, которому назавтра нужна была свежая голова, намерен был хорошенько поспать – он с вечера провел совещание и с командирами наемных рот, и с бароном Дако, возглавлявшим состоящую из его, Корбина, вассалов тяжелую конницу. Рыцарей было немного, всего-то десятка два, но вместе с оруженосцами, вооруженными и обученными немногим хуже своих сюзеренов, представляли внушительную силу. Определили диспозицию, договорились о взаимодействии. Магов Корбин оставлял в своем личном подчинении – все логично, кто лучше него мог знать, как ими распорядиться. Самое интересное, что магов по рукой оказалось даже больше, чем он рассчитывал – в последний момент прибыл Корнелиус со своими учениками. Именно на своих магов Корбин и делал главную ставку.
Уже идя к своему костру (шатер он с собой, конечно, возил, но приказал перед боем его не разбивать – примета плохая), Корбин свернул к палатке, в которой поселилась Джурайя со своими подопечными. Свернул, чтобы поговорить по душам – в замке все повода не было, а в последние дни они виделись мельком, слишком много было забот. Однако поговорить опять не получилось – возле палатки сидел какой-то тип в полном рыцарском доспехе. Идиот – таскать перед боем такую тяжесть. Впрочем, это был явно рыцарь из королевской свиты – перьев на шлеме больше, чем железа, металл доспехов отполированный, блестит дорогой гравировкой. Сам Корбин предпочитал доспехи более тяжелые и грубые, надежные в бою, однако на дам впечатление производили как раз такие вот ряженые петухи. И сейчас молодой рыцарь, похоже, разливался перед Джурайей соловьем, а она и уши развесила. Ну да, как же, изящная словесность… Корбин ею пренебрегал, а девочке, похоже, именно этого и не хватало. Рыцаренок, между тем, пользуясь моментом уже и приобнять ее намеревался… А вот хрен тебе, молокосос!
– Мальчик, тебе спать не пора? – Корбин бесшумно вышел позади него из темноты и положил руку на бронированное плечо рыцаря.
– А пошел ты, – парень даже не удосужился обернуться и посмотреть, кто его тревожит, только плечом досадливо дернул. А зря, кстати – стоило бы обратить внимание на то, как притихли все вокруг. Ну, что же, дураков надо учить…
– Иди отдохни, – с нажимом повторил Корбин, одновременно сжимая пальцы и чуть добавляя магии. Стальной наплечник смялся, как бумага, рыцарь взвыл от боли и попытался освободиться, но теперь уже Корбин не собирался так просто отпускать добычу. – Если я тебя еще раз здесь увижу – пришибу, как таракана. Понял?
– Понял… По-нял…
Лицо парня побелело от боли – пожалуй, завтра ему будет больно шевелить левой рукой, что заметно снизит его шансы в предстоящей битве, ну да сам виноват. В чужой огород лезть всегда чревато, так что нечего обижаться.
– Всем спать! – скомандовал Корбин, когда незадачливый герой-любовник скрылся в темноте. – Завтра бой, и вы нужны мне свежими. Бегом!
Все, включая Джурайю, тут же расползлись по палаткам. Так и не поговорили. А утром стало уже и не до того.
Сражение началось ближе к полудню, когда обе армии выстроились. По мнению Корбина – глупость несусветная, он бы атаковал с восходом солнца, а то и ночью, ударив по неготовым войскам противника и вырезав немало врагов еще до того, как они очнутся. Увы, не вышло – король, похоже, намерен был воевать цивилизованно, его противники – тоже. Ну и ПрОклятый с ними – и так тоже воевать приходилось, не впервой. Однако, позицию король выбрал очень неплохую, неважно, сам, или послушался кого. Оседлал несколько холмов – теперь руалийцам придется атаковать снизу вверх. Центром король командовал сам, правый фланг отдал на откуп Корбину, а левый – герцогу Санторскому. Корбин был не слишком доволен таким раскладом, но… Выбирать не приходилось. Оставалось только достать из седельной сумки дальноглядную трубу, подарок Прима, и начать озирать окресности, рассматривая вражеские войска, изготовившиеся к атаке, но, похоже, не решающиеся эту атаку начать. И тут все полетело кувырком.
Корбин внезапно ощутил чудовищное магическое давление. Что происходит, он понял через секунду – у противника был не один высший маг, а как минимум трое. И не меньше двух десятков магов первого ранга, и теперь все они синхронно давили именно на правый фланг армии Багванны. Корпус боевых магов можно было считать выведенным из игры.
Оставалось лишь глухо выругаться. В ближнем бою волчата Корбина порвали бы вражеских магов на лоскутки, но на такой дистанции были практически бессильны. Защиту, правда, держали уверенно – первый, внезапный удар Корбин принял на себя, смог отразить, а потом его мальчишки-девчонки синхронно поставили собственные щиты. Сработали четко, как на тренировке, да и обороняться всегда легче, чем атаковать, особенно на такой дистанции, но что толку, если не получается ударить в ответ? К тому же, находясь в центре таких магических возмущений, невозможно открыть порт