— Тьфу ты леший… — выругался он.
В отличие от Вельды и Фалка у него нет возможности перекинуться в крылатую тварь и воспарить над толпами мертвячины.
Набрав в грудь побольше воздуха, полузверь стал усердно работать локтями, и даже когда бывший огр справа навалился на него, Лотер вцепился тому в плечо. Мертвяк остался невозмутим, но этого полузверю хватило, чтобы вывернуться и ухватить его за хребет.
Пальцы сжались, послышался сухой хруст, больше похожий на ломание веток, Лотер поднапрягся, и через мгновение голова мертвяка съехала в сторону и упала под ноги толпе. Что-то треснуло, видимо, кто-то из нежити наступил на нее.
— А ну, разойдись! — проревел полузверь и подпрыгнул, так высоко, как мог.
Ухватившись за чью-то лысую голову, он вскарабкался на плечи, и огляделся. Мертвяку, на которого он влез, это явно не понравилось, он стал раскачиваться и пытаться стянуть наглого полузверя обратно. Но Лотер отпихнул его кисть и проговорил со злой радостью:
— Что? Тяжко?
Вокруг сплошные головы нежити стоят так плотно, что похожи на гоблинское поле с тыквами. Покачиваясь, они перемещаются к темноте за обрывом. В ней, как веточка для утопающего, бледнеет каменный мост, узкий и без бортов.
— А хотел пораньше закончить, — проворчал полузверь и, выпрямившись, стал прыгать по головам нежити в сторону моста.
Глава 17
Мертвяки качались, воздевали длани к наглому существу, которое посмело перемещаться таким оскорбительным образом. Стопы ворга соскальзывали с голов, некоторые из которых оказывались напрочь лысыми. Но даже на покрытых шевелюрой удержаться сложно.
Когда до моста осталось всего половина ворговского прыжка, полузверь взмок, словно полдня ворочал мешки.
Уходящий в темноту мост едва перекинулся через бездну и внушал доверия не больше, чем толпа мертвяков, но из двух зол полузверь все же выбрал первое. Он оттолкнулся от блестящей головы как раз в тот момент, когда ее недовольный владелец попытался достать его кривым крашаром.
— Счастливо оставаться, — рыкнул Лотер, пролетая над поднятыми на него лицами.
Приземление оказалось болезненным потому, что неудачно сгруппировался и грохнулся на плечо. Скривившись, полузверь оскалился и подскочил, разворачиваясь лицом к толпе и готовясь отражать атаку.
Но стадо мертвяков все еще качается у самого входа на мост, словно их сдерживает невидимый барьер, десятки блестящих клинков направлены вперед, чтобы у Лотера не возникло мысли сунуться обратно. Зато у обрыва, видимо, такого барьера нет, нежить напирает друг на друга, и время от времени бесстрастные тела срываются в пропасть.
Лотер проследил за одним из них, пока мрак не поглотил извивающееся в падении туловище, прислушался. Но удара так и не последовало. Лотер невольно ощутил, как на спине приподнялись волосы, а в груди заворочалось что-то звериное и древнее, которое требует поскорее убраться с опасного места.
Он стал медленно отступать по мосту, всё еще не сводя хищного взгляда с нежити. Та по-прежнему толпится у входа на мост. Где-то позади полыхает синее пламя и искрятся заиндевевшие стены.
— Ну и место, — пробормотал он невольно.
От краев моста веет холодом, еще более промозглым и жутким, чем от проходов в стенах, из которых явились мертвяки, которые все прибывают и продолжают сыпаться с обрывов, как спелый виноград. По обеим сторонам моста бледно светится эльфийская клинопись, что делает его еще больше похожим на тропу в загробный мир.
Полузверь поежился, бросив короткие взгляды в обе стороны. Бортов нет, ширины моста едва хватает, чтобы уместить троих путников, сделан из камня, что вообще-то хорошо. Значит, не прогниет от сырости. Но поддерживающих балок Лотер тоже не заметил, длина моста непонятна, а, учитывая, что хлопков от падения мертвяков до сих пор нет, слишком надеяться на хорошее не стоит.
— Фалк, Вельда, — позвал полузверь, позорно чувствуя, что сейчас не отказался бы от их компании. — Вы тут?
Послышались хлопанья крыльев, полузверя обдало потоком воздуха, а через секунду едва увернулся от массивной бурой птицы размером с козу.
Лотер отпрыгнул на самый край, и когда краем глаза заглянул в зияющую черноту, внутри все подскочило, сердце застучало в грудную клетку и как-то резко захотелось по нужде.
Замахав руками, ворг вернул равновесие и шумно выдохнул, вытирая взмокший лоб. Он поспешно отошел от края и наблюдал, как крупная туша грохнулась о пол, сжимая в лапах тряпье. Она стала быстро менять очертания, лапы вытягивались, превращаясь в ноги, крылья укоротились, туловище сузилось в талии, а в плечах наоборот — раздалось.
Через несколько мгновений перед полузверем на четвереньках оказался Фалк. Пыхтя, как гоблин, который решает умственную задачу, он подскочил и в один миг натянул портки.
— Это что за образина клювастая? — спросил Лотер, а на непонимающий взгляд звереныша, пояснил: — Тварь, в которую перекинулся.
Фалк облегченно выдохнул, словно образиной ему и впрямь быть не хотелось, и проговорил:
— Так это… видел на пергаменте. Грифонс, кажется.
— Не грифонс, а грифон, — исправил его полузверь, косясь на мертвяков. — И у него должно быть четыре лапы. А у тебя получилась утка-переросток.
Звереныш пожал плечами, завязывая портки потуже.
— Как увидел, так и запомнил, — сказал он. — Не знаю, что вы в полетах находите. Обороты болючие, перья жирные, и жрать все время хочется.
— Воргам всегда жрать хочется.
— Птицам, видать, еще больше, — предположил звереныш.
Лотер поморщился. Плечо ноет от удара, мертвяки отрезали возможность найти другой путь, под ногами пропасть, впереди темнота, а в голове туманная дымка все не дает что-то осознать.
Тряхнув головой и хрустнув шейными позвонками, полузверь отошел подальше от нежити и спросил:
— А Вельда где?
Фалк покрутил головой, будто она могла прятаться где-нибудь за ним.
— Э… Вроде рядом порхала, — сказал он. — Маленькая такая птичка. Но тряпки в лапах все равно держала.
— А теперь где?
— Не знаю…
Лотер глухо зарычал. Вельда упрямая, могла на разведку полететь, чтоб доказать, что не хуже воргов может пригодиться. Или вообще забраться в тыл мертвякам, непонятно зачем…
— Вельда! — рявкнул полузверь так, что жуткое эхо разнеслось во все стороны, особенно вниз, рассыпаясь на десятки голосов, совсем непохожих на ворговский. — Неси сюда свой упругий зад! А то найду и…
Он не закончил, послышалось частое хлопанье крыльев. Если от приземления Фалка его едва не скинуло в бездну, что сейчас на мост опустилась цапля. Стройная, длинноногая, совершенно черная, с небольшим свертком в лапах, из-за которого полет ее выглядел как бултыхание подстреленной куропатки.
Лотер и Фалк, наклоняя голову то так, то эдак, наблюдали, как она почти величественно стукнулась о пол, вытягиваясь в стройную воржиху с крепким загорелым телом, упругими бедрами и роскошной грудью, которую едва прикрывают смоляные локоны.
Резко оглянувшись, она прикрылась свертком одежды и бросила резко:
— Чего уставились!
Ворги поспешно стали рассматривать темноту справа, слева, и даже на потолке, которого не видно. Фалк развернулся и сделал вид, что очень заинтересован мертвяками, которые качающейся массой продолжают валиться с обрыва.
— Сколько их там, — задумчиво произнес он.
Полузверь нехотя повернулся к нему — даже боковым зрением он прекрасно видел, как поблескивает крепкое тело воржихи, когда та поднялась, спешно натягивая одежду.
Теперь же пришлось лицезреть нежить.
— Не знаю, — ответил он, — но считать их не хочется. Странно, что они не дрались. Только пытались с обрыва столкнуть.
— Или на мост загнать, — предположил Фалк.
Полузверь хмыкнул и потер подбородок. Эта мысль ему и самому приходила, но лишь добавляла загадок в запутанный клубок непонятного.
Он проговорил:
— Значит, это тоже часть чьего-то плана. Видимо, темнейшества, о котором говорил мертвяк, которого съела Вельда.
Из-за спины послышалось возмущенное:
— Сколько раз говорить, его не только я съела!
— Угу, — произнес полузверь кивая.
А Фалк спросил:
— Вожак, а кто это темнейшество?
Брови Лотера сдвинулись, в голове что-то заскреблось, зацарапалось, будто мышь пытается прогрызть дыру к свободе. Вельда позади как-то замерла, притихла, Фалк с выжиданием уставился на вожака. Но сколько ни пытался Лотер вспомнить, понять, в чем дело, постоянно упирался в красную завесу. И хотя в последнее время, видимо, благодаря лекарству Араона, она стала значительно тоньше, пробиться сквозь нее пока не получалось.
Лотер покачал головой.
— Не знаю, — сказал он. — Или раньше знал, но сейчас забыл.
Фалк вытаращился.
— Это как так?
— Как-то так, — хмуро произнес полузверь, разводя руками. — Но это темнейшество, меня, похоже, знает и забывать не намеренно.
Фалк покосился на толпу нежити у края и потер живот.
— Эх… — протянул он. — Только поели, а опять жрать охота. Прям жутко даже.
За последние несколько минут звереныш второй раз говорит о еде, хотя вообще-то уже доказал, что терпеть может долго. Лотер смерил его крепкую фигуру взглядом. Тот и прежде отличался могучим телосложением, натренированные мышцы, широкие плечи, клыки. А сейчас подсох, мускулы стали четче и выпуклее.
Он вздохнул и терпеливо пояснил Фалку:
— Ты же в летучую тварь перекинулся.
Тот вытаращился с непониманием.
— И что?
— А то, — продолжил полузверь, — когда обращаешься в летучую и подводную, сил много уходит. Думаешь, чего я все время жру мертвячьи косточки? То-то и оно. Без них обернуться нельзя.
Глаза звереныша округлились, он выдохнул, похлопывая себя по туловищу, будто беспокоится, что там все еще перья:
— Это как это? Если я на голодную в воробья перекинусь, воробьем останусь?
Лотер кивнул.
— Угу. Пока не отыщешь мертвяка, у которого можно спереть палец. Хотя не знаю, как глотать будешь.