Источник иной… Наверное. И я сейчас двигаюсь прямо к нему, судя по моим внутренним ощущениям. Местоположение муромского Обломка известно мне лишь приблизительно. Но он где-то там, прямо по курсу. Я что, планирую нанести ему визит? Если бы это зависело от меня, то нет. Ни в коем случае! Крыша у меня, конечно, уже набекрень, но не настолько же! Жить я еще хочу, и очень желательно – человеком. Сомнительная честь для того, кого общество отвергло, превратив в изгоя. Но я пока не хочу становиться совсем иным. Измениться в полном смысле этого слова. Хотя тогда мне, наверное, стало бы намного проще. Но мы, люди, не ищем легких путей. По крайней мере многие из нас, к числу коих принадлежу и я. А еще мне страшно. Изменение не кажется мне новой ступенью развития. Скорее, наоборот. У меня ощущение, что, изменившись, я утрачу нечто очень важное, без чего перестану быть собой.
В этом сне я не вполне управляю событиями и даже собой, иначе давно уже остановился бы. Хотя… Мне все-таки интересно. Ни один сон-видение не был послан мне просто так. Всегда есть смысл, и его необходимо разгадать.
Ох! А вот и он – смысл. Вернее, она. Идет навстречу. (Наверное, именно такой подлянки и следовало ожидать от муромского Источника. Все-таки он злопамятный.) Идет и смотрит на меня. Среднего роста, с пышными вьющимися каштановыми волосами. Чуть курносое лицо с пухлыми губами и ямочкой на подбородке. Глаза голубые, брови вразлет… Она. Будь я художником, мог бы, наверное, нарисовать ее портрет с закрытыми глазами. В любое время дня и ночи. Потому что она все время стоит передо мной. И снится регулярно.
Агни… Агнешка Томаховская для всех, и Агни – только для меня. Была. Пока не умерла на моих руках, будучи уже не совсем собой. Естественно, ее облик, голос и все остальное попали в базы данных эгрегора Источника, так что теперь он мог в любой момент состряпать качественный фантом. И состряпал. Только для чего? Чтобы убить меня? Но я уже умею справляться с подобным. С образом Агни это, конечно, будет сложнее, но я сумею отрешиться от визуального восприятия, как делал это не раз. Тренированный разум не даст сбоя и теперь. Это не Агни, а очень искусная копия с чужим наполнением. Голос и воспоминания в комплекте. Только меня этим не возьмешь. Надеюсь…
Готовлюсь к схватке. Вернее, к развоплощению. Избавляюсь от эмоций, становясь в чем-то ментально похожим на то, что не торопясь приближается ко мне…
– Здравствуй, Олег!
Она все-таки заговорила. Что же, этого следовало ожидать. Усыпляет бдительность. Пытается не позволить мне принять нужный ментальный настрой. Только не выйдет!
– Не хочешь со мной разговаривать, да?
Все-таки какой похожий голос! До мельчайших ноток, интонаций. Хорошая работа.
– Не вижу предмета. Тебя послал Источник? Напрасно. Мне нечего ему сказать.
Она вздыхает. Очень естественно.
– Зря ты так. Нам вовсе не обязательно воевать. Зачем ты защищаешь отживших? Алчная, агрессивная тупиковая ветвь эволюции, высокомерно считающая себя вершиной творения. Обреченная. Ты уже не принадлежишь к ним. Ты выше, сильнее. Новая раса, более совершенная. Они сами оттолкнули тебя, изгнали из своей среды. Ты для них чужак. Нам ты гораздо ближе, пойми!
Я качаю головой.
– Нет. Не ближе. Я еще человек. Думаю иначе. Чувствую, наконец, в отличие от вас! И этого вам, бездушным големам, у меня не отнять.
Она морщится.
– Опять эмоции. Когда нет логических аргументов, включаются они. Нелепый атавизм, который ведет человечество к самоуничтожению. И это за него ты цепляешься, как за высшую добродетель? Глупо. Ты еще несовершенен. Но мы можем помочь тебе стать таковым. Просто отринь эмоции. Они мешают тебе познать истину. Тебе ведь уже почти удалось это. Невеликая потеря, скажу тебе! Даже вообще не потеря, если честно. Только из-за них человечество стало такой чумой. Заразой, разрушающей и биосферу планеты, и саму себя. И люди уничтожат себя – рано или поздно. Количество бесконечных войн перейдет в качество. Мы просто ускорим процесс, чтобы последствия для планеты были не такими тяжелыми.
– Ускорите? И скольких при этом умертвите? Восемьдесят процентов? Девяносто?
– Сколько понадобится. Планете не нужно такое огромное население. Пришедшая на смену людям совершенная раса будет немногочисленна и в отличие от своих предшественников не станет сеять вокруг смерть и разрушение.
– Лозунги, лозунги… Не самый лучший способ убедить. Скорее, наоборот, – усмехаюсь я. – Прямо партия «зеленых»-экстремистов. Можешь выдвинуться в Думу на следующих выборах.
– Ты зря смеешься. Настроил себя изначально негативно и не хочешь воспринимать разумных слов. Почему-то представляешь нас абсолютными злодеями, кровавыми мясниками. Но это не так. Те, кто убивает вас, – лишь отражения вашей ненависти, инструменты обновления. Мы ведь даже не просим тебя принимать активное участие в умерщвлении себе подобных. Ты можешь помочь нам иначе. Я расскажу как. А здесь… просто отойди в сторону и позволь отжившим проиграть свою последнюю войну и сойти со сцены.
Я покачал головой.
– Мы не договоримся.
В ее голосе звучит искренняя печаль. Точнее, качественная имитация искренней печали.
– Жаль. Я надеялась, что эта внешность поможет мне достучаться до тебя. Та, к которой ты испытывал такие чувства, уже часть нас, часть эгрегора. Пора и тебе занять место рядом с ней.
– Нет!
– Подумай еще раз! – Она повышает голос. – Это последнее предложение. Другого не будет. Волна обновления все равно сметет человечество, но у тебя пока есть шанс не попасть под нее. Последний шанс. Твое сопротивление ничего не изменит, кроме твоей собственной участи.
– Угрожаешь? Зря. Кочевница уничтожена, а без нее ты можешь намного меньше. Ты – единственный пробужденный Источник, и тебя тоже скоро ждет консервация. Ты еще рычишь и показываешь клыки, но сам боишься. Потому что проигрываешь. Меня тебе не запугать!
– Ты ошибаешься. И скоро поймешь, насколько сильно. Но будет уже поздно. Разговоры для тебя закончатся прямо сейчас. Дальше мы станем действовать иначе…
– Иди к черту!
Во время всего этого разговора я не терял времени: слишком свежо воспоминание о том, что было в прошлый раз, когда Кочевница заговаривала мне зубы. Теперь моя очередь шутки шутить… Отринуть эмоции, говоришь? Пожалуйста! Нужный ментальный настрой приходит мгновенно, потому что находится уже в готовом состоянии, только включи. И я включаю. Развоплощающий импульс, команда «небытие». Фантом должен исчезнуть, раствориться в воздухе. Но выходит иначе. Кровь течет из глаз, носа и рта полной копии Агнешки. Потоками. И лицо, любимые черты превращаются в чудовищную маску смерти. Этот образ держится примерно с полминуты, прежде чем окончательно исчезнуть. Мелкая месть Источника напоследок. Мелкая для его масштабов, конечно…
Когда меня выдернуло в физическую реальность, в дополнение к всегдашнему ознобу было что-то еще. Я не сразу осознал, что. Щеки. Они были мокрыми. От слез.
Глава 9Из дневниковых записей Михаила Стрельцова
– Света, привет! Как твои дела?
– Привееет, братец! Рада тебя слышать! Дела нормально, более или менее. Тружусь на ниве отечественной журналистики в поте лица своего.
– У вас там все спокойно?
– Это ты… в дурном смысле?
– В нем.
– Да ты что, я девушка порядочная! – хихикнув, ответила она цитатой.
– Я, между прочим, серьезно!
– Что, есть повод для беспокойства?
– Есть.
– Послушай, – она понизила голос, – да если бы у нас тут что-то было, оно бы уже…
– Не факт, – столь же тихо и мрачно перебил я.
То, что мы с ней обсуждали, было чистейшим криминалом – и с ее, и особенно с моей стороны. И в плане режима секретности, и в плане опасения вызвать панику среди населения.
– Ты не хочешь сменить место жительства?
– С чего бы вдруг? Миша, тебе не кажется, что это уже паранойя? На профессиональной почве?
– Не кажется. Есть сведения, что через год…
– Ты что, к гадалке ходил?
– Хуже. Понимаешь, я опасаюсь, что прогноз может оказаться точным.
– Он был связан с Владимиром?
– Нет. Только с тобой.
– Тогда мы не знаем, откуда ждать опасности, – резонно ответила Светлана. – Быть может, перееду я как раз туда, где она меня и подкараулит. Так что без точных данных я с места не тронусь. Ты же знаешь, как я люблю Владимир, и чтобы уехать отсюда, мне нужен более серьезный повод, чем смутные и неконкретные опасения. К тому же ты сам сказал – есть еще год.
– Ладно, извини… – Я сделал паузу, чтобы справиться с волнением. – Возможно, с переездом я и погорячился. Просто очень о тебе беспокоюсь.
– Знал бы ты, как мне это приятно, Миша! – Ее голос стал удивительно теплым. – Может, приедешь, чтобы убедиться, что со мной все в порядке?
– Пока, к сожалению, не могу. Застрял на задании… Я люблю тебя!
– Ух! Ничего себе, братец! Да ты действительно волнуешься!
– Ты же знаешь, у меня, кроме тебя…
– Знаю. И с этим, кстати, уже пора что-то сделать. Вот приедешь ко мне, и я займусь тобой вплотную!
– Ладно…
– Слушай, Миша, у тебя все нормально?
– Да, а почему ты спросила?
– Просто слово на букву «Л» из тебя обычно клещами тянуть надо. А тут… Мы обсуждали опасность, которая через год будет грозить мне. А как насчет тебя и сейчас?
Ох уж эта мне женская проницательность!
– У меня все тип-топ, Света. Правда. Просто затянувшаяся рутинная проверка. Я забеспокоился о тебе и… И еще одно. Что бы там ни случилось во Владимире или где еще, будь уверена, я тебя не оставлю и приеду за тобой. И вытащу, если понадобится, из любой беды. Я тебе это обещаю. Ты мне веришь?
– Верю, Миша, – ответила она чуть дрогнувшим голосом.
За моей спиной раздался стук в дверь, после чего она тут же открылась. Забавно… Стучать они уже научились, а вот ждать ответа – еще нет. На пороге стоял Потапов. Увидев, что я разговариваю по телефону, он жестами дал мне понять: все готово.