Лотер хмыкнул и покачал головой, наблюдая, как два фермера покатили телегу с мертвецами по боковой дороге, которая ведет к людскому захоронению. Амазонки двинулись следом, будто умершим может понадобиться защита. Осталась лишь Иллара и поглядывает на Теонарда, мол, если есть приказы, я готова.
— Тебе не жалко? — спросил Лотер.
— Кого? — не понял Глава.
— Людей.
Теонард сдвинул плечами.
— Людей много, — сказал он многозначительно.
Полузверь поскреб ногтями щеку и проговорил:
— В стае законы жесткие и наказания за неподчинения суровы, но если опасность грозит соплеменнику, кинутся всей сворой, будут рвать, пока от противника не останется красная лужа. А у вас не так. За это ворги вас и презирают.
Глава развел руками и произнес:
— Презирают или нет, но вас меньше. Потому и держитесь друг за друга. А мы — повсюду.
— Гоблины тоже повсюду, — заметил ворг.
— То гоблины, а то люди. Из зеленомордых сапоги хорошие, — сообщил Теонард буднично. — В общем, зубы мне не заговаривай. Я сидел в башне, думал, как весь мир осчастливить, а тут амазонки с новостями. Что делать будешь с ними?
— С амазонками?
— С воргами.
Полузверь снова присел, цапнув пальцами землю, на которой отпечатались следы лап, поднес ее к носу и выпрямился. Веки закрылись, перед глазами поплыли картинки, в которых хромой на левую ногу ворг носится по дроге и кидается на людей. Двое других бегают рядом, но близко не подходят, словно опасаются.
Когда Лотер открыл глаза, Фалк и Теонард смотрели на него внимательно, звереныш с гордостью, а Глава с любопытством.
— Голодное бешенство, — кривясь произнес ворг. — Во всяком случае, очень на него похоже.
Фалк презрительно сплюнул под ноги, а Теонард спросил:
— Опасно?
Лотер кивнул.
— Очень. Только не пойму, почему так избирательно. Голодные обычно рвут всех подряд. И почему те двое не замели следы? Но я выясню.
Теонард облегченно выдохнул, лицо как-то сразу осунулось, из сурового Главы совета он разом превратился в уставшего и измученного бессонными ночами человека.
— Сам пойдешь? — спросил он.
Лотер кивнул, устремив взгляд на дорогу, которая теряется меж деревьев и заросших плющом обломков стволов, которые остались от давней битвы с гигантским пауком.
— Да, пойду один, — ответил полузверь.
Фалк, который все это время молчал, ловя каждое слово Хранителей, неожиданно выступил вперед и проговорил с жаром:
— Вожак, возьми меня с собой!
Теонард и Лотер переглянулись. Во взгляде Главы мелькнуло удивление и немного зависти, словно жалеет, что среди людей такая преданность редка.
А Лотер поковырял в зубе и сказал:
— Мешать только будешь.
— Не буду, — выпалил звереныш, вытаращив на него глаза, будто так выглядит убедительней. — Я быстрый. У меня хороший слух и обоняние, я прошел почти все инициации. И клыки что надо.
В доказательство он приподнял верхнюю губу, клыки быстро вытянулись в пол-ладони длинной, глаза загорелись, а тело стало покрываться густой бурой шерстью.
Лотер хмуро наблюдал, как звереныш демонстрирует боевую отвагу и озвер, прикидывая, что скажет его матери, если тот не вернется. Но потом поговорил:
— Ладно. Пойдем. Но вперед не лезь. Если будет жарко, лучше не суйся. Перекинешься мелочью и спрячешься.
— Что бы я прятался? — неверяще выпалил звереныш.
— С голодными воргами шутки плохи, — сказал полузверь. — Теонард, нас не будет несколько дней. Если пройдет неделя, а вестей не дождешься, значит погибли.
Теонард раскрыл рот от простоты и спокойствия, с которой ворг сказал о возможной гибели. Набрал воздуха, что бы что-то сказать, но полузверь уже двинулся по дороге, махнув зверенышу, что б следовал за ним.
Тот, счастливый и радостный, как гном, нашедший золотую жилу, побежал чуть ли не вприпрыжку, время от времени поглядывая из-за плеча. Мол, смори, какой я молодец, меня сам вожак взял в попутчики.
Лишь когда они отошли на пару десятков шагов, в спину донеслось:
— Вы там осторожней!
Лотер помахал, не оглядываясь, и сказал Фалку:
— Посмотрим, что там за ворги.
Они двинулись в сторону леса по дороге, которую успели прокатать обозы торговцев и простых людей, приехавших в Цитадель. Утренний воздух еще прохладный и бодрит, заставляя кровь по венам течь быстрее, а голову работать лучше.
Лотер шел молча, изредка поглядывая на Фалка, который от гордости, что его взяли на такое ответственное задание, раздулся, как птеринг или гном. Старается держать лицо серьезным, но губы, все равно, время от времени расползаются в улыбке.
Зато полузверь мрачный и задумчивый, пытался понять, что это за ворги, которые вламываются на чужую территорию, устраивают беспорядок, а потом бегут, как какие-нибудь люди, не заботясь о следах.
Когда Поломанная роща осталась позади и полузвери вошли в лес, мир сразу потемнел. Густые кроны смыкаются в вышине, препятствуя солнечным лучам. Если в его леске листва лучится теплым изумрудным светом, словно каждый листочек выкован из драгоценного камня, то здесь настоящий большой лес. Он тысячи лет живет своей жизнью и еще столько же проживет, если не набегут орды гоблинов или людей и не вырубят подчистую.
Лотер вдохнул воздух и на секунду прикрыл глаза. Свежий древесный запах с примесью влажной земли и листвы растекся по носу и пробудил воспоминания со времен, когда он был щенком. Перед глазами пронеслись образы землянок, дерева, которое дед упорно называл садом, суровое лицо матери с добрыми глазами…
Когда сбоку покашлял Фалк Хранитель очнулся и открыл глаза.
— Вожак, — произнес звереныш, — смотри, еще следы.
Он указал на истоптанную дорогу, словно по ней пробежал табун непонятных зверей, трава по обочинам примята, ветки на кустах обломаны.
— Ерунда какая, — бросил ворг вытаращившись на следы. — Они не пытаются скрыться. Будто нарочно хотят, чтоб их заметили.
— Может, ловушка? — предположил звереныш.
Лотер потер подбородок и сунул пальцы в карман, затем вытащил оттуда прозрачный пузырек, который дал лекарь Страга, и сказал:
— Не может, а очень даже ловушка.
Он вынул крошечную пробку и сделал пару маленьких глотков. Во рту растеклась маслянистая горечь. Лотер скривился, а Фалк произнес:
— Не сочти за непочтение, вожак. Но если это ловушка, почему мы в нее идем?
— Понимаешь, Фалк, — проговорил полузверь, вытирая губы и убирая бутыль в карман, — ловушка, она до тех пор ловушка, пока о ней не знают.
— Но мы же все равно не знаем, какая она, — не унимался звереныш.
Лотер сдвинул плечами.
— А какая разница? — сказал он. — Ловушка есть ловушка. Главное, держать нос по ветру, а клыки и когти наготове.
Фалк многозначительно промычал, мол, понятно, но лицо такое, словно пытается решить задачу, заданную мелкиндом.
Они перепрыгнули огромный ствол сосны, лежащий поперек дороги, и двинулись дальше. Ветер из леса, и Лотер довольно скалится, предчувствуя, как сейчас появится свежий запах беглецов.
Неожиданно слева в кустах хрустнуло, оба ворга согнули колени, готовые встретить врага. Тело Фалка покрылось густой бурой шерстью, клыки вытянулись, а на пальцах появились длинные крючковатые когти.
Лотер, проклиная гоблинов, их батлок, который так дурно влияет на полузверей, остался в человечьем облике. Звереныш непонимающе покосился на него, но Хранитель отвернулся, мол, так и задумано.
Через секунду из кустов падуба вылетел огромный секач и с ревом бросился на воргов. Фалк зарычал и кинулся навстречу. Лотер едва успел цапнуть его за плечо и дернул на себя в тот момент, когда кабан пронесся мимо.
— Вожак! — выкрикнул звереныш, еле вернув равновесие. — Ты чего?
— Ничего, — огрызнулся Лотер. — Куда ты лезешь?
— В битву!
— Дурак! — гаркнул полузверь, вертя головой и прикидывая, куда лучше спрятаться. — Это кабан. На него нельзя в лоб. Он тебе брюхо не хуже гоблина вспорет.
Фалк глупо вытаращился на него. Кабан тем временем развернулся и снова понесся на них. В холке, как небольшой теленок, маленькие глазки горят злобой, бивни выставлены вперед, а из-под копыт летят комья земли.
В голове Лотера мелькнула мысль, что без озвера справиться с кабаном голыми руками будет непросто, но толкнул Фалка за дерево, а сам быстро побежал по дуге, заходя справа.
Кабан на секунду замедлился, переводя тупой, озлобленный взгляд с дерева, где скрылся звереныш, на ворга, что остался в зоне видимости. Пару секунд словно решал, потом взревел и ринулся на Лотера.
Полузверь к атаке подготовился, нагнав в руки и ноги столько крови, сколько можно в человечьем облике, и приготовился запрыгнуть секачу на спину. Когда между ними остались пара шагов, из зарослей на кабана вылетело черное пятно и сбило с ног.
Кабан завизжал, а пятно, которое оказалось покрытой черной шерстью фигурой с тонкой талией, перетянутой кожаной повязкой грудью и длинной юбкой, стало рвать зверя в клочья.
Когда кабан затих, воржиха поднялась и откинула с лица черные пряди. Дышит шумно, грудь вздымается, норовя прорвать тонкую ткань, на когтях и кабанья кровь.
Лотер с изумлением смотрел на нее, скользя взглядом по острым клыкам, раскосым, почти лисьим глазам и аккуратным ушкам, покрытых черным мехом. Когда взгляд пополз ниже, из-за дерева показался Фалк:
— Вожак приказал тебе остаться в землянке, — сказал он.
Вельда отерла лицо, постепенно приходя в человечий облик, и проговорила, все еще тяжело дыша:
— Если бы я послушала, на вожака бы напал кабан. А ты бы продолжал прятаться за деревом.
Глаза Фалка загорелись, он прорычал:
— Не смей клеветать на меня, воржиха. Я не трус. Я выполнял приказ вожака.
— Иногда надо включать голову, а не только приказы выполнять, — фыркнула Вельда.
— У меня есть голова, — огрызнулся звереныш. — И она говорит, что слово вожака закон.
Воржиха поправила перекосившуюся во время битвы юбку и проговорила: