— Но докладывать-то все равно придется?
— Вот и доложим в службу охраны. Причем доложим не в таких тонах, что, мол, «господин президент, переносите встречу, а то на даче у вас террорист», а по-нормальному: дескать, «обнаружена деятельность внедренного агента противника, начинаем оперативные мероприятия».
— Ну, пожалуй, так, — согласился Макаренко.
— А вот наших друзей в техникуме пока не трогаем. Выставим наблюдение у общежития и в нем самом. И уже когда разъяснится положение дел с этим «кротом», мы их прихлопнем.
— Тоже правильно. Я немедленно вызываю начальника службы наблюдения.
Но сделать это Макаренко не успел. Его служебный телефон зазвонил.
— Это из дежурной части. Что такое? — озабоченно спросил генерал, подняв трубку. Выслушал все, что ему говорили. Повернулся к Астахову:
— На моего следователя напали у него дома. Кажется, это тоже «анчары». Он как раз занимался серией убийств. в общем, это я тебе потом расскажу.
Макаренко спросил у дежурного, где сейчас Ревякин. Положив трубку на рычаг, сказал:
— Едем в пятую клиническую больницу. Сергея отвезли туда, надо с ним поговорить.
Они сели в автомобили, и два черных «вольво» рванулись сквозь бархатную черноту сочинской ночи.
На дорогу до больницы они потратили всего пятнадцать минут. И приехали слишком рано. Ревякина еще перевязывали. Дежурный врач успел рассказать генералам, что пациенту сломали три ребра, отбиты кое-какие внутренние органы. Строго говоря — на две недели лечения.
Наконец генералы получили возможность поговорить с капитаном Ревякиным. Он лежал на кровати под капельницей и смотрел на пришедших запавшими, лихорадочно блестевшими глазами, отчетливо выделявшимися на бледновосковом лице.
Макаренко присел на табурет возле кровати. Астахов пристроился рядом.
— Ну, как? Жить будем? — спросил Иван Федорович.
— Куда я денусь? — усмехнулся Ревякин разбитыми губами.
— Что там было?
— Что было? Я нашел еще одну из девушек, которые могли стать жертвами. Вы же видели результаты антропологической экспертизы?
— Да, видел. Они как сестры.
— Там была еще одна. Ее звали Ника. Она объяснила, почему за девушками шла охота.
— Рассказывай, Сережа! — подбодрил Макаренко.
— Уже достаточно давно в персонал дачи Путина внедрили «анчара». Ника была курьером — везла для него контейнер с модифицированной чумой. Она доставила его в Сочи, спрятала, а потом за что-то попалась.
— Она попалась за то, что в одиночку отдубасила милицейский патруль, — вздохнул Астахов.
Ревякин пристально взглянул на генерала. Тот ответил ему таким же взглядом.
А потом Сергей стал пересказывать то, что услышал от Ники. Как ее ломали, превращая в совершенно другого человека, как она не выдержала внутреннего конфликта, как прежняя личность взяла верх, как Ника решила сбежать подальше, чтобы не попасться ни «анчарам», ни отделу по борьбе с терроризмом.
Макаренко покачал головой:
— А где девчонка-то?
— Она убежала, когда ворвался этот тип. Тот, кто меня отделал. Видимо, за ней уже следили.
— Ага. Значит, мы не можем у нее спросить, не знает ли она, кто внедрен на дачу Путина?
— Я знаю. Это Гарри Артузов, начальник обслуживающего персонала, — ответил капитан Ревякин.
Генералы переглянулись.
— Ну что, Геннадий? — спросил Макаренко. — Как дальше себя ведем?
— А что думать? Теперь мы знаем и про «анчаров», и про Артузова. Если что — можно орудовать прямо сегодня.
— Я боюсь за Нику, — сказал Ревякин и смутился.
— Да я понял, что у тебя любовь с первого взгляда! — проворчал Макаренко. — Ну, постараемся ее достать живой. Пошли, Гена, надо приниматься за дело.
Генералы покинули палату и на этот раз сели в одну машину.
— Сейчас уже полтретьего ночи, — сказал Астахов. — Значит, наш клиент с дачи завтра должен снова быть на работе. Может, там его и взять?
— Идея неплохая. Я бы так и сделал.
— Вот и сделаем. Пришлю туда оперативную группу, чтоб его оприходовали. А завтра возьмемся и за наших постояльцев из общаги. Кстати, я надеюсь, что начальник службы наблюдения уже прибыл.
Да, он прибыл и ждал их в управлении, клюя носом в кресле возле кабинета Макаренко. Увидев входящих генералов, он вскочил и моментально преобразился в человека, готового выполнить любое поручение.
— Привет, Тимофей, — поздоровался Макаренко. Астахов тоже протянул полковнику Тимофею Усову руку.
Тот ответил спокойным рукопожатием, а потом спросил:
— Что за аврал, товарищи генералы?
Генералы вкратце описали обстановку.
— Понятно. Мне нужно в этом убедиться?
— Да, но не только, — ответил Астахов. — Еще ты должен будешь отслеживать их перемещения. Можешь задействовать любое количество людей, я разрешаю. Если понадобится — снимай со всех других заданий. Завтра дам еще и своих. Но так или иначе, эти «духи» должны быть под колпаком. Понятно?
— Так точно! Я могу прямо сейчас заняться установкой наружного наблюдения, а ближе к утру отправлю кого-нибудь поталантливее, чтоб прямо в общаге сориентировался. Надо же знать, где именно они поселились.
— Действуй, Тимофей, — кивнул Макаренко. Усов вышел.
— Поразительный человек! — сказал Астахов. — Он только что ушел, а я уже с трудом могу вспомнить его лицо.
— Да ты что! Тимоха Усов — это легенда. Он двадцать лет отработал в наружке, он способен перевоплотиться в кого угодно. Если понадобится, то он в свои сорок семь подростка изобразит. Я не удивлюсь, если завтра он сам в эту общагу и влезет.
— А не рискованно?
— Рискованно! Но с тех пор, как он в кабинете работает, ему хочется иногда быть, как говорится, «на земле». Чтобы квалификацию не терять.
— Ладно, тогда я за него спокоен, — улыбнулся Астахов. — Что мы дальше делать будем?
— Готовь оперативную группу, надо заранее приехать на дачу президента, чтобы встретить этого Артузова с распростертыми объятьями.
— Хорошо, — сказал Астахов. — Тут работа и вправду больше для моего ведомства. Но общагу разрабатываем вместе, чтобы и тебе перепало благ и почестей.
— Какой щедрый! — засмеялся Макаренко.
— Ваня, я всегда такой.
— Я вот еще что подумал, Гена. Надо дать ориентировки на всех остальных, кого могут убить «анчары». Пусть их ловят и по одному доставляют к нам. Правильно?
— Правильно, — согласился Геннадий Антонович.
— А что эта девчонка, которая Ника? — прищурился Макаренко.
— Ее, может, уже и в живых-то нет!
— Так она же убежала! Предположим, нам удастся ее поймать. Что тогда?
— Не знаю, — пожал плечами Астахов. — Наверное, надо сажать. Она же привезла сюда эти бактерии?
— Ну, привезла. Но они же не попали в нужные руки. И не попадут — девчонка восстала против своих же коллег.
— Ладно тебе, Ваня. Ты лучше прямо скажи — выгораживаешь ее для своего любимчика следователя. Что, я не прав?
— А если даже и прав? — отмахнулся Макаренко. — Пусть дитя потешится. Опять-таки, ты сам понимаешь, что лучше ее не засвечивать. Расскажет широкой общественности про твои опыты — и все, плакало твое кресло.
— Я же не возражаю, — ответил Астахов. — Если там и вправду мелодрама, так на здоровье. Только я возьму их обоих и очень попрошу, чтоб помалкивали. Насчет этого-то не возражаешь?
Макаренко покачал головой:
— Не возражаю.
Астахов уехал к себе в управление. Макаренко остался в кабинете, ожидая первых докладов от наружного наблюдения.
У себя Астахов покопался в памяти рабочего компьютера, в котором, помимо всего прочего, хранились данные о личном составе. Генерал отобрал пятерых надежных и проверенных в деле сотрудников, позвонил каждому из них и приказал немедленно прибыть в управление по борьбе с терроризмом.
Теперь следовало выйти на связь со Службой безопасности президента, чтобы получить разрешение на проведение операции по задержанию на даче «Бочаров ручей».
И тут, к его удивлению, началось нечто странное. У Астахова сложилось впечатление, что его не принимают всерьез. Как будто бы он не руководитель регионального бюро по борьбе с терроризмом, а телефонный шутник.
На часах было четыре тридцать, когда ему пообещали перезвонить. В четыре сорок начали один за другим прибывать сотрудники, которым было предназначено стать силовой единицей данной операции.
Для начала Астахов сделал короткий экскурс в историю «анчаров», потом сказал, что каждому из них предстоит выдержать серьезное испытание — боевое и моральное. На то, что Артузов сдастся без сопротивления, надеяться не приходилось.
Предварительный инструктаж занял минут пятнадцать. Звонка не было. Астахов неприязненно покосился на телефон, как будто сам аппарат был виновником такого невнимательного к нему отношения.
Потом начался «мозговой штурм» — обсуждались всевозможные варианты развития событий и поведения участников. Генерал делал особый упор на то, что Артузова по возможности следует взять живым. Через него есть шанс выйти еще на кого-то, хотя бы на тех, кто ему помогал в поимке и истязании всех четверых убитых.
Телефон молчал еще добрых полчаса. Астахов уже хотел было плюнуть на все и позвонить по прямой линии в резиденцию президента, но внезапно раздался звонок. Ответ был такой: не устраивать задержание на даче, брать Артузова прямо дома.
Астахов принял это указание даже с некоторым облегчением — можно было больше не играть в конспирацию.
Он положил трубку и сказал:
— Ну, все меняется. Едем к нашему клиенту домой. Вполне возможно, что он спит, но этой ночью он уже покидал жилье, так что, может статься, и не спит. Короче, будем осторожны. Поехали!
Генерал твердо решил, что на этой операции он должен присутствовать.
Вызвали микроавтобус — черную лакированную «душегубку» с тонированными стеклами.
Было уже почти светло, до восхода солнца оставалось около получаса. С моря веяло йодом и свежестью. Не было жары, так действующей на нервы днем. Людей тоже не было.