лился, подобно куску сырого мяса. Через несколько секунд все было кончено, и тело агента свалилось безвольным мешком на грязный пол туалета. Склонившись над ним, Дениел снял с пальца мертвеца перстень и аккуратно убрал его в нагрудный карман.
– Я сказал: «Доброго вам дня, сэр»! Тебя разве мама не учила, что нужно говорить в ответ: «И вам доброго дня, сэр»? Нет?
Мертвый агент не ответил, устремив остекленевшие глаза на тусклую кафельную плитку туалета. Обыскав обмякшее тело, Дениел обнаружил липовое удостоверение федерального агента и мятую распечатку с приметами, указывающими на него.
Если парень оказался здесь по мою душу, значит, это полевой агент, и радиус действия его перстня не превышает тридцати миль.
Он покачал головой и взглянул на часы. У него оставалось всего десять минут на то, чтобы спрятать тело и переодеться в униформу пилота American Airlines.
Сказать, что Синиз был в ярости, значит ничего не сказать. Руководитель чикагского отделения корпорации «Хронос» напоминал разъяренного буйвола, запертого в тесном загоне. Он метался по своему кабинету, круша и ломая все на своем пути. И все было бы не так уж и плохо, если двери и стены в его кабинете не были бы изготовлены из сверхпрочного, но прозрачного полимера.
Кейт и Муни, словно восковые изваяния, стояли напротив двери Синиза и молча наблюдали начальственный гнев. Паташик, внезапно вспомнив о сверхсрочном деле в лаборатории, которое просто не могло пройти без его личного контроля, бросил товарищей на произвол судьбы.
Наконец, буря утихла. Синиз открыл дверь и жестом пригласил притихших оперативников внутрь. Кейт вошла первой, подняла опрокинутый стул и села напротив еще не до конца успокоившегося шефа. Муни предпочел остаться на ногах, подпирая стену поближе к выходу.
– Докладывайте. – Напарники переглянулись. С одной стороны, шеф уже все знал. С другой, необходимо было показать, что они не сидят на месте, а работают на скорейшее закрытие дела и поимку Нострадамуса. Пока Кейт и Муни решали, кому держать ответ, Синиз вновь стал терять терпение. Хлопнув ладонью по столу, он повторил приказ. – Докладывайте!
– Шеф, мы понимаем, что смерть агента Хэнка Голда – это наша оплошность. Не стоило посылать его одного на выполнение задания. Но мы не были уверены, что Нострадамус появится в аэропорту, это была всего лишь одна из наших версий. – Муни старался говорить уверенно и спокойно, словно пытаясь загнать начальника в транс. – И хочу заметить, что версия оказалась верной. Но кто мог знать, что Нострадамус доберется до Хэнка первым?
– Да что вы вообще можете знать? – попытка Муни успокоить начальство с треском провалилась. – Сейчас у этого психопата не один, а целых два перстня, и черт знает, что у него на уме. Это вы знаете?!
– Думаю, что знаем, – наконец девушка набралась храбрости и посмотрела Синизу прямо в глаза. – Появление Нострадамуса в аэропорту подтверждает нашу теорию о его дальнейших действиях. Согласно рисунку, который нам удалось найти в сгоревшем ангаре, Нострадамус готовит некую акцию, в которой каким-то образом задействованы крупнейший аэропорт в Нью-Йорке и Башня Трампа в Чикаго…
Кейт говорила не менее получаса, перечисляя все зацепки, которые им удалось обнаружить на зашифрованной схеме Нострадамуса.
– Если я правильно вас понял, агент Либби, мы знаем, где он появится. Но мы не знаем, когда, каковы его цели и кто он, мать его, вообще такой?
Кейт вновь обменялась взглядами с Муни, мысленно ища поддержки у напарника. Френк утвердительно кивнул, и тогда Кейт высказала шефу их самое смелое предположение.
– У нас есть версия.
– Какая еще версия? Не тяни кота за тестикулы, ты не на экзамене в полицейской академии.
– Я… то есть мы считаем, что Нострадамус – это один из бывших сотрудников нашей конторы.
Девушка впервые увидела на лице Синиза выражение полной растерянности. Не давая ему опомниться, Кейт принялась перечислять доводы.
– Судите сами. Он охотится за перстнями. Он знает, когда и где мы появимся. Случай с провалившейся облавой у кафе – яркое тому подтверждение. Конечно, это можно было списать на ошибку. Но то, как он расправился со Смитом и Голдом, служит доказательством правоты нашей теории. Что могло привлечь его в Башне Трампа, если из арендаторов в ней пока что только одна компания? Наша компания.
– К тому же не стоит забывать, как этот парень умудряется обходить все камеры наружного наблюдения. Он даже в кадр какого-нибудь занюханного банкомата не попался! – поддержал напарницу Муни. – И как еще объяснить то, с какой легкостью он увел средь бела дня деньги из инкассаторской машины?
– Допустим, – прервал их Синиз. Откинувшись в кресле, он обвел пустым взглядом беспорядок в кабинете, который сам же и устроил. Он серьезно задумался над словами подчиненных. – Допустим, что вы правы. Хотя это совершенно абсурдное предположение.
– Шеф, я прошу у вас разрешения отправиться в Нью-Йорк, в наш главный офис.
– Для чего?
– Во-первых, навести справки о нашем Нострадамусе. Во-вторых, если одной из его целей является аэропорт Кеннеди, то я могу возглавить оперативную группу и организовать там ловушку.
Синиз облокотился на стол и оперся мясистым подбородком на сплетенные пальцы. Молчание длилось несколько томительных минут, пока, наконец, руководитель чикагского отделения корпорации принял решение.
– Хорошо, вылетайте немедленно. Я позвоню в нью-йоркский офис и предупрежу их о вашем визите.
– Отлично, – Френк отлип от стены. – Тогда я пойду, закажу для нас билеты.
– Нет, Муни, – остановил его Синиз. – Агент Либби полетит одна. Вы нужны мне здесь. Ведь если ваша теория верна, то в скором времени мы вполне можем ожидать появления Нострадамуса прямо у нас на пороге. Кому-то нужно подготовить ему теплую встречу.
– Но…
– Это не обсуждается. Свободны. – Понурив головы, напарники отправились выполнять поручения начальства. Уже у лифта они услышали окрик Синиза. – И пришлите ко мне Паташика! Только пусть оставит свои байки про срочные дела в лаборатории.
– Будет сделано, сэр! – шутовски козырнул Мини и добавил уже гораздо тише, чтобы услышала лишь напарница: – Всегда приятно знать, что самый большой пистон в итоге вставят твоему лучшему другу.
– С ума сойти, какие у вас с Паташиком высокие отношения, – фыркнула Кейт, входя в лифт и нажимая на кнопку.
– Это еще что! Видела бы ты, как мило мы общаемся во время просмотра суперкубка.
– Не думала, что вы спортивные фанаты.
– Ты еще многого о нас не знаешь, – заверил ее Френк. – Приглашаю тебя присоединиться к нам в следующий раз.
– Если нам удастся поймать Нострадамуса, то я с удовольствием приму твое приглашение.
– Что значит «если»? – удивленно выгнул бровь напарник. – Ты сомневаешься в успехе нашей операции?
– Нет, не сомневаюсь. Но так у тебя будет повод стараться поймать его гораздо быстрее. Ведь до начала суперкубка осталась всего неделя.
– Девочка, когда-нибудь ты станешь шикарным начальником. Ты умеешь мотивировать подчиненных. – Муни вышел на своем этаже и махнул рукой на прощание. Створки лифта закрылись, унося Кейт навстречу ее судьбе.
Глава пятая
В Нью-Йорке я потерял все, что имел, ради тебя и твоих пороков
Тем не менее я остаюсь, чтобы постичь кризис среднего возраста
В моей жизни я столкнулся с айсбергом,
Но вы знаете, я все еще на плаву
Ты теряешь свое равновесие, теряешь свою жену
В очереди к спасательным шлюпкам
Ты должен пропустить женщин и детей первыми,
Но неутолимая жажда по Нью-Йорку берет над тобой верх.
Нью-Йорк отвратителен в любую погоду. Рядовые обыватели знают об этом городе лишь по фильмам и сериалам, но никогда не задумываются о том, что тот Нью-Йорк снимают в павильонах солнечной Калифорнии. Настоящее Большое Яблоко, воспетое бархатными гимнами Синатры, покрыто гнилыми пятнами Гарлема и Квинса, плотно укутано в проливные дожди и удушливый смог, изгрызено десятками тысяч червяков из бандитских группировок и нелегальных иммигрантов. Нищих и мечтателей, стремящихся половчее отхватить от заветного плода самый большой кусок. Солнечный день здесь редкость, такая же, как улыбка на лицах прохожих, наводняющих собой вены из улиц и аллей, теряющихся в огнях большого города. Но, несмотря на все это, Нью-Йорк оставался одним из мировых центров современной цивилизации. Здесь больше евреев, чем в Тель-Авиве, больше ирландцев, чем в Дублине, больше пуэрториканцев, чем в Сан-Хуане. В центре беспокойного города, между Пятой и Шестой авеню и между 48-й и 52-й улицами, раскинулся Даунтаун, мекка для белых воротничков. Тысячи бизнесменов, риелторов и прочих офисных работников мельтешат, словно муравьи, в тени семидесятиэтажного колосса, небоскреба «Дженерал Электрик», где находятся правления крупных корпораций. В том числе и корпорации «Хронос».
В Нью-Йорк Кейт прибыла на самолете частной авиакомпании, доставившем ее в аэропорт Ла Гардия. Девушка решила не рисковать без крайней необходимости и держаться от аэропорта Кеннеди на расстоянии. Ей не хотелось повторять ошибку агента Голда и закончить свой жизненный путь на полу общественного туалета. В аэропорту Кейт встретил немногословный мужчина в возрасте, представившийся как мистер Браун.
– У вас нет багажа? Отлично. У нас мало времени, поэтому предлагаю сразу отправиться в наш офис, – больше за все время поездки он не проронил ни слова. Девушка пыталась было завести непринужденный разговор, но на все ее вопросы мистер Браун лишь неопределенно хмыкал или пожимал плечами. Поняв, что все ее попытки быть вежливой ни к чему не приведут, Кейт мысленно махнула рукой на коллегу-молчуна и решила насладиться видом из окна автомобиля.
Это занятие ей быстро наскучило. Грязные машины, улицы, дома, испещренные неприглядной копотью, и плотная пелена из дождя – вот и весь Нью-Йорк. Город, который отвратителен в любую погоду.