— Вот тут тело лежало, — показал оперативник.
Можно было догадаться — вмятина на песке, множество следов вокруг: обувь, босые ступни. Потоптанная трава, обломанные ветки куста. Такое чувство, что от переизбытка впечатлений здесь порезвилась рота полноценных африканских горилл. В таком хаосе найти хоть намек на следы не смог бы, пожалуй, и сам Шерлок Холмс.
Ревякин, при всех его талантах, на великого сыщика не тянул.
Он выбрался из лощинки, огляделся, пытаясь предположить, откуда убийца мог притащить сюда тело.
Сторона пляжа отпадала. Также отпадали густые заросли кустарника по левую руку, со стороны городской застройки.
В остальном простор был полный. Ревякин сказал оперативнику:
— Давай-ка мы с тобой пройдемся по окрестностям. Авось обнаружится что-нибудь интересное.
Они стали ходить по дуге, внимательно глядя под ноги.
Автомобильные следы обнаружились метрах в ста от пляжа. Правда, не такие уж и четкие — можно было увидеть только части протекторов. Машина, оставившая эти следы, съехала с шоссе, шумящего в полукилометре отсюда, двинулась прямо через поле, остановилась здесь. Не самое обычное поведение для автомобиля.
— Я вот думаю, не наш ли это клиент? — задумчиво произнес Ревякин.
— Может, и наш, — спокойно подтвердил оперативник. — Еще бы вот знать, когда именно оставлены эти следы.
— Если бы у бабушки росла борода — она бы, скажем так, была дедушкой. Зови народ — пусть снимают слепок. Уже неважно, когда эта телега здесь проезжала. Будем искать.
Оперативник вытащил из нагрудного кармана рацию, отдал команду.
Пришли эксперты, подтянулась остальная оперативная группа. Появился гипс, стали снимать слепок отпечатка протектора резины.
Наконец Ревякину доложили, что работа сделана.
— В целом, — сказал эксперт, — тут уже ничего не разобрать. Песок — очень ненадежная штука для того, чтобы сдерживать следы. Так что мы можем рассчитывать только на автомобильный протектор. Еще могу сказать: тело не волокли. Его несли.
— Ну и ну! — пробормотал Ревякин. — Это же какая силища у мужика!
— Ага. Если, конечно, он один. Но могло быть и несколько злоумышленников.
Следователь поморщился. Такой расклад существенно пошатнул бы его версию о серийном убийце. И хотя Ревякин никогда не замечал за собой склонности к подгонке фактов под свою теорию, развал версии был бы неприятен.
— Могло. Хорошо, исследуйте протектор.
Следователь вернулся на пляж. Тело уже упаковывали в пластиковый мешок — черный и блестящий, как в американском кино. Это новшество появилось в милиции Сочи совсем недавно. Жаркий климат города стал тому причиной. К мешкам обратились сугубо по гигиеническим соображениям.
Через пару часов Ревякин смог вернуться в ГУВД. И практически сразу к нему явился генерал Макаренко. Сергей вздохнул, увидев, как его начальник прикрывает за собой дверь и подсаживается к столу. На всякий случай он настроился на неприятности.
Но Макаренко перелистал бумаги по сегодняшнему убийству и спросил:
— Как думаешь, шума будет много?
— Да уж наверняка, — вздохнул Ревякин. — Угораздило же их подбрасывать покойников именно туда. Не могли уж…
— Их? — нахмурился генерал.
— Ну, в общем, тут такое дело: после осмотра места происшествия появилась идея, что это не обязательно серийный убийца. Вполне возможно, кто-то просто маскируется под него.
— Сережа, шумихи тут будет по самые уши, — мягко возразил генерал Макаренко.
— Это будет другая шумиха, — возразил следователь. — Если убийц несколько, то это уже преступная группа. И у нее есть некие цели. Не бывало в истории такого, чтобы собирались несколько маньяков-убийц и убивали по одинаковому методу. Это вообще абсурд. И что за цели у них? Зачем нужно убивать этих кавказцев?
Генерал спросил:
— Какие у тебя идеи?
— Пока только одна — взять и прошерстить некоторые из наших неофашистских группировок. Им вполне могло, что называется, в поясницу вступить, и решили они таким макаром порядок навести.
Генерал потер переносицу:
— Слишком просто.
— Не хочу усложнять ситуацию без особой необходимости. Тут и так вешаться надо.
— Нет, не надо. Надо искать. Ну, а насколько эта твоя версия о преступной группе обоснована?
— Слабо, если честно. Судите сами. Недалеко от места обнаружения тела мы нашли следы автомобильного протектора. Может, это вовсе не из нашей оперы, но тогда не вполне понятно, зачем машине понадобилось съезжать с шоссе. Съезжать, попрошу заметить, даже не на проселок, а на целину. Потом ехать по целине добрых полкилометра, чтобы в итоге развернуться и вернуться обратно на дорогу.
Генерал кивнул.
— Ну, вполне нормальная аргументация… А может, их просто… нужда заставила?
— Очень культурные люди, — саркастически отозвался Ревякин. — Столько ехать, чтобы справить нужду. Малую, кстати. Потому что человеческое дерьмо обнаружено только возле трупа.
— Откуда? — нахмурился генерал.
— Да отдыхающего с перепугу, когда труп увидел, пронесло… Так вот, преступников могло быть и несколько. Дело в том, что от машины, если на ней в самом деле приезжали убийцы, и до места обнаружения тела нет следов того, что убитого волокли. И на полиэтиленовой пленке, в которую завернут труп, следы тоже отсутствуют. Значит, парня несли. А он не самый худенький. Среднее телосложение, килограммов на семьдесят. В одиночку такого донести непросто. Тем более это добрых двести метров.
Макаренко, пролистывая документы, сказал:
— Согласен. Но все-таки сильный мужик и в одиночку бы твоего жмурика допер. Мы же не думаем, что наш маньяк, если это именно маньяк, хрупкая девица?
— Нет, не думаем. Так какую версию мне прорабатывать?
— Обе, друг мой. Обе. Потому что может получиться и с одной стороны, и с другой. Работай. Если понадобятся люди — дам. Дело окончательно зашло в разряд «срочных».
— Хорошо…
Макаренко отложил папку с бумагами.
— Ну, а как насчет Терпухина?
Сергей поморщился. Он предвидел, что разговор про этого Атамана зайдет в обязательном порядке. Ревякину этого разговора не хотелось. Вообще он предпочел бы забыть об Атамане. С другой стороны, Терпухин знал здешних кавказцев. Это могло помочь расследованию.
— Я посмотрел его дело. Что-то мне он не нравится. Не вписывается в то, что вы про него говорили. Скорее он оставляет впечатление именно такого маньяка, как тот, что сейчас у нас тут орудует.
— Поверь, это не настоящее впечатление. Это обманчиво. Я знаю Атамана.
— Все равно.
— Сергей, мне нужно срочно найти этого живореза. И предъявить его вышестоящим инстанциям. А если не найдем, то придется взыскивать со следователя. Конкретно — с тебя. Этого я не хочу. Потому что парнишка ты толковый, и оттого, что я выгоню тебя из управления, лучше не станет. Понимаешь?
Ревякин покачал головой:
— Это просто тупик какой-то! Или я призываю вашего отмороженного Атамана, или меня увольняют?
— Ну, почему же тупик? Вообще, мне странно слышать это от тебя.
— Товарищ генерал, ну а что мне делать? Извините, я никогда не оказывался раньше в таких обстоятельствах и еще не усвоил, что начальству надо внимать всегда и беспрекословно…
В другое время эта дерзость сорвавшегося от усталости Ревякина не прошла бы ему даром. Но Макаренко был расположен к Сергею в значительно большей степени, чем к любому другому работнику. Поэтому генерал только вздохнул.
А Ревякин, погасив этим выплеском накатившее на него раздражение, сказал:
— Ну хорошо. Допустим, я соглашаюсь выйти на контакт с Терпухиным. Что тогда?
— Тогда для начала тебе надо с ним поговорить и убедить его, что не мешало бы ему появиться непосредственно в Сочи. Сам понимаешь, пока он сидит в своей станице под Ростовом, нам пользы — ноль. Убеждать, нутром чувствую, придется очень крепко. Этот Атаман — на редкость понятливый парень. Ему было сказано, чтоб в этом городе духу его не было, и он указание выполнил и, кажется, всерьез решил продолжать в том же духе. Так что его непросто будет заставить тебя послушать. А дальше тебе придется еще трудней. Атаман — это Атаман. И если кто-то решит, что с ним можно поиграть в крутого парня, то будет очень разочарован, потому что Терпухин порвет его, как Тузик грелку. Особенно если это будет кавказец. Особенно если кавказцем будет чеченец. Придется тебе быть с ним практически все время, чтобы он не наворочал тут…
— Хороша участь — нянька Терминатора! — проворчал Ревякин.
— Ничего, переживешь. Тем более что польза от Атамана достаточно быстро перевесит вред.
— Так. А где он живет?
— Станица Орликовская. Тебе придется туда проехаться.
Следователь удивленно поднял брови:
— А как вы собираетесь обходиться без меня на расследовании?
— Обойдемся. Я лично дам тебе три дня отпуска, чтобы ты смог добраться до Терпухина и поговорить с ним.
Ревякин понял, что от генеральской идеи ему не отвертеться. И задал еще один вопрос, волнующий его:
— А если Атаман решит, что не хочет участвовать? И скажет категорическое «нет»?
— А на нет, Сереженька, и суда нет, — улыбнулся генерал Макаренко.
Ревякину ничего не оставалось, как согласно кивнуть.
— В разговоре с Терпухиным можешь ссылаться на меня. Это, вполне возможно, сыграет свою положительную роль. Он должен еще помнить, сколько сил я потратил на то, чтобы его не посадили.
— А вы действительно тратили на это силы?
— Было дело.
— И почему же?
— Потому, Сережа, что я всегда был и буду сторонником справедливости. Если кто-то тварь, то обращения он заслуживает соответствующего. Ты смотрел дело Руфиева? Оно не кажется таким уж страшным? Это если не знать еще кое-чего. Ты спроси у меня, из-за чего Терпухин устроил ему самосуд.
Ревякин нечасто видел генерала таким возбужденным.
— Расскажите, — попросил он.
Генерал растянул узел галстука и даже расстегнул верхнюю пуговицу на воротничке форменной рубашки.