Зато теперь Ника точно знала, откуда она могла знать Гарри Артузова. Это его лицо посмотрело на нее с фотографии, показанной начальником лагеря.
Глава 11. Свободный поиск
Первым делом Атаман убедился, что за ним не следят. Не то чтобы это должно было быть непременно, но черт его знает. Он ведь все еще толком не понял, что стоит за этим внезапным приглашением в Сочи, последовавшим от человека, который грозил лично порвать Юрия на куски, если тот объявится.
Теперь можно было заняться делом. То есть применить на практике то, что подсказал ему Жвания. Не так это и много, но хитрый и мудрый грузин подсказал направление. А что еще нужно человеку, чтобы справиться с заданием?
Он проехал до улицы Соколовской. Там вылез, нырнул в проходной двор, некоторое время петлял по кварталам хрущевской застройки. Наконец вышел к ничем не примечательному серому дому.
Нажал кнопку на домофоне. Прослушал три гудка, а потом хриплый голос спросил:
— Кто там?
— Юрий Терпухин. Атаман.
После короткой паузы из микрофона прочувственно выругались и тот же голос сказал:
— Входите, дверь открыта.
Юрий поднялся на пятый этаж, где на лестничной площадке его уже ожидал низкорослый мужичок одного с ним возраста.
— Атаман! Если это белая горячка, ты лучше сразу скажи, чтоб я вовремя сдался. А то опять буянить начну — так соседи меня уже не станут терпеть: пристукнут втихаря и скажут, что с лестницы сковырнулся.
— Нет, я не белая горячка. Я вполне настоящий. Можешь потрогать.
— Ну, давай потрогаю, — мужичок протянул правую руку.
Атаман ощутил костоломное рукопожатие Женьки Гришина.
— Ну, паря! — Женька полез обниматься. Атаман не препятствовал — этот тип всегда брызгал эмоциями сверх всякой меры.
— Женя, я по делу, — сказал Терпухин наконец, когда азарт Гришина поубавился.
— Кто бы сомневался! Ну, проходи. Не будем же мы про дела на лестнице разговаривать?
В квартире Гришина, как всегда, стоял немыслимый бардак. Предметы валялись в самых неожиданных местах, без логики, смысла и эстетики. Вот, например, посреди прихожей вверх дном лежит медный таз, рдеет шлифованным боком. Невиданная редкость по нынешним временам. Кроме таза, наблюдался еще том сочинений Ленина, пустая бутылка из-под ликера, пара брюк… носков, пожалуй, без счету.
Короче, квартира Гришина — это островок стабильности. Здесь стабильный хаос.
Женька проводил Атамана в зал, пинками разбрасывая по пути то, что некстати валялось под ногами. Потом таким же размашистым жестом он освободил диван.
— Присаживайся, товарищ! Ну, давай-ка за встречу дернем!
— Я по делу! — напомнил Терпухин.
— Я понимаю. Ну и будь по делу, кто же тебе мешает? Я, между прочим, адекватным буду еще очень долго.
— Ну, если так, то можно и дернуть.
— О! Слова не мальчика, но мужа! — воскликнул Гришин.
Вскоре перед Терпухиным уже стояла табуретка, застеленная абсолютно чистой льняной салфеткой. На ней Гришин составил натюрморт из бутылки белой, тарелки нарезанного мяса, тарелки хлеба и литровой банки маринованных огурцов.
— Вот так говорят про дело настоящие мужики! — довольно заметил Женька.
— Ну, давай по первой, за встречу! — провозгласил Атаман, прекрасно понимающий, что раньше этого тоста Гришин ничего ни говорить, ни слышать не захочет.
Они выпили, закусили.
— А вот теперь можно и о деле. Говори, — произнес Гришин.
— Женька, мне нужен ствол.
— Можно было догадаться и без этого. Давай сразу о ТТХ.
— Да что там ТТХ? Никакой экзотики. Подойдет что-нибудь масштабов «ТТ». Только не китайского, если можно. И чтобы никакого темного прошлого у оружия. Ну, чтоб не получилось, что из него положили какого-нибудь авторитета. Например, депутата в соседней области.
Женька кивнул.
— Для тебя — только чистое. Это я прекрасно понимаю и уставов не нарушаю. Только проблема в том, что сейчас у меня «ТТ» нет. Бывает такое. «ПМ» я тебе не предлагаю — не маленькие дети. Ну а в остальном. А насколько тебе современная штука нужна?
— Ну, конечно, я шпилечного револьвера Лефоше не возьму. И аркебузы времен Ивана Грозного — тоже.
— Понятно. Есть наганы. Нормальные, бельгийские.
— Ух ты! И как состояние?
— В смазке. Я проверял выборочно три штуки из десяти имеющихся — работают как часы!
— Это хорошо. Ну, допустим, пусть будет наган. Хотя, конечно, у него есть минусы. Я про перезарядку. Медленно.
Гришин задумался. А потом вдруг расхохотался:
— А ты два возьми! Будешь палить по-македонски, как в кино! Устроишь тут вестерн Серджио Леоне!
— Я не склонен к ковбойству. Один возьму. Сколько стоит?
— Только для тебя отдам за сто пятьдесят убитых енотов.
— Что-то дешево. — насторожился Терпухин.
— Это себестоимость. Именно столько я выкладывал поставщику. Я же говорю, для тебя цена специальная. Ты особенный клиент. Такими надо дорожить.
— Я у тебя не так уж часто отовариваюсь, — улыбнулся Терпухин.
— И слава богу, что народ вроде тебя нечасто нуждается в услугах меня и моих коллег. А то я бы давно свалил куда-нибудь далеко и попросил там политического убежища. Так. Наган у тебя есть. Сколько патронов?
— Думаю, что полсотни с запасом хватит.
— Ну, учитывая емкость барабана, — сорок девять. То есть семь перезарядок. хорошее число. Правильное.
— Не помешало бы еще нож хороший.
— Какой именно? Как у Рембо или поскромнее?
— Нет, как у Рембо мне только помешает. Мне бы чего-нибудь складное тактическое, если не возражаешь.
Разливая водку, Гришин ответил:
— Желание клиента для меня закон. Будет тебе на выбор несколько «спайдерок». Фирма проверенная.
— Это точно. Ну, еще не помешал бы электрошокер. Только такой, с которым правильные руки поработали.
— Запросто! Только через пару часов — надо позвонить товарищу. Я сам трещотками больше не занимаюсь. Дело дурное и не очень прибыльное. И засыпаться можно с полпинка — купит какая-нибудь малолетка игрушку, ткнет кого-нибудь сгоряча. Ну а тот возьми да и отбрось коньки. Что, думаешь, эта малолетка станет потом в ментовке молчать про то, где трещотку добыла?
— Ясно. Но достать сможешь?
— Ну говорю же — запросто. Только подождем, пока привезут.
Выпили еще по одной. Гришин спросил:
— А ты какими ветрами в Сочи? Говорили, что тебя только что не под барабанный бой выдворяли. И вдруг — вот он ты.
Терпухин кивнул:
— Выдворяли и правда под барабаны. Я тут в прошлом году, конечно, лишнего нашумел. Не получилось все сделать тихо, к сожалению. Меня предупредили, что если еще раз увидят в Сочи, то посадят сразу. А вот на днях приезжает молодой мент и говорит, что тот самый Макаренко, который меня выгонял, теперь зовет на помощь. Чип и Дейл в одном лице. Так вот, у них тут была серия — кто-то резал «зверей». Я попал на роль консультанта по кавказскому вопросу. Ну, правда, в прошлом я со многими полезными людьми тут перезнакомился. Жалко, если честно, что после Руфиева уже ни до кого из них не добрался. Насколько воздух стал бы чище. Ну вот, в итоге я понял, что никакой это не маньяк.
Гришин спросил:
— А это, часом, не какие-то неофашисты?
— Это не фашисты, — спокойно ответил Атаман. — Это гораздо хуже. Потому что это чеченская организация. Ты же знаешь, кто такой Жвания?
— Дурацкий вопрос. Как можно жить в Сочи и не знать Жвания?
— Можно, Женя. Вот, к примеру, этот мент, с которым я в паре работал, — он просто с раскрытым ртом за мной ходил.
— Если не знаешь Жвания, то ты не человек, а огурец! — провозгласил Гришин, накалывая на вилку маринованный аналог необразованного жителя Сочи.
— Ну так вот, Жвания мне подсказал кое-что. Дал листик от какого-то дерева. Я не понял, что за оно, пошел в библиотеку, полазил по литературе. И знаешь, что мне подсунули? Это анчар, Женя. Этот лист — от анчара.
— И что? Тут я не компетентен.
— Ну, если вкратце, то это очень старая и очень серьезная террористическая группировка. Она существует еще с восемьдесят седьмого года. Короче, это они резали кавказцев.
— А зачем? — неподдельно удивился Гришин.
— Вот это и меня интересует. Я собираюсь ответить на этот вопрос, потому и покупаю у тебя. предметы убеждения.
— Чур меня! Ты что, по благословению ментов сюда пришел? Это они тебя попросили волыну и прочее купить?
— Да нет, не они. Когда я узнал, с кем дело имею, то решил, что дальше наши пути расходятся. Потому что к «анчарам» у меня есть старые счеты, и я намерен заставить их по ним заплатить.
Они приняли еще по одной рюмочке. Юрий больше не рассказывал про «анчаров», Гришин не расспрашивал — он не хотел знать о чужих делах. И вообще, тема не самая подходящая для застольной.
Но и нормальной застольной беседе о погоде, женщинах и машинах Атаман завязаться не дал. Вместо этого он стал расспрашивать Женьку о том, кто еще остался в Сочи из старой гвардии, которую можно поднять на ноги.
Оказалось, что Женька знает человек пять. Все они сейчас находятся в состоянии ожидания погоды с моря. То есть перебиваются с одной работы на другую, пьют водочку, ждут оказии, чтобы снова заняться любимым делом.
Но, как назидательно поднял палец Гришин, если на то имеется острая необходимость, количество соратников можно увеличить вдвое.
Атаман прикинул и остался вполне доволен. Он-то знал, что такое десять человек Женьки Гришина.
В определенных кругах Гришин был персоной легендарной.
Легендарность, как известно, порождается либо количеством, либо качеством. Можно своротить чертову уйму гор и стать знаменитым и славным. А можно сковырнуть только одну, но это будет единственная гора в той местности.
Евгений Гришин был как раз из «качественных».
Он имел за плечами пятнадцать лет службы в таких войсках, про которые до сих пор вслух говорить не принято. На закате советской власти Гришин успел побывать и в Карабахе, и в Прибалтике, и в Приднестровье.