Он вышел на улицу и пошел прочь. Пожар заметят минут через десять. Так что лучше быть отсюда подальше.
Атаман снова вышел на оживленную улицу, поймал такси и приехал на морской вокзал. Нашел почтовый киоск, купил карточку для таксофона. Выбрав аппарат с закрывающейся будкой, дождался, пока из нее выйдет мужчина.
Терпухин набрал номер генерала Макаренко. Трубку сняли после третьего гудка.
— Я вас слушаю, — раздался голос генерала.
— Добрый вечер, Иван Федорович. Это Юрий Терпухин.
Пауза. Потом — удивленно-восторженное:
— Ничего себе! А мы уж думали с Ревякиным, где тебя носит? Ну, сознавайся, кого успел похоронить?
Терпухин ругнулся в сторону, а в трубку сказал:
— Тут у вас сейчас забот будет помимо меня столько, что еще заплачете.
— Что произошло? — в голосе генерала Макаренко появились нотки легкой озабоченности.
— Произошло, товарищ генерал. Еще как произошло! В городе «анчары».
— Какие еще анча… Юрий! Повтори еще раз!
— Повторяю: в городе группа «анчаров».
— С ума сойти! Откуда ты знаешь? Ты уверен? Это именно «анчары»?
— Я тут пообщался с одним. У него их шрам. Это «анчары», даю голову на отсечение.
— Могу себе представить, как именно ты с ним пообщался, — буркнул Макаренко.
— Это не имеет значения. Тем более что в противном случае прикончили бы меня. Верите?
— Верю. Если уж ты налетел на «анчаров», значит, они в тебя вцепились. Ладно, а какого черта они в Сочи? Что задумали?
— Подумайте. Что может привлечь сюда группу очень хорошо подготовленных террористов? Какое событие?
Генералу Макаренко понадобилось всего несколько секунд.
— Юрка! Они нацелились на путинскую дачу?
— Именно. Так что вам надо поторопиться.
— Терпухин, давай в управление! Скорее!
— Извините, Иван Федорович, но я точно не у дел. Как-нибудь сами справитесь. Террористы базируются в общежитии номер три торгового техникума — там прикормленный комендант. Их около десяти человек плюс руководитель группы. Его зовут Хусейном. Настоящее ли имя — не знаю.
— Терпухин, что значит «ты не у дел»?
— То и значит! Вы меня звали, чтобы я помог разобраться с убийствами. Я помог — это дело рук «анчаров». По какой-то причине они стали уничтожать внедренных сюда ранее своих же людей. По какой — спросите у Хусейна, когда захватите его. Да, еще один момент, очень важный. На дачу Путина внедрен человек «анчаров». Он должен помочь им проникнуть туда в день встречи, посвященной международному терроризму.
— Юрий! Ну что ты делаешь? Почему ты устраняешься сейчас? Я даю тебе возможность помочь нам по-настоящему!
— Я уже помог, собрав за вас всю информацию. Все, до свидания. А лучше — прощайте.
Он повесил трубку.
На другом конце города, у себя в квартире, генерал Макаренко с ненавистью посмотрел на трубку и изощренно выругался, заставив присутствующую при этом супругу укоризненно покачать головой.
Терпухин вышел на улицу, вдохнул воздух. Ну что же, можно начинать действовать по своему плану. Пусть генерал Макаренко и вся его братия будут уверены, что он вышел из игры. Так спокойнее.
Ну а что на самом деле? А то, что в очередной раз настала пора сказать себе: кто, если не ты? Это будет правильно, по-казачьи. Как и полагается представителю той касты (по-другому и не скажешь), которая находилась на границе между «нами» и «ими».
Юрий не считал себя настоящим казаком — он им был. И потому его мышление всегда отличалось повышенной «государственностью». Может, именно из-за такого мышления он и не мог обрести спокойной жизни.
Неторопливо идя по улице и слушая крики чаек, Терпухин вспоминал, как совсем недавно он и Полина затеяли очередной разговор о том, кто же Атаман и как жить дальше. Они с Полиной любили друг друга — это так, но неприятные разговоры порой возникали сами собой.
— Юрочка, если бы ты знал, как мне непросто каждый раз, когда ты уходишь на очередную персональную войну, отпускать тебя. Я хочу, чтобы ты был рядом, по возможности всегда.
— Я рядом, радость моя, где бы ни находился.
Полина вздохнула:
— Это так просто говорить. А ты поставь себя на мое место. Ты говоришь: мне нужно уехать, это ненадолго, я обязательно вернусь. А через неделю мне сообщают, что ты лежишь в больнице с пулевым ранением и вообще непонятно, как выжил. Ты хоть понимаешь, каково мне?
— Да, понимаю. Но что поделать, если я должен быть там, куда иду?
— Кому ты должен?
— Только самому себе, Поля! Это самый тяжелый долг. И если я хочу называть себя казаком не потому, что иногда надеваю красивый синий мундир и прицепляю шашку, то должен оправдывать свое звание. Помнишь, какой девиз на моей шашке?
На старинной казацкой шашке, подаренной Терпухину на станичном круге, когда его выбирали атаманом, красовались слова: «Без нужды не вынимай, без славы не вкладывай».
— Помню.
— Понимаешь, у каждого из нас есть такая невидимая шашка с тем же девизом. И каждый обращается с ней по-своему. Кто-то заворачивает в газету и забрасывает далеко за шкаф. Кто-то машет ею только для виду и не смеет нанести удар. А кто-то обращается с ней как с настоящим оружием. Оно всегда наготове и всегда заточено. И бьет тогда, когда надо. Полина, ну ты же сама казачка!
— Да я все это понимаю, но ты тоже пойми! Я столько лет жила без тебя, потом мы вроде оказались рядом. И что в итоге? В итоге тебя швыряет чуть ли не по всему миру. И мне остается только ждать — придешь ты снова или нет. Или мне придется провожать твой гроб.
— Ну зачем так мрачно?
— А как еще? Мне что, плясать и радоваться тому, что я в любой момент могу тебя потерять?
— Ты меня не потеряешь.
— Ой, Юрочка, хотела бы я иметь такую же уверенность!
— С тобой поделиться? — Терпухин попытался свести все к шутке.
Но Полина, похоже, на шутки не была настроена. Тогда она заплакала и ушла домой. Юрий пытался несколько раз навестить ее, но Полина попросила некоторое время на размышление.
До сих пор у них ничего не было ясно.
Впрочем, может, как раз это и к лучшему. Потому что Юрий решил разобраться с «анчарами» всерьез.
Намерение было не таким уж безумным, поскольку эта организация была не слишком многочисленной. Но наносить удар следовало прямо в сердце. А сердцем было небольшое укрепленное поселение на территории Чечни. Именно там жили идейные лидеры, оттуда велось руководство ячейками «анчаров» в разных местах России и Кавказа. Если уничтожить главных, то оправиться от такого удара «анчары» уже не смогут.
Именно поэтому Атаман приказал Евгению Гришину, чтобы тот оповестил своих бойцов. Женька способен поставить под ружье человек десять — пятнадцать. Ну, если поднапрячься, то найдется еще столько же. Ну а что могут сделать два десятка прекрасно подготовленных профессионалов боя, обрушившихся на противника, когда он этого не ждет, — рассказывать не надо.
Юрий почувствовал усталость. Сегодняшний день оказался чертовски насыщенным. Пора спать. Завтра все может оказаться ничуть не менее увлекательным.
Макаренко быстро переоделся. Мундир надевать не стал — ограничился просто костюмом. Набрал с мобильного номер генерала Астахова.
— Гена, давай срочно в управление, — сказал Иван Федорович. — У нас, кажется, большие проблемы. Надо их разрулить, пока они не перешли в неприятности!
— Что такое? — озабоченно спросил Астахов.
— Гена, не по телефону. Собирайся.
— Понял, скоро буду.
Макаренко вызвал служебную машину, и они с Астаховым оказались у порога ГУВД в одно и то же время.
Поздоровались, прошли в кабинет к Макаренко. Тот поставил воду для кофе.
— Ну, давай, пугай! — усмехнулся Астахов.
— А это не запугивание. Мы с тобой не гимназистки, а профессионалы. И если речь заходит о критической ситуации — надо думать, как с ней разобраться.
— Все так плохо?
— «Анчары» в городе.
Астахов издал короткое мычание, в котором слышался осторожный интерес.
— И что они тут собираются делать? Не говори, я попробую угадать. А не потому ли к нам такие «высокие» гости, что на днях сюда прибудут всякие премьеры вперемешку с президентами?
— Угадал.
— Ну что же, вполне логично с их стороны устроить потеху именно сейчас. Прекрасный шанс напугать мировую общественность!
— Ну да, примерно так.
— А что нам известно?
Макаренко самодовольно усмехнулся:
— Нам точно известно, что местом базирования чеченцев является общежитие номер три Сочинского торгового техникума.
— Примаков совсем обнаглел!
— Ты знаешь про то, что чеченцы его прикормили?
Астахов развел руками:
— Его прикормили отнюдь не только чеченцы. Он вполне исправно работает моим информатором. Видимо, ему сейчас заплатили слишком хорошо. Или так же хорошо запугали. Так или иначе — надо ему мозги прополоскать.
— Но нашли же место, гады! Если устраивать штурм — может достаться остальным жителям общаги, — проговорил Макаренко.
Астахов возразил:
— Лето на дворе! Какие там студенты?
— Да у них на носу последний вступительный экзамен. Там абитуриентов полно!
— Ладно, тут мы уж как-нибудь извилинами пошевелим.
— И еще одна проблема, — Макаренко сделал паузу, чтобы подчеркнуть значимость этой информации. — Есть внедренный человек в персонале «Бочарова ручья».
С Астахова мигом слетела вся его вальяжная уверенность. Информация действительно была шокирующей.
— Кто?
— Не знаю. Мой источник информации тоже не знает ничего, кроме факта существования этого «крота».
— С ума сойти! До встречи — десять дней! Как нам поступить? Арестовать всех, выпотрошить как следует, а потом отпустить всех невиновных с извинениями?
— Может, есть возможность под благовидным предлогом отложить встречу? — предложил Макаренко.
— Спятил! Президент отправит нас подальше! То есть сначала он просто изменит место проведения встречи, а потом уволит нас к чертям. Мы фактически распишемся в собственной беспомощности, если так сделаем. Нет, давай-ка не будем торопиться с докладом президенту. У нас пока еще есть время разобраться в ситуации.