Полузверь снова покосился на танцовщиц и проговорил, прочистив горло:
— Не совсем. Тут вот какое дело…
— Ох, не нравится мне такое начало, — перебил его гоблин.
— Да погоди ты, — отозвался ворг, хмурясь. — Помощь нужна.
Гнур прищурился и внимательно посмотрел на полузверя, словно пытается разглядеть подвох. Потом отхлебнул из кружки, которую поднесла все та же миниатюрная гоблинша, которая освободила место Лотеру, и сказал:
— Ладно. По старой памяти готов выслушать. Мы с тобой дрались бок обок. Хотя резиденцию строили мне ого-го, как долго. Но зато теперь погляди.
Он демонстративно провел дланью, показывая, какой размах у его резиденции, сколько гоблинов, огородов и домов с легендарными печками.
Лотер скользнул взглядом по постройкам, которых стало немного больше, чем, когда только возвели Гнуру дом. Потом сказал:
— Нужна корова.
Надбровные дуги гоблина поднялись, глаза округлились, а рот раскрылся, еще больше оголяя и без того опасные бивни.
— Корова? — не понял он.
— Да, — нехотя повторил ворг. — Корова. Обычная, которая молоко дает.
Гнур пару секунд непонимающе смотрел на полузверя, потом отдал кружку гоблинше и спросил:
— А тебе зачем корова? Сожрать? На сожрать не дам. У нас каждая голова ценится. Потому, как выращивается из теленка с особой тщательностью. Нечего всяким воргам их есть.
Лотер замотал головой.
— Да не собираюсь ее есть, — сказал он. — Мне своей дичи хватает.
— Ну раз, не собираешься есть, — ответил Гнур с облегчением, — тогда куда ни шло. Разводить будешь? Не ужели полузвери решили заняться полезным? Хвалю. Ели будете продолжать в таком духе, когда-нибудь станете такими же мудрыми и умелыми, как гоблины.
Ворг поскреб подбородок и сказал:
— Это не для меня.
Гнур встрепенулся.
— А для кого? — спросил он. — В подарок женщине? Ты лучше крашар тогда подари. Крашар лучший подарок. Это я тебе со знанием дела говорю. Ни одна женщина не устоит, если ей преподнести новенький ятаган с зеркальным лезвием, да удобной ручкой.
— Да причем тут женщины? — огрызнулся ворг. — Это фермеру одному. Пообещал.
Гоблин даже отпрянул.
— Погоди, — сказал он. — Это для человека что ли?
— Ну да.
Руки Гнура сложились на груди, он сдвинул надбровные дуги и покачал головой.
— Э, нет, — сказал гоблин. — Тебе еще бы выдал корову. Хоть плохенькую, но выдал бы. А за людей даже не проси. Меня мои собратья не поймут, если начну раздавать коров после того, как они сожгли дом нашему сородичу.
— Если не забыл, вы убили поджигателя, — напомнил Лотер.
— А кто видел? — спросил Гнур. — Кто докажет? Никого мы не убивали. Мы безвинно пострадавшая сторона в этом деле. В общем, без обид, Лотер, но человеку корову не дам. Сходи к Брестиде. Может она что дельного скажет.
Лотер недовольно вздохнул. Поднявшись хрустнул шеей так, что сидящая радом гоблинша подпрыгнула и выронила кружку из рук. Та с грохотом упала, а на деревянном помосте растеклась небольшая лужа.
Гнур раздраженно покосился на нее, мол, что ты за гоблинша, если от каждого шороха вздрагиваешь, а зеленомордая девица быстро подобрала кружку и спрыгнув с помоста, затерялась среди танцующих.
— У Брестиды, вроде, кони только, — сказал ворг.
Гнур развел руками.
— Ничем не могу помочь, — сообщил он. — Может, твоему человеку конячье молоко подойдет? В жарких странах, говорят, пьют молоко двугорбых лошадей. И вообще, ты чего за людей просишь? Человеком стать решил?
Лотер посмотрел на гоблина, словно тот вылил ему на ноги ведро помоев.
— Я тебя разве обижал? — спросил он. — Пришел, нормально спросил. Нет, так нет. Зачем обзываться сразу?
— Какой обидчивый, — буркнул Гнур.
— Задумчивый, — поправил его ворг. — И не ел давно.
С этими словами полузверь развернулся и двинулся сквозь толпу танцующих гоблинш в сторону востока, уворачиваясь от острых, как крашары, бивней.
Глава 4
Голодный и недовольный разговором с Гнуром, разладом в стае и озадаченный словами Керкегора о преемниках, Лотер дошел до гномьей таверны.
Протиснувшись между стульев, едва не цепляясь макушкой за потолок, он опустился за стол в углу. Когда мимо пробегала гоблинша в белом переднике, ворг помахал.
— Квас и гуся, — попросил он.
— А пирог с малиной? — спросила гоблинша.
Лотер покачал головой.
— Сегодня без пирога, — сообщил он.
Зеленомордая ускакала, а ворг стал наблюдать за таверной.
К вечеру в «Лихом молоте» собралось столько народу, что стало трудно дышать. Из шахты Тарната повылезали гномы и орут, как прокаженные. Гремят кружки, отовсюду гогот и бранные шуточки.
Кроме гномов, за двумя столами северные гоблины, те хоть и не любят рубак, но в таверну захаживают. За барной стойкой три человека, сразу видно, воины. Доспехи скромные, но сделаны добротно, такие носят лишь те, кто пользуется ими в бою, а не на праздники надевает. За плечами мечи, у одного на поясе кинжал, лица суровые, обветренные в долгих странствиях. Этих Теонард принял сразу, сообщив, что прибыли из его земель, и передал на попечение Страгу. Драки и убийства запретил, пригрозив моментальной расправой всем, кто хоть боком будет причастен. Народ поворчал, но смирился, хотя оружие все равно носят при себе.
За ближним столом с бесстрастным лицом сидит эльф с кружкой ледяного молока. Волосы непривычно короткие, темные. Лотер потянул воздух, но в таком обилии запахов даже его дед ничего не разобрал бы. После того, как солнечные эльфы признали Каонэль своим Хранителем, в Цитадель приехало два эльфа-странника. Серая едва чувств не лишилась, когда к ее Дереву привели двух закованных в кожаные доспехи остроухих. Спустя час уговоров согласилась поселить у себя на нижнем ярусе в одних покоях. Измотанные дорогами странники были счастливы, рассказали, что Сильвирел, величественный город лесных эльфов восстановлен, а его правитель призывает всех вернуться.
Когда эльф заметил, что его разглядывают, коротко кивнул и поднял кружку с таким лицом, мол, обстоятельства вынуждают, а сам бы я ни в жизни не стал с тобой здороваться.
Лотер поднял кружку с квасом в ответ.
— А что, — спросил он, перекрикивая шум таверны, — в Дереве Каонэль не кормят?
Эльф покривился.
— Кормят, — ответил он, — и получше, чем в этом злачном месте.
— Так чего пришел? — удивился ворг. — Сиди на ветке, ешь свою пыльцу.
— Там слишком народа много, — сообщил эльф чуть улыбнувшись. — Я лесной, люблю, чтобы личное пространство было. А в Дереве не только эльфы, но и эльфийки. Делаешь шаг, а тебе кричат, это не трогай, сюда не клади, там вытри.
Брови Лотера приподнялись, он хмыкнул.
— Ты вроде не похож на высокомерного, — сказал он. — Болеешь?
Лесной снова улыбнулся, как мог бы улыбаться меч, и произнес:
— Странники не похожи на солнечных. Жизнь в дороге, когда твой дом превратили в рассадник чудовищ, меняет характер. Но это не значит, что не порублю на кусочки, ели что-то пойдет не так.
Эльф похлопал себя по бедру, где висит длинный меч в кожаных ножных. Лотер одобрительно кивнул.
— Ты, видать, хороший охотник. Может в ворги пойдешь?
— Мне и эльфом хорошо, — отозвался лесной, делая глоток из кружки.
Гоблинша, наконец, принесла поднос. Перед Лотером на стол опустилась большая кружка пенного кваса и блюдо с дымящимся гусем. Поджаристая корочка потрескалась, и ароматный сок стекает на блюдо.
Ворг голодно сглотнул и потянул носом.
— Благодарствую, — сказал он и положил на столешницу серебряную монету.
Гоблинша расплылась в улыбке, пальцы цапнули серебро, через секунду оно оказалось в нагрудном кармане, а разносчица умчалась в кухню.
С гусем ворг справился быстро, оставив на блюде лишь костяной остов. Вытерев пальцы о бедра, принялся за квас.
За соседним столом громко загоготала компания гномов, один грохнул кружкой по столу, пена расплескалась и заляпала пол. Пробегавшая мимо гоблинша возмущенно затараторила, размахивая подносом, пригрозила больше не подносить кружки, а сочного гуся, которого просили час назад, вообще выбросить свиньям. Гном заворчал и размазал лужу носком сапога. Гоблинша покачала головой и удалилась, громко вздыхая и ругая нескладных подземников.
Эльф покосился на рубак, во взгляде мелькнула брезгливость, но быстро скрылась за привычным бесстрастием.
— Гномы… — проворчал он.
Лотер переложил ногу на ногу и ухмыльнулся.
— Гномов не любишь?
— А за что их любить? Ходят шахты везде свои копают. Природу портят.
— Это ты Тарнату расскажи, — предложил полузверь. — Он тебе мигом пояснит, кто гном, а кто, так себе.
Лесной эльф покачал головой.
— С гномами указаний разговаривать не было.
— А с кем было? — поинтересовался ворг больше для виду, потому что на площадке, где играли трубадуры, началось движение, менестрели стали отходить к стенкам, оттаскивая инструменты.
Лесной ответил, покосившись на него пронзительными зелеными глазами:
— Это не твое дело, Хранитель. Наш рыжий король не очень жалует воргов, если честно. Мне с тобой даже говорить не положено.
— Так чего говоришь? — спросил Лотер.
Эльф пожал плечами.
— Так ведь здесь короля нет, — сказал он.
На освобожденном месте рядом с барабанщиком и дударем появилась девушка. Черные волосы до пояса, грудь и бедра прикрыты шкурами, зато живот оголен, видно, как перекатываются мышцы. Плечи узкие, но тоже натренированные, лицо тронуто солнцем, что значит, много времени провела в пути. Можно было бы принять за амазонку, если бы не глаза. Девушка смотрит, чуть прищурившись, как лиса.
Губы Лотера поползли в стороны, он глубоко втянул воздух, забыв, что в таверне перемешались все ароматы, и сказал:
— Хороша.
Эльф оглянулся.
— Эта что ли? — спросил он. — А как же принцесса?
Ворг чуть нахмурился.
— Какая принцесса?