Пробираться по самому короткому пути я благоразумно не стал и, выбрав по расположению отметок один из наблюдательных постов «господина Ху», стал обходить его, выдерживая исключающую обнаружение дистанцию, благо местность это позволяла.
По мере своего продвижения я всё более убеждался в том, что райончик здесь абсолютно нежилой. Пахло вокруг как обычно в давно и явно покинутых местах: плесенью, сырым деревом и почему-то золой от костра.
В моём родном Краснобельске в закоулках промзоны возле реки Белой ароматы были примерно те же, и это несмотря на солидную разницу в сто с лишним лет, мобильную связь, атомную энергию, разные там спутники на орбите и прочие приобретённые позднее «блага цивилизации».
Господствующим звуковым фоном оставалась всё та же глухая далёкая канонада где-то за спиной, к которой я уже стал привыкать. Полностью заглушить возможную стрельбу она точно не могла, но, по крайней мере, отвлекала внимание.
Замирая у кустов и заборов (не дай бог засекут раньше времени!), я наконец приблизился с тыла к одноэтажному строению под ветхой двускатной крышей, внутри которого, по данным автоматики, сейчас сидели двое с холодным оружием.
Это была очередная пресловутая фанза, на фоне которой любая российская садово-огородная будка выглядела просто архитектурным шедевром, – постройка на четырёх столбах по углам, стенное пространство между которыми обычно заполнялось смесью глины и бамбука, крытая гниловатым тростником или соломой. Вход и окна темнели сквозными проёмами – если тут и было что-нибудь похожее на оконные рамы и дверь, от этих явных «излишеств» фанзу избавили уже давно. Хотя, по идее, в тогдашней Азии вход и окна могли закрывать чуть ли не бамбуком или бумагой…
На моём пути это был первый пост воинства неведомого и грозного «Ху». Автоматика показала: по периметру вокруг интересующей меня группы прибрежных сараев, явно поделив район на сектора, сидело попарно не меньше десяти человек, но основная тусовка явно намечалась поблизости от сараев или даже внутри их.
Для разнообразия обезоружить и допросить кого-то из этой стоящей на стрёме парочки? А зачем? Всё равно у них в бестолковках одни сплошные суеверия…
Прокравшись на четвереньках как можно ближе, я подобрался к входу в фанзу. Если я и шумел, меня не слышали, поскольку, как я с удивлением обнаружил, двое вконец потерявших нюх наблюдателей внутри халупы разговаривали. Беседовали, конечно, вполголоса, но тем не менее это лишний раз указывало на полное отсутствие у них профессионализма…
При этом беседа велась на каком-то местно-местечковом диалекте, и явно перегревшийся с места в карьер «адаптер» переводил их речь с пятого на десятое, откровенно выхватывая из контекста отдельные знакомые слова. Попытка немного послушать этот разговор привела только к тому, что из словосочетаний типа «Yu» и «Tai guile» я узнал «ценную информацию» о том, что кто-то из этих двоих, судя по всему, явно не в восторге от здешних цен на рыбу. Большое спасибо за сообщение, ешьте сами, с волосами…
Здраво оценив «важность» подобных сведений, я решил, что слушать дальше смысла не было. А потому отклеился от стены фанзы и, стараясь шуметь как можно меньше, сделал решительный шаг в тёмный входной проём, держа лжебраунинг в руке.
Тонкая внутренняя стенка разделяла фанзу на две части или, если хотите, комнаты. В одной был пришедший в запустение каменный очаг с дымоходом и вмурованным железным котлом. А вот если двух сидевших за стенкой неизвестных и насторожили мои шаги, для каких-то разумных действий с их стороны было уже слишком поздно, поскольку с тыла они никого, кроме своих, категорически не ждали.
Оба обалдуя полулежали на потёртых циновках, да ещё и спиной ко мне, у дальней стены, наблюдая за соседней улицей через проём узкого окна. Поэтому их скоропостижная гибель от двух абсолютно бесшумных выстрелов из «Гипфа» была не видна и не слышна никому. Связи с другими такими же постами у них, судя по всему, не было никакой (кроме, разумеется, классического «побежать и доложить»), и это был плюс.
Ну что же, стало быть, один сектор наблюдения, как говорят у нас, зачищен и более не мог принести сюрпризов. А кроме того, из десяти гавриков, составлявших их «внешнее кольцо наблюдения», теперь осталось всего восемь. Что тоже есть гут.
Потом я в несколько приёмов спустился вдоль улицы ещё ниже и наконец затаился в удачно оказавшихся на моём пути кустах, метрах в трёхстах от интересующей меня группы сараев. Наибольшее количество «встречающих» концентрировалось в одном из трёх стоявших несколько в стороне от всех прочих подобных строений, когда-то возведённых в одну неровную линию явно по бабоёжкиному принципу «к реке задом, к суше передом».
Два сарая были одноэтажными, зато третий, самый длинный и дальний, отгрохали аж в два этажа (хотя за второй этаж здесь могли считать и какой-нибудь обширный переразмеренный чердак или, как говорили разные там парижские богемные господа, мансарду). Двери одноэтажных сараев были давно и предусмотрительно заперты снаружи на засовы и даже тронутые ржавчиной висячие замки.
А вот двухэтажный сарай имел два явно и намеренно не заблокированных выхода. Один, который я пока не видел, – к речному берегу, где в воде и на берегу гнили остатки нескольких джонок (или как здесь ещё называют все эти восточные варианты шаланд-фелюг с сильно задранными носом и кормой?), а второй (в виде закрытой, но не запертой широкой двери), в противоположном, хорошо просматривавшемся с моей позиции торце первого этажа – на сушу.
Сарай был построен всё в той же непередаваемой местной манере: относительно надёжные столбы по углам плюс стены из всякого говна и палок.
Вдоль боковых стен сарая торчали два ряда толстых потемневших деревянных подпорок-свай из оструганных брёвен, на которых держались края двускатной, крытой тростником или чем-то подобным (как я уже успел понять, черепица здесь удел людей весьма состоятельных) крыши, и расположенный слева, примерно посередине стены, не слишком широкий балкон (или архитекторы с соответствующими дипломами считают подобное «открытой галереей» либо какой-нибудь «верандой»?) с перилами и ветхого вида лестницей, дававшей доступ с этого самого балкона к невысокой и неширокой (издали она казалась практически квадратной) двери на второй этаж либо чердак. Кстати, эта самая боковая дверь на балконе второго этажа была открыта, и это выглядело прямо-таки «приглашением» в стиле «приходите тараканы, я вас чаем угощу». Ага, щас…
В общем, просидев в кустах больше часа, я, к удивлению своему, так и не увидел никаких перемещений вокруг и убедился, что в одноэтажных сараях действительно нет вообще никого, а вся движуха определённо будет происходить в самом большом из них.
Проверки или смены постов у клевретов «господина Ху» явно не было предусмотрено, поэтому к тем двум убитым никто не пришёл – ИКНС показал это вполне чётко. Попыток поднять тревогу тоже не было, а значит, никто их до урочного часа и не хватится. Тем более что, как я предположил с самого начала, «клиент», судя по всему, вовсе не был натурой, склонной к обходным манёврам, запутыванию следов и прочим ненужным и излишним «сложностям».
За подобными мыслями и наблюдениями я даже не заметил, как весь день скупо выглядывавшее из-за облаков тусклое солнце наконец село за дальние сопки (не совсем маньчжурские, но тем не менее) и на Порт-Артур опустился синеватый вечер.
И тут-то наконец автоматика подала предупреждающий сигнал – на свет божий появилась далёкая отметка «клиента». И шёл он, судя по всему, быстрым шагом как раз из того района, где я давеча утром поимел продуктивную беседу кое с кем как раз насчёт его драгоценной персоны.
Честно признаюсь, при анализе параметров его движения я поначалу тихо охренел: судя по данным приборов, тот, кого я так ждал, просто тупо пёр по прямой прогулочным шагом, прямиком по улице, ни от кого особо не таясь (в отличие от него, мой путь сюда был причудливо зигзагообразен) и однозначно нацелившись на эти самые плотно обложенные «встречающими» приречные сараи. То есть плевать он хотел на разное там враждебное наблюдение и возможные засады.
А потом я понял: да он просто врубил свою хитрую маскировку! А значит, просто так, глазами или даже через какую ни на есть оптику, господа восточные злодеи его приход и не увидят – я-то слишком хорошо запомнил, как он совсем недавно убегал практически невидимый на фоне гаоляна.
Ну, разумеется, не увидят они его ровно до того момента, пока он сам этого не захочет. Вот же будет сюрприз, тем более что с помощью всех этих голографических штучек-дрючек он может спокойно предстать перед «хуянами» в каком угодно облике вплоть до откровенно пугающих образин.
И точно: когда он приблизился на дистанцию километра в полтора, автоматика стала выдавать мне очертания теплового контура размытой человеческой фигуры, довольно слабые по сравнению с отметками прочих людишек. То есть при таком раскладе обычному человеку его на фоне стен и заборов было ну никак не рассмотреть. Кроме того, я узнал, что «клиент» был вооружён до зубов аж четырьмя «автоматическими пистолетами калибра 9 мм с ёмкостью магазина на восемь патронов». Кажется, наш парнишечка явно был безнадёжным и безответным поклонником творчества герра Люгера. При этом, судя по расположению стволов, «клиент» либо нацепил две пары кобур (одна под мышками, вторая на поясе), либо на нём была какая-то верхняя одежда вроде пиджака или куртки с очень прочными и вместительными боковыми и внутренними нагрудными карманами. Н-да, оснастился он изрядно и запасных обойм к пистолетам прихватил аж восемь штук – прямо-таки на нехилую войну собрался. А вот наличия у него пресловутого «артефакта» автоматика упорно не показывала, а значит, либо это «нечто» действительно имело некие «условно чудодейственные» свойства, либо с его стороны сегодня намечалось явное кидалово…
Н-да, кажется, «быки господина Ху» сами не поняли, до какой степени опростоволосились. Они же явно рассчитывали на то, что «клиента» загодя засекут посты внешнего наблюдения, после чего к ним прибежит вприпрыжку «тревожный человек» и они встретят чужака во всеоружии. Видимо, и на этот раз криминальные ребятушки рассчитывали заманить его в сарай и, навалившись всей массой, спаковать «клиента», как пучок редиски. Не знаю, были ли они в курсе того, что накануне у японцев – правда, на свежем воздухе, – подобный номер категорически не прошёл.