– Думаю, беднягу можно перевести в один из домов на окраине поселка. Только ради тебя, – поддержал Арминий жену, пытаясь обнять Туснельду за талию.
Она увернулась от него с поразительной ловкостью.
– Убери руки! И не прикасайся ко мне, пока это не кончится!
Арминий ухмыльнулся ей вслед, Мело захохотал. Воины тоже прятали улыбки. Вождь делал вид, что не замечает их. Он стал мишенью для шуток, но это неплохо; пусть все знают, что Арминий такой же человек, как и любой другой.
– А как насчет чашки жареных грибов? – крикнул он жене.
– Сначала убери его отсюда, – последовал твердый ответ. Мгновение спустя дверь за Туснельдой со стуком захлопнулась.
Мело и воины снова захохотали, и Арминий сказал:
– Придется ходить голодным, пока не переведем Сегеста. Ну и женщина…
– Тогда сделать это надо побыстрее, – заявил Мело. – Я отсюда вижу, как у тебя штаны расперло.
Воины снова прыснули, Арминий тоже усмехнулся.
– Ладно, сначала позанимаемся, потом переведем.
Некоторое время они упражнялись: бегали вокруг поселка, поднимали обрубки бревен, бились на мечах. Арминий дрался с Мело, когда его внимание привлекло движение на дороге, ведущей на запад, к Рейну. Мальчишки, девчонки и увязавшиеся за ними щенки прыгали вокруг группы приближающихся всадников. «Интересно, – подумал он, – почему детишек всегда тянет к гостям и незнакомцам?»
Спешить и выяснять, кто приехал, было ниже его достоинства. Да и нужды не было, потому что прибывшие направлялись к центральной площади поселка. Тем не менее он исподтишка наблюдал за гостями, что позволило Мело нанести ему пару ударов плашмя.
– Хватит! – крикнул Арминий.
– Отведи взгляд от врага, и он тебя достанет, – предупредил Мело, хитро посматривая на вождя.
– Отвяжись. Я тебя в любое время достану.
Вытерев лицо рукавом туники, Арминий ждал, когда гости подъедут к ним. Он не стал вкладывать меч в ножны и держал его в опущенной руке. Поза довольно невинная, учитывая упражняющихся вокруг воинов, но в то же время показывающая, что он готов ко всему. За пятьдесят шагов Арминий узнал копну непослушных светлых волос, которая могла принадлежать только одному человеку, и, приставив ладонь к губам, крикнул:
– Сегимунд!
В ответ всадник поднял руку, и Арминий ухмыльнулся:
– Много лет не виделись… наверное, с Тевтобургского леса.
– Немного странно, что он приехал сразу после того, как мы задержали его отца, – заметил Мело.
– Не будь таким подозрительным, – ответил Арминий. – Сегимунд с нами заодно. Без его поддержки сплотить племена будет гораздо труднее. Вспомни, кстати, что он сделал с Варом. – Арминий не знал наверняка, было ли последнее правдой – никто не видел, кто именно изуродовал тело римского военачальника, – но все твердили, что сделал это Сегимунд.
– Кровь связывает крепче, чем вода, – возразил Мело, хмурясь.
– И все-таки мой брат Флав и я не выносим друг друга. И если б мне пришлось выбирать, чью жизнь спасать, его или твою, я бы тысячу раз выбрал тебя, – твердо сказал Арминий. – Сегимунд был с нами в лесу, а Сегеста там не видели, разве не так?
– Так.
– Значит, оставь свое недоверие. Полагаю, ему захочется повидаться с отцом, но приехал он, чтобы поговорить со мной. – Арминий убрал меч в ножны и сделал несколько шагов навстречу к гостям. – Добро пожаловать, Сегимунд! Давно не виделись.
– Годы летят быстро, да? – Сегимунд, высокий мужчина в темно-зеленом, с капюшоном, одеянии жреца, спешился и подошел к Арминию, раскидывая руки. Они обнялись.
– Рад тебя видеть, – сказал Арминий, отстраняясь, и оглядел Сегимунда.
– И я рад. Вижу, в твоей бороде седые волосы?
Арминий сокрушенно вздохнул:
– Вполне возможно. И у тебя тоже.
– Никто из нас не может остановить ход времени. – Сегимунд сделал важное лицо. – Как думаешь, седина добавляет мне властности?
– Как будто тебе это надо… Люди и так всегда слушаются жрецов.
– Не всегда. Нужно иметь нечто, кроме зеленого капюшона или, скажем, звания вождя, чтобы завоевать сердца и умы людей. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.
– Да, наверно. – Арминий улыбнулся. – Хорошо, что приехал. В ближайшие месяцы мне снова потребуется твоя помощь.
– Я подумал, что нам с тобой будет полезно посоветоваться. Это правда, что Германик хочет начать против нас новую войну?
– В тавернах и борделях Ветеры легионеры только об этом и говорят. Он поведет через реку восемь легионов и соответствующие вспомогательные силы. Утешает одно. Сообщают о том, что в одном из двух лагерей случился мятеж. Германику предстоит разобраться с этим до весны, но на некоторые части он уже не сможет полностью полагаться, и это нам поможет.
Сегимунд выглядел озабоченным.
– Даже если некоторые легионы не внушают ему доверия, у него будет около пятидесяти тысяч солдат.
– Знаю, – мрачно согласился Арминий. – И если мы не хотим, чтобы они опустошили нашу землю, все племена, живущие по эту сторону реки, должны выступить на бой. Ты поможешь?
– Конечно! Сделаю все, чтобы римская калига не пригнула наши шеи.
Арминий только теперь заметил морщинки и следы усталости на лице Сегимунда.
– Прости, ты, наверное, устал с дороги. Идем. Остановишься у меня с Туснельдой. Мело позаботится о твоих спутниках.
– Благодарю. – Сегимунд обвел взглядом поселок, потом посмотрел на Арминия. – До меня дошли слухи, что отец мой тоже здесь.
Арминий вспомнил о подозрениях Мело, но никаких следов обиды на лице Сегимунда не заметил.
– Это правда. Он приехал несколько дней назад якобы повидать Туснельду. На самом же деле собирался встретиться с Ингломером и настроить его против меня.
– Я слышал, что Ингломер встал на твою сторону; ты немало потрудился для этого. Что заставило тебя решить, что мой отец хочет перетянуть Ингломера под руку Рима?
– Он мне сам достаточно сказал, – фыркнул Арминий. – Ты же знаешь, Ингломер – человек непостоянный. Мне понадобились годы, чтобы склонить его на свою сторону. И я не допущу, чтобы твой отец разрушил то, что я с таким трудом создал. Сегест останется моим пленником, но не беспокойся, все удобства я ему предоставлю.
Лоб Сегимунда прорезала неглубокая морщина.
– Сколько времени ты собираешься его удерживать?
– Пока не закончатся боевые действия в будущем году.
– К тому времени его советы Ингломеру не потребуются.
– Правильно. – Арминий снова посмотрел в глаза Сегимунду, чтобы понять его чувства, но не заметил ничего, что говорило бы о недовольстве или гневе.
Сегимунд долго молчал, потом произнес:
– То, что ты сделал, – к лучшему.
Арминий, сам того не ожидая, с облегчением вздохнул:
– Рад, что ты так считаешь.
– А чего еще ты ждал? – Сегимунд крепко сжал его руку и спросил: – Ты не против, если я встречусь с ним?
– Пожалуйста, тебе не надо спрашивать разрешения. Проводи с ним столько времени, сколько хочешь, – ответил Арминий, разводя руками. «Может быть, старый пес на некоторое время успокоится, – подумал он, – и для всех это будет благословением богов».
Сегимунд не стал задерживаться у отца, и это понравилось Арминию. В доме он любезно общался с Туснельдой, очаровав ее комплиментами, а по вечерам внимательно слушал Арминия, излагавшего свои планы, и делал замечания. Воины тоже тянулись к Сегимунду, завороженные необычным жрецом, который может и побороться с ними, и выпить.
На следующую ночь Арминий взял Сегимунда с собой в священную рощу. Долгие тревожные часы ожидания во тьме скрасили ячменное пиво и одеяла. Арминий не увидел ничего; он то спал, то впадал в беспокойное забытье. Постукивали ветви деревьев, ветер срывал последние листья, ухали совы, в подлеске копошились мыши. Сегимунд бродил по поляне, ожидая знака, но Донар молчал. Незадолго до рассвета Арминий окончательно разочаровался и решил, что никакого знамения они не получат. Чувствуя жжение в глазах, ворчание в желудке и ломоту в онемевших членах, он жестом предложил Сегимунду покинуть священную рощу.
Тот в ответ отрицательно покачал головой.
Арминий уже решился заговорить и спросить почему, но жрец знаком велел ему хранить молчание.
«Крррук».
Волосы на голове вождя зашевелились. Только одна птица издает такой звук.
«Крррук. Крррук». – Он повернул голову и увидел не одного, а двух воронов, слетавших с самого высокого дуба из тех, что окружали священную рощу. В округе этих птиц хватало, но он никогда не видел их в самой священной роще. Сначала один, а затем и другой ворон подлетели и опустились на алтарь из грубо отесанных камней, стоявший в центре поляны. Арминий почувствовал, что от волнения у него чуть не остановилось сердце.
Птицы принялись постукивать по камню своими мощными клювами. «Конечно, – подумал Арминий. – Здесь приносят жертвы, и на алтаре могли остаться сгустки свернувшейся крови и еще что-нибудь, вполне пригодное на корм воронам». И тем не менее, было что-то необычное в том, что птицы слетели на алтарь именно сейчас, когда они с Сегимундом оказались в священной роще. Жрец, похоже, придерживался того же мнения, поскольку губы его шевелились в горячей молитве.
Арминий зажмурился и тоже начал молиться. «Великий Донар, благодарю за этот знак внимания. Я зарежу здесь прекрасного барана в твою честь еще до захода солнца. Взамен я прошу твоей помощи в объединении всех племен. Они должны последовать за мной в бой, чтобы разбить римлян раз и навсегда. Пусть мои слова и слова Сегимунда падут в уши вождей, как весенний дождь на молодой ячмень, и когда придет время, позволь нам перебить римских легионеров, как мы сделали это для тебя в лесу!»
«Крррук. Крррук».
Вздрогнув, Арминий открыл глаза. Ближний ворон склонил голову набок. Красная нитка сукровицы тянулась от его клюва к алтарю. Черная бусинка глаза уставилась на него, словно говоря: «Вот моя цена». Крутанув шеей, ворон подбросил кровавый сгусток. Темно-красный, он на мгновение завис в воздухе, затем исчез в горле птицы.