— Надо же, какие внутренние резервы!
— У «Сокола», — придя в себя, уточнила Ольга.
— Саша! — наконец сориентировалась в ситуации Лена. — Постой, а мы?
— Вам лучше остаться здесь! — крикнул Барков. — Оля, в случае опасности сразу же улетайте!
— Погоди, Саня, так не пойдет! — Баркова догнал Климов. — Я с тобой.
— Иначе начальство шею намылит? — Саша усмехнулся. — Ну, идем, но женщины и дети пусть останутся, а еще лучше — сразу улетают в надежное место.
— А не боишься снова их потерять? — Климов взглянул на Баркова с подозрением.
— Нет, Вася, не боюсь. Через полчаса все закончится,
— Мне бы твою уверенность. — Климов вздохнул. — Будь по-твоему.
Он обернулся и жестом приказал Ольге улетать. Лена попыталась сопротивляться, но Ольга ей что-то объяснила, и Барковой пришлось смириться. Она вернулась в вертушку…
… Саша этого уже не увидел, поскольку вошел в ворота склада, но вертолет никуда не улетел. Его бортовые системы разом отказали и ни в какую не желали снова войти в рабочий режим, сколько Ольга ни пыталась их «реанимировать»…
… Внутри склада было прохладно и царила деловая суета. Между высокими стеллажами с уложенными на них тюками и коробками ездили электрокары и бродили рабочие в синих комбинезонах. На двоих гостей никто не обращал никакого внимания. Барков легко нашел нужный проход и двинулся по нему к левой стене склада. Там располагались конторки кладовщиков и подсобные помещения. Нужную дверь он отыскал тоже без напряжения. Третья, если считать слева. Она была не заперта, и за ней не оказалось ни склада инвентаря, ни столов со старенькими складскими компами. В передней стене пыльной комнатки матово поблескивали створки лифта, слева от которых располагалась допотопная кнопка вызова. И все.
Саша уверенно ткнул в кнопку, и дверцы тут же раскрылись.
— Нас ждали? — хмыкнул Климов.
— Только господина Баркова, — прозвучало откуда-то изнутри лифта, наверное, из динамика связи с лифтерской. — Вы, господин Климов, останетесь здесь.
— Еще чего!
— В противном случае лифт никуда не поедет, а иного пути вниз не существует.
— Какое вопиющее нарушение правил пожарной безопасности! — с сарказмом сказал Вася, — Ну что делать, подожду. А если экстренная ситуация?
— Если потребуется, нажмите кнопку и сообщите все, что сочтете нужным.
— Странно… — негромко проронил Климов. — Он выражается, как… впрочем, нет, просто похоже.
Барков взглянул на Васю. Тот, прищурясь, смотрел на пустую стенку и словно бы пытался мысленно себя в чем-то убедить. Вернее — переубедить. На его лице отражались смешанные чувства. Саша отлично понял суть его сомнений. Невидимый собеседник использовал в своей речи обороты, которые Барков, например, за последние двадцать семь лет слышал только от одного человека. Нет, голос не был похож на голос Владислава Валерьевича, но выражался невидимка почти так же. Это звучало действительно странновато.
Саша вошел в лифт и махнул Климову.
— Если что, не жди.
— Разберемся. — Вася махнул в ответ. — Будь осторожен.
Двери закрылись, и кабина пошла вниз. Саша легко определил среднюю скорость, и, когда лифт остановился, он точно знал, на какой глубине находится. А еще знал, в чем причина едва ощутимой вибрации и поскрипывания, услышанного во время спуска. Кабине требовалась профилактика.
Комната, в которую он попал, была гораздо просторнее, чем он ожидал, но в ней было душно, пахло горячим пластиком и пылью. По периметру комнаты стояли три десятка старых компов, которые вовсю трудились, выдавая на экраны сотни объемных графиков, диаграмм и уже знакомых Саше ворочающихся клубков из тысяч разноцветных нитей. Теперь Барков знал, что на самом деле это виртуальное отображение работы М-процессоров и информационных каналов «невода». Судя по всему, здесь обосновалась какая-то не совсем законная серверная станция, специализирующаяся на подключении к спутниковой сети. Хотя и к другим сетям тоже. Причем идеально работающая станция.
— Верному меня нет лицензии на пользование «неводом», — вновь объявился «голос с потолка». — И он не знает об утечке информации. Но это вынужденная мера. Я бы, конечно, хотел легализоваться, но тогда я подвергну опасности свою жизнь.
— Кто же заставляет вас заниматься незаконными делами? — Саша попытался сравнить голос невидимки с голосами известных ему людей и прочувствовать эмоциональный фон человека. Ни того, ни другого сделать ему не удалось. Единственный голос, отдаленно походивший на этот, был его собственный, вернее — второго «я», а фона Саша не уловил, наверное, потому, что человек был где-то далеко. — Найдите себе другое занятие и живите спокойно.
— Вы же знаете, что я отвечу, Александр. Все дело в том, что незаконными делами занимаюсь не я, а все остальные.
— Ай, какие подлецы. — Саша прошелся вдоль компов. — Значит, воровать информацию у «невода» — это на самом деле хорошо. Понятно. И что такое, по-вашему, «плохо»? Пожирать младенцев и плясать на гробах?
— А вы до сих пор не поняли? Плохо в данном конкретном случае плести заговоры.
— В данном конкретном случае плохо не представляться собеседнику, — заметил Барков.
— Мое имя вам ничего не даст. Называйте меня… скажем, Одиночкой. Это слово вполне отражает мой нынешний статус.
— Грустное прозвище, — Саша усмехнулся. — Хотя оно подошло бы половине человечества. Одиночество в толпе — главная беда нашего времени.
— Так было во все времена, господин Барков. И особенно остро чувствовали одиночество люди неординарные, избранные. Такие, как вы и я.
— Ну, со мной понятно. А в чем ваша неординарность, господин Одиночка? Вы стоите за кулисами и дергаете за ниточки?
— Нет, Александр. Спектакль, в котором вам случайно досталась одна из главных ролей, поставлен не мной. Я, если хотите, единственный критик в полупустом зрительном зале.
— Всегда считал критиков нахлебниками, неудавшимися профессионалами, которым, чтобы заработать на пропитание, только и остается, что брюзжать или, наоборот, примазываться к славе более талантливых и трудолюбивых коллег. В вашем случае ситуация, конечно же, обратная?
— Вы напрасно иронизируете. Я уже сказал вам, что был вынужден уйти в подполье; и в прямом, и в переносном смысле. Я слишком много знаю и умею. Я смертельно опасен для заговора, а следовательно, и он смертельно опасен для меня. Люди Манилова и Боброва выложили бы все свои премиальные, лишь бы найти меня.
— Знакомая ситуация. — Барков задумался. — Ну, Боброва можете больше не опасаться, похоже, что он откусил больше, чем сумел прожевать, и подавился. А вот Манилов пока на сцене. А я — то думал, что они вольно или невольно выполняют ваши указания… господин Главный.
— Ах вот вы о чем. — Одиночка явно сдержал усмешку. — Главный… Да, такой человек существует. Я понимаю, почему вы решили, что это я. Он так же, как я, скрытен, и все, что о нем известно благодаря обрывочным данным в сетях, это факт его существования и руководства заговором. Он контролирует создание системы. Но это не я, поверьте. Я для него первейший враг. Это, кстати, основная причина, по которой я вынужден быть предельно осторожным. Вы ведь знаете, какой силой обладает система, хотя находится пока лишь в зачаточном состоянии.
— Вы говорите о «Соколе»?
— «Сокол» — лишь один из управляющих системой приборов. Теперь представьте, какую силу наберет система, если заговорщикам удастся запустить ее в действие. BGe возможности всех сетей, включая «невод», покажутся жалкими в сравнении с такой информационной и технической мощью.
— Это верно. А почему вы не найдете себе союзников? Если эта система создается в противовес «неводу», руководство «Networld inc.» должно быть заинтересовано в устранении таких опасных конкурентов, разве не так?
— Так, и служба безопасности «невода» отлично знает о существовании заговора, да и не только она, но и ФСБ, и другие фирмы, заинтересованные в сохранении существующего мирового порядка. Но без «Сокола» или других веских доказательств систему не разрушить. А если и получится это сделать, в почве могут остаться глубоко проросшие корни заговора. Вся документация и образцы компонентов системы спрятаны в надежных местах, о которых знает только Главный. А его, как мы уже выяснили, поймать весьма непросто, он очень осторожен. Так что одним кавалерийским наскоком эту проблему не решить.
— Тем более стоит объединить усилия.
— Да, но вы же видите — служба безопасности «невода» не может свободно действовать. Ей требуется санкция федералов, а те никак не могут решить, что же лучше для блага государства — система или «невод». Пока они не определятся, мы так и будем каждый за себя, что в конечном счете выгодно все-таки Главному и его системе.
— Тогда пойдите на контакт с «неводом» сепаратно, не дожидаясь, когда «дозреют» чекисты. Ведь «Сокола» изобрели вы. Отдайте «неводу» документацию, попробуйте совместно с ним найти средство против системы.
— К сожалению, Александр, я никому не верю. В «неводе» тоже полно стукачей, которые могут выдать меня «красным». А что касается «Сокола», все верно, это мое детище. Когда-то давно я разрабатывал его для «невода», сделал три экспериментальных образца, но закончить работу не успел. Все три образца были украдены у меня «красными». Сухопаров приспособил их под собственные нужды. Хвастать тут нечем, но без моих «Соколов» работы по созданию системы не продвинулись бы ни на шаг. Я, конечно, не оставил свои детища без внимания — вы же видите, я имею в своем распоряжении весьма неплохие технические мощности, — я постоянно отслеживал ход экспериментов полковника Сухопарова. Но мне не удавалось вернуть украденное, поскольку «красные» были очень осторожны. Все, что мне оставалось, это противодействовать заговору виртуально, через сети сбивать их компы с верного пути. И это у меня до определенного времени неплохо получалось, поэтому они и не добились окончательного успеха…
— Выходит, это по вашей вине Сухопаров угробил целую тысячу добровольцев, пытаясь усовершенствовать «Сокола»?