(А неделя – семь дней, это точно),
Но нигде, никогда не являлся он нам
Ни воочью, ни даже заочно.
Я готов, так и быть, тайну Снарка открыть.
Вы достойны такого подарка.
Знает весь белый свет пять заветных примет,
По которым узнаете Снарка.
Во-первых, у Снарка особенный вкус —
Потоньше кошачьего уса.
Он мягкий, как вата, и пышный, как мусс.
Не всякому Снарки по вкусу.
Он, во-вторых, спозаранку встает,
Но едва поспевает к обеду.
И если обедать в субботу начнет,
С компотом управится в среду.
И третья примета – шутить не мастак.
С ним шутки опасны и жутки.
Он все понимает, но только не так,
Мрачнеет, как туча, от шутки.
В-четвертых, он, словно улитка, везде
Таскается с пляжной кабиной —
В горах и в лесах, на песке, на воде,
Низиной ползет и долиной.
И пятое – Снарк задаваться горазд:
Без драки, гордец, не сдается.
Кусается крепко, если зубаст,
Клювастый пребольно клюется.
Но помните, страшной бедою грозит,
Коль Снарк обернется Буджумом!..
Тут ахнул и ухнул на землю Бисквит,
Рассыпав пакетик с изюмом.
ОХ третийРассказ Бисквита
Они его к жизни пытались вернуть:
Клали на пятки ему шоколадки,
Лепили оладьи на лоб и на грудь,
Считали до ста, задавали загадки…
Очнулся Бисквит, и встряхнулся, и сел,
Несвязное что-то урчал и мычал.
Тогда колокольцем затряс Билли-Белл,
– Понятней мычи! – закричал.
Скорее расселись они по местам,
С Бисквита не сводят внимательных глаз.
И тот, кого звали «Как-тебя-там?»,
Повел по старинке неспешный рассказ:
– Мы были бедны, но чертовски честны…
– Короче! – одернул его капитан. —
Темнеет, и звезды ночные видны,
А Снарка во тьме не заманишь в капкан.
– Долой сорок лет, – согласился Бисквит, —
О них не обмолвлюсь и словом.
Итак, хоть невзрачный и хилый на вид,
Я стал моряком-снарколовом.
Мой дядя, который за дело радел,
В дорогу меня провожая…
– И дядю долой! – проревел Билли-Белл,
Свирепо глазами вращая.
– Мой дядя, – упрямец стоял на своем, —
Наказывал: «Если изловите Снарка,
Петрушкой посыпьте его и лучком,
Так ароматнее будет поджарка.
А ловятся Снарки на то, чего нет.
К ним подходите смелей, но с опаской,
Маните Законом и звоном монет,
Бутылкой, и вилкой, и лаской, и таской…»
– И лаской, и таской? Отличный совет! —
Кивнул капитан. – Но не новый.
Его постигают уже с малых лет
Все удальцы-снарколовы.
…«Да, Снарк, – облизнулся мой дядя, – хорош!
Но коль превратится в Буджума,
Спасайся, мой свет! Пропадешь ни за грош
Без дыма, огня и без шума!»
Ах, это, ох, это снести нелегко.
Пропасть ни за грош? Воля ваша!
Скисаю от страха я, как молоко,
Дрожу, просто как простокваша.
– Ты то, или это? Унять молодца! —
Вскипел капитан Билли-Белл.
Но ахал и охал Бисквит без конца
И дрожи унять не умел.
– Ах, дайте, ох, дайте мне душу излить!
Страшилище Снарк уже снится ночами!
И стоит его поперчить, посолить,
Он пышет огнем и сверкает очами!
Но если Буджумом он явится мне,
В НИЧТО провалюсь я, как в бездну,
Растаю, как дым, как пушинка в огне,
Навеки бесследно исчезну.
ОХ четвертыйОхота
Вскипел, словно суп, капитан Билли-Белл,
Насупился, проще сказать,
Бурлил он и булькал: – Да как ты посмел
От нас эту тайну скрывать?
Попасть в НИКУДА и пропасть без следа —
Какая ужасная участь!
Неужто, дружок, ты открыться не мог,
Все выложить честно, не мучась?
Да как ты посмел эту тайну скрывать?
Тайну! От нас! И такую!
Взмолился Бисквит: – Ну, опять двадцать пять!
Я только об этом толкую!
Ругайте за совесть меня и за страх,
Казните, что бурю устроил в стакане,
Меня обвините во многих грехах,
Но только не в гнусном обмане!
Твердил я об этом на всех языках —
На финском, арабском, валлийском.
Меня понимал и монах, и феллах…
Но я позабыл об английском!
– Понятно! – вмешался опять Билли-Белл,
Хотя и не понял ни слова. —
Согласен – ужасен Бисквита удел,
И наша судьбина сурова.
Но все же негоже теперь отступать,
И трусить героям негоже.
Мы просто обязаны Снарка поймать,
Если не раньше, то позже.
Ловить его будем на то, чего нет,
Смелей подходить, но с опаской,
Манить и Законом, и звоном монет,
Бутылкой, и вилкой, и лаской, и таской.
Охота на Снарка нудна и трудна.
Едой запасись и терпеньем.
Для Снарка особая хитрость нужна —
Его не возьмешь ни умом, ни уменьем.
Но Англия смотрит с надеждой на вас.
Оставьте любые сомненья
И прихватите с собой про запас
Немного ума и уменья!
Банкир серебро за подкладку подшил —
Он славился с детства смекалкой.
Бисквит бакенбарды взбивалкой пушил
И брюки отглаживал скалкой.
Точил, нет, тачал башмаки Бэби-Бой,
А Брокер вострил язычок.
Бобер в стороне толковал сам с собой,
А с остальными – молчок.
Болтун-Бормотун ворчал, что молчун
Плетет в тишине свои сети:
– Опасен Бобер, который, как вор,
Все помыслы держит в секрете.
Беспечный Берет под задумчивый свист
Был занят пошивочным делом.
Намеливал лысину Билли-ардист,
Заметьте, не мылом, а мелом.
Козлиный жакет на желточный жилет
Напялил с трудом Бука-Бяка,
Вдобавок закутался в клетчатый плед.
Билли-Белл возмутился: – Кривляка!
А Бука змеей зашипел: – Не дразнись!
Жакет тесноват и, пожалуй, заужен,
Но мог бы и Снарку по вкусу прийтись…
– С тобою в придачу на ужин!
Ах, как скакатал, брыкоблучивал вспрыг,
Хихикал злорадно Бобер!
Бисквит показал Буке-Бяке язык,
Но встрять не посмел в разговор.
Команду свою Билли-Белл оглядел
И брякнул: – Не в этом вопрос!
Вот будет беда и прибавится дел,
Коль встретится нам… ЖУТКОНОС!
ОХ пятыйУрок Бобру
…Ловить его надо на то, чего нет,
Смелей подходить, но с опаской,
Манить и Законом, и звоном монет,
Бутылкой, и вилкой, и лаской, и таской…
Не знал капитан, что таинственный план
Созрел в голове у Бисквита —
Он к цели заветной тропой неприметной
Один зашагал деловито.
Уйти в одиночку решил и Бобер
И тоже в дорогу собрался.
С другой стороны обойдя косогор,
Он той же тропой пробирался.
Неслышно шагая всего в двух шагах,
Шептал он: «Подайте мне Снарка!»,
Но Снарк – это СНАРК, а не заяц в кустах
Или глупая птица цесарка.
Тропинка в ущелье вела смельчаков.
Скалистые горы сужались.
Храбрецы, не пройдя и десятка шагов,
Боязливо боками прижались.
Вдруг над их головой устрашающий вой
С оглушительным визгом смешался.
Обмер бедный Бобер и рванул за бугор,
А Бисквит задрожал, зашатался.
И напомнил ему этот визг, этот скрип
Звуки мерзкие школьного мела:
Он в тоске у доски, понимая, что влип,
Закорючки выводит несмело.
– Это вой Жутконоса! – затрясся Бисквит
По прозванью Огарок Свечной. —
– Нам несчастьем, погибелью верной грозит
Этот вопль ужасный ночной!
– Это визг Жутконоса! По счету второй!
Неужели за нами охота?
Третий крик Жутконоса для нас роковой.
Постарайся не сбиться со счета.
И Бобер, сам не свой, слушал бешеный вой,
Потрясавший вокруг всю округу.
А когда в третий раз вой всю душу потряс,
Он вздрохнул и ахрюкнул с испугу.
Он делил, отнимал, умножал, прибавлял.
Тяжела оказалась работа.
И опять, и опять начинал он считать,
Но со страху сбивался со счета.
– К двум прибавить один, – заикался Бобер,
От старанья бедняга вспотел.
А когда-то проделывать это на спор
Без ошибки в уме он умел.
– Сосчитаем, – вмешался Бисквит, – как-нибудь.
Нужно только набраться отваги.
Четвертинку чернил поскорей раздобудь,
Не забудь четвертушку бумаги.
Вмиг бумагу, перо и бутылку чернил
Предоставил Бисквиту Бобер.