— Вот этот ритуал должен сработать, — указал он жрецу. — Можно попробовать на ком-то из слуг…
Тэв поднял на Кристаса заплывшие жиром глазки и проблеял:
— Опасно. Расследование будет, если смерть подозрительная. А если человек просто исчезнет, то искать начнут…
— Труп можно закопать. Но ты прав, риски есть, и я пока обдумываю ситуацию. А вот этот ритуал способен удержать дух и засунуть его в другое тело.
Жрец вчитался в ровные строчки, просмотрел схемы и сначала побледнел от волнения, затем покрылся красными пятнами, сделавшими его отталкивающее лицо ещё более неприятным для взгляда.
— Да… это сработает. Ты теперь ждёшь, когда вернётся отец?
— Я сообщу тебе подробности позже. Пока что от тебя требуется полное содействие. Завтра прибудет моя невеста, и ты нас поженишь.
— Но… разойдутся ли тучи?
— Да. Это непостоянство доступа к источнику магической силы меня порядком утомило, и я сделал простенький артефакт, чтобы отслеживать погоду. К завтрашнему вечеру тучи начнут расходиться, и на исходе ночи мы сможем совершить брачный обряд.
Жрец кивнул:
— Это всё, что ты хотел мне сообщить?
— Пока — да. В ближайшее время ты мне понадобишься, поэтому будь наготове. Если тебя, конечно, всё ещё интересует возможность начать новую жизнь без старых… обременений.
Утылый жрец заколыхал обременениями и яростно закивал:
— Да-да, конечно. Но послезавтра мне потребуется уехать. Бракосочетание назначено, сам понимаешь.
— Конечно. Я сообщу, когда решу провести ритуал перемещения духа. А теперь поклянись, что никто не узнает о моих намерениях и разработках! — Кристас пристально посмотрел на Тэва, стараясь, чтобы презрение не так явно читалось во взгляде.
— Клянусь жизнью, что унесу твои секреты с собой в склеп, — подобострастно отозвался жрец.
— Прекрасно. Что ж, ждём завтрашней ночи. А ты пока располагайся в отведённой тебе гостевой. Я распорядился оставить там вина. Для сладкого сна, — почти ласково проговорил хозяин имения.
Не стоит обижать людей, на которых вынужден полагаться, даже если они не заслуживают ни толики уважения. Жрец обрадованно сбежал из мастерской — наверняка ему не терпелось присосаться к бутылке и вылакать её, чтобы опьяневшим раздувшимся клещом развалиться на кровати. Кристаса волновали лишь преданность и исполнительность этого клеща. Либо жрец исполнит любую волю своего господина, либо умрёт. Другого варианта не существует..
Оставшись в одиночестве, Кристас принялся за работу. Последнее нападение показало его уязвимость, и он спешно обновлял свой арсенал. Теперь, когда никто не отвлекал, он работал с полной отдачей и буквально за несколько дней продвинулся куда дальше, чем за все недели проживания с отцом.
Нужно подумать, как задержать Фальса в Глоане. Наносить вред телу не хотелось, а достойной темницы в имении не было, лишь погреб. Однако с силой и талантом Мелена, закрыть его там надолго не получилось бы.
Ладно, на первый раз подойдёт и попойка с сильнейшим похмельем. Достаточно будет чуть поколдовать над вином, чтобы свалить с ног даже такого здоровяка.
Не откажется же он выпить бокальчик за бракосочетание сестры?
Тридцать шестое юнэля. Полночь (28)
Кайра
Роковая ночь настала.
Я надела новое платье, украшения с пустыми накопителями и проверила вложенные в голенища ножи, которые вряд ли понадобятся. Не дойдёт до них дело. Либо Реннард прикончит меня раньше, либо я его. Да и идти против него с ножом — будто на маголёт кидаться с палкой.
Особенности защитных артефактов Ртутника мы со звездой обсудили ещё вчера. Задача Мелча состояла в том, чтобы удержать его запястья, пока я выпиваю дух. Пять секунд. Мелч куда крупнее и сильнее Реннарда. У нас должно было получиться!
И тем не менее я понимала, что противник опасен и полон сюрпризов, как дикий блейз полон блох.
Непредсказуемой единицей в нашей операции оставался жрец, и Эрер взял его на себя — должен был вырубить его зарядом с паралитическим ядом. Вреда такой не причинит, зато выведет из уравнения.
В самого Реннарда стрелять или швырять летучим параличом было опасно — вдруг у него имелась защита против подобных атак? Если она сработает, он больше не позволит к себе прикоснуться и начнёт атаковать сам. Конечно, было бы куда проще выпить дух из парализованного тела, однако рассчитывать на наше оружие мы не могли — Странник явно владел превосходящими технологиями, и раз мы не чувствовали защитные артефакты на нём, по умолчанию приходилось предполагать, что их много.
Честно говоря, я начала ощущать утомление. Не столько физическое, сколько нервное. Последние недели выдались как на подбор — одна беспокойнее другой, и этот груз тревог невидимой глыбой лежал на плечах, норовя придавить к постели так, что с трудом получалось встать. Я дала себе слово, что после этой ночи устрою выходной. Съем огромный, самый дорогой торт и высплюсь на год вперёд.
Когда наш с Мелчем экипаж подъехал к Глоану, развиднелось окончательно. Реннард не обманул, видимо, предсказывать погоду тоже умел.
На этот раз дверь открыл сам хозяин, слуг он распустил ещё ранним вечером. Это к лучшему. Случайные пострадавшие нам не нужны. Мы обменялись дежурными приветствиями и были приглашены внутрь.
— Вы голодны? Быть может, желаете лёгких закусок? — учтиво предложил хозяин.
— Предлагаю хорошенько отпраздновать бракосочетание сразу после того, как оно состоится, — пробасил Мелч. — Когда появится реальный повод для празднования, так сказать.
— Что ж, согласен. Есть ли у вас какие-то вопросы? Или сразу проследуем на крышу? — с удовлетворением спросил Реннард.
Не покидало ощущение, что Странник либо догадывался о наших намерениях, либо приготовил какой-то свой план. И теперь становилось тревожно — чья карта будет сильнее? Чья рука окажется верхней? Или это у меня просто нервы окончательно раздраконены?
В любом случае Реннард был действительно опасен для нашего мира — нельзя допускать в него мага с оружием, от которого не в состоянии защититься власти. А значит, это та самая битва, в которой достают последние стрелы, и тот самый холм, на котором умирают.
Наэлектризованная беспокойством и тяжестью возложенной на меня миссии, я с приклеенной к лицу лихорадочной улыбкой вошла в чужой угрюмый, старый дом. К счастью, Мелч вёл себя куда естественнее, а мне прощалась любая нервозность — от невесты окружающие другого и не ждут.
По пути на крышу я отметила запертую дверь мастерской. Мелч рассказал, что охранки на ней действительно висели, но переделанные из местных, так что у него получилось обмануть их и проникнуть внутрь. Все продающиеся официально охранки наделяли вот таким слабым местом, которое при необходимости мог использовать СИБ. На чёрном рынке, разумеется, торговали штучками посерьёзнее, но Реннард на этот уровень пока не выбрался, а уязвимость то ли не обнаружил, то ли не счёл нужным исправлять. Всё же с ходу разобраться во всех тонкостях артефакторики другого мира — непростая задача.
Времени Мелчу хватило лишь на то, чтобы ознакомиться с некоторыми выкладками по порталам, и они привели его в ужас. Если предположить, что такая технология попадёт в руки к сепаратистам, Империю ждут сложные времена и возможный раскол. А если вычеркнуть северных магов из списков служащих у Разлома, то картина получится совсем мрачная. Прорывы едва удаётся сдерживать существующими силами, ослабь оборону хотя бы на двадцать процентов, и кровожадные драконовы твари доберутся до поселений и городов.
Значит, ставки высоки как никогда.
Мы шли на крышу рука об руку с будущим мужем, и меня уже мало волновало проклятие. Моя жизнь — лишь один крошечный мазок на огромном красочном полотне мира, и я предпочту отдать её, чтобы предотвратить наступление смуты, ведь у Разлома служат самые дорогие мне люди. Случись что, они погибнут первыми.
Можно тысячу раз надеяться, что норты не дураки и должны понимать — со временем угроза доберётся и до них, вот только северные горы надёжно защищают от подобных вторжений, а твари не любят холод. Зимой даже у Разлома становится почти спокойно.
Кто знает, как рассудят норты, если получат реальный шанс вернуть независимость? Возможно, предпочтут неизбежный голод, инфляцию и гражданскую войну, лишь бы обрести сомнительную свободу? Ведь император не так уж сильно на них наседает — в школах и академиях наравне преподаются два языка, лоарельский и нортский, у местного правительства есть достаточно автономии, они даже вольны принимать собственные законы. Но нет. Некоторым гордость дороже жизни, а свобода дороже сытого благополучия. И ведь даже нельзя их за это осуждать! Как и нельзя позволять раскачивать лодку.
Вырвавшись на крышу из тесных коридоров имения, я глубоко вдохнула свежий воздух. Умытая дождями природа нежилась в лучах Гесты. Вдалеке мелькнула стая ночных лунных бабочек, а древний дуб тянул к небу тёмные глянцевые листья, на голубоватом свету отливающие серебром.
Жрец уже ждал наверху, в почтенной позе замерев у домашнего каменного алтаря. Грузный и невысокий, он подставил богине щекастое лицо и что-то старательно нашёптывал мясистыми губами. Его большая книга лежала раскрытой, и всё было готово для проведения обряда.
Увидев меня, жрец подозвал к себе:
— Дочь Гесты, подойди, чтобы выслушать наставление о роли жены в браке.
Я бы сама с удовольствием наставила, а вернее навставляла ему наставлений, но перечить служителю Гесты не решилась, и роль покорной Айры тут ни при чём. Всё же одно дело — драться с мужиками и носить брюки, а другое — святотатствовать.
Подошла к каменному алтарю и замерла в ожидании указаний в стиле «почитай за счастье смотреть мужу в рот, раздвигать ноги по команде и не смей иметь своё мнение».
— Дочь Гесты, — тихо начал разговор полный, взволнованный жрец и оттеснил меня своим крупным телом от Мелча и Реннарда, почти полностью загородив обзор.
Это разозлило. Я не хотела терять основной источник опасности из вида! Собеседник тем временем продолжил: