В операции вновь участвовал Дмитрий Каменев. Как писал потом Салимов, он лично бил его в отделении, требуя признаний.
А когда начальника 8-го отдела МУРа Андрея Тестова спросили, почему послал он на задержание своих людей, знал ведь, что все это натуральная липа, тот без обиняков ответил:
— Но как я откажу Каменеву? ГУУР МВД — вышестоящий орган.
Дело о грабеже расследуется до сих пор.
…Десятки сломанных, искалеченных жизней. И ради чего? Ради того, чтобы получать ордена и медали, сытно есть и сладко спать, ездить на курорты и развлекаться с проститутками в банях?
Может быть, сегодня, сами оказавшись за решеткой, люди эти (хотя люди ли?) задумаются, наконец, какова цена человеческой судьбы?
Здоровому — тяжело сопереживать больному. Чтобы понять его, нужно непременно заболеть самому…
…Со дня разгрома бригады прошло уже два года. Но даже за это время точной цифры — сколько всего невинных людей отправили на нары «оборотни» — в прокуратуре не знают.
В суды ушло пока лишь три надзорных представления: по делам Абалова, Устименко и Альяса. Еще два — удовлетворено. Отныне Сергей Фаустов и Борис Петросян, которым «оборотни» подбросили оружие и патроны, официально признаны невиновными. Правда, свой срок и Фаустов и Петросян успели уже отсидеть…
Наверное, если сложить сроки всех их жертв вместе, в традициях американского правосудия, число это подойдет к тысячелетию, ведь одному только Павлу Петрову «припаяли» с их легкой руки почти… двадцать четыре года.
ГЛАВА 7. ПРОКЛЯТЫ И ЗАБЫТЫТяжелый крест. — В тисках у «оборотней»
У этих совершенно не похожих друг на друга людей одинаковые глаза. Точнее, не глаза даже, а взгляд. Это взгляд бездомной, привыкшей к побоям и холоду, собаки, которая свыклась уже со своей незавидной участью, хоть и не знает за собой никакой вины.
Имен этих людей нет в материалах следствия по «оборотням». Пока нет. Я верю, что теперь Генпрокуратура запросит, наконец, их уголовные дела, потому что сами они в это давно уже не верят…
ТЯЖЕЛЫЙ КРЕСТ
О невероятной, фантастической судьбе заключенного монаха Павла Петрова я узнал абсолютно случайно, от одного из своих коллег-депутатов.
Сперва я не поверил даже в услышанное. Но стоило лишь немного копнуть это дело, как все сомнения отпали разом. Достаточно сказать, что пистолет, изъятый му-ровцами при задержании Петрова, — одна из главных улик против него — был найден потом в сейфе арестованного «оборотня» Островского. Да и брали Петрова те же самые люди, что сидят сейчас в «Лефортове» или находятся в бегах.
Но на все мои запросы — и в Генпрокуратуру, и в МВД — приходили в ответ лишь отписки. И тогда вместе с сотрудниками собственной безопасности МВД отправился я в знаменитый Владимирский централ — учреждение ОД-1/Т2, где сидел Петров.
Внутри все особенно страшно
Тому, кто попал в первый раз.
Здесь лестница в несколько сажен
Ведет прямо в камеру вас.
При виде открытой каморки,
Как только войдешь в колидор,
Кругом озираешься робко
И душу терзает позор.
От Москвы до Владимира — всего два часа езды. Знаменитый Владимирский централ, воспетый в песнях и стихах, находится почти в центре города.
Кто только не сидел здесь прежде: и Фрунзе, и наследный принц Василий Сталин, и Судоплатов, и Нина Русланова, и летчик-шпион Пауэре. Но такого «постояльца», как Павел Петров, не было в централе, наверное, никогда…
…Лязгает за спиной дверь, отделяющая волю от зоны. Сколько раз я слышал уже этот лязг, но никогда, кажется, не смогу отделаться от липкого холодка, от ощущения, будто проходишь в ворота чистилища.
Веселый опер приносит тюремное дело Петрова. На первой странице надпись: конец срока — 23 января 2022 года. Даже зрительно дата эта кажется фантастически недоступной, что-то из Брэдбери или Азимова. 2022 год! Целая пропасть или, как говорит один мой друг, бывший министр спорта, еще четыре олимпиады…
…Петров несмело входит в следственный кабинет, присаживается на краешек стула. Длинные волосы, собранные в резинку. Спутанная поседевшая борода. Круглые очки на добром, старушечьем лице.
Поначалу откровенничать он отказывается.
— Я ни на что не жалуюсь, — тихим голосом говорит Петров, — на все воля Божья.
И лишь после долгих уговоров, апелляций к другим невинно осужденным людям наконец оттаивает.
— Только, — предупреждает он сразу, — я себя невиновным не считаю. Я был плохим человеком. И посадили меня правильно. Так угодно Господу.
Его судьба точно сошла со страниц житий раскаявшихся грешников. Родился в 1964-м в Вышнем Волочке. Школа. Армия. Завод. Спорт.
А потом — будто покатился с откоса назад. Развелся. Бросил работу. Отправился в Москву.
Парень он был спортивный, здоровый. На Рижском рынке — Мекке тогдашнего криминала — познакомился с такими же, как он, вчерашними спортсменами. «Бомбили» (словечко из тогдашнего лексикона!) уличных торговцев, лоточников. Бригада, в которую попал Петров, «держала» (еще одно полузабытое слово эпохи «большого хап-ка») всю ветку метро от «Теплого Стана» до «Октябрьской».
Первый срок он получил в 89-м. Приехал с бригадой на багетную фабрику в свой родной Вышний Волочек, поставили сторожу ящик водки и вывезли все рамы.
Через год — новый суд: за разбой. На этот раз дали Петрову пять с половиной лет, но не отсидел он и половины. Добрые люди есть везде. По бумагам Петров числился за колонией в далекой Республике Коми, а на деле — разъезжал по стране в свое удовольствие.
Так бы и пролетел незаметно весь срок, но вмешался злой рок. (А может, и не рок. Может, и впрямь есть какая-то высшая, недоступная нам сила, которую Петров называет Богом.) Поехал за рулем на Украину и сбил двух человек. На беду, один из пострадавших оказался сыном начальника местной милиции, начались разбирательства.
Тут-то и выплыло, что гр-н Петров по документам находится в местах лишения свободы.
Разумеется, задним числом его тут же объявили в розыск. За «побег» из колонии ему грозил новый срок. И Петров ударился в бега: на этот раз в настоящие.
А потом произошло что-то необъяснимое, о чем сам Петров говорить наотрез отказывается: он поверил в Бога. Поверил истово, без остатка, и понял, что вся его прежняя жизнь была чередой сплошного греха и мерзости…
В октябре 1997-го он сам — никто не заставлял — позвонил по телефону доверия в ГУВД Москвы, сказал, что хочет покаяться в содеянных грехах. В назначенное время у проходной Петровки его уже ждали два человека: наши старые знакомые — «оборотни» Владимир Лысаков и Игорь Островский.
Вопреки ожиданиям, они ведут его не внутрь, а в соседнее здание — «подкрышный» ресторан бригады «Каретный ряд», где традиционно встречаются «оборотни» с партнерами и собирают дань с коммерсантов.
Из объяснения П.Петрова:
Я рассказал о своих преступлениях в период 1993 — 1994 годов. Они выслушали и отпустили, сказали, что встретятся со мной позже. Через две недели они предложили мне рассказать о людях, которых я знаю, которые занимаются преступлениями, сказали: встреться с ними и узнай, чем они занимаются…
То, что совершил в октябре 1997-го Петров, на языке закона именуется явкой с повинной. В этом случае человек либо освобождается от ответственности, либо наказание ему резко смягчают.
Но правовые нормы мало волновали «оборотней». Совсем для другого был нужен им Петров. Ни явки с повинной, никаких других бумаг муровцы не оформляют. О своем контакте руководству не сообщают, хотя впрямую используют Петрова как сексота.
По заданиям Лысакова и Островского он встречается с людьми из блатного мира, выведывает их планы. Для простоты связи «оборотни» выдают ему мобильный телефон, регулярно снабжают деньгами.
Похоже, «оборотни» довольны результатами. Через месяц они предлагают Петрову дать подписку, превратиться в их официального агента. И хотя соблазн велик («Если тебя вдруг где-нибудь задержат, — расписывают прелести негласного сотрудничества муровцы, — мы тут же приедем и вытащим»), Петров отказывается: это расходится с его представлениями о вере.
Раз за разом «оборотни» доверяют новому помощнику все сильнее. Не таясь, они берут его с собой на встречи с коммерсантами (как правило, встречи такие проходят либо в «Каретном ряду», либо в другом «подкрышном» заведении — «Пиццерии» в Лиховом переулке). Как-то раз он присутствует даже на «стрелке» с солнцевскими.
И вот однажды речь заходит наконец о том, ради чего, я уверен, и взяли они под свою опеку беглого уголовника.
Свидетельствует Павел Петров:
Островский с Лысаковым стали говорить: найди киллера. Мы скажем, кого убрать, а потом повяжем убийцу с поличным, и все твои грехи снимутся. О человеке, которого собирались убрать, я знаю только одно: он директор какой-то фабрики.
В предыдущих главах я уже упоминал о загадочных убийствах двух директоров фабрик. В 2002-м в Королеве был расстрелян директор швейной фабрики «Акро» Михаил Струков, начавший войну с «оборотнями» (сначала они вошли в долю, а потом попытались отобрать его бизнес). В августе 99-го без вести пропал соучредитель другой швейной фабрики — «Радуга» — Григорий Фаустов. Ровно через неделю «оборотни» подкинули его сыну-студенту наркотики и патроны. Еще через месяц был расстрелян родной брат исчезнувшего Фаустова, тоже соучредитель «Радуги».
А не кого-то ли из этих директоров, не Фаустова ли или Струкова, и имели в виду «оборотни», отправляя Петрова на поиски киллера? Версия вполне правдоподобная, но, увы, это лишь версия. Фамилии будущей своей жертвы Петров узнать не успел. Он сразу смекнул, что дело здесь нечисто.
А если муровцы не успеют схватить киллера и тот выполнит заказ? А если они и не собираются этого делать? Наоборот даже: проконтролируют убийство, создадут оперативный штаб и по горячим следам возьмут стрелка, а вслед за ним и заказчика. Лучшей кандидатуры не найти: дважды судим, в федеральном розыске. И правде его тогда никто не поверит: обычное дело — бандит пытается оговорить своих тюремщиков.