– Постойте, а как же Мальдо? – воскликнул Бран. – Он с Семечкой будет искать нас!
– Мальдо? – переспросил пресвитер. – Вы про одноглазого человека с деревянной ногой, который живет на болоте? Я знаю его. Я передам ему, где вас искать.
– В этом нет нужды. Я остаюсь, – решительно сказала Лигия, прервав монаха. – Бран, помоги Далии добраться до выхода. Спрячьтесь где-нибудь. Я обязательно найду вас, если…
Она осеклась, но продолжать и не нужно было.
– Что? Ты с ума сошла! – Голос Брана сорвался, к глазам подступили слезы.
– Лигия, тебе нельзя оставаться. Тебя схватят. И тогда сделают то, что не закончили со мной! – подхватила Далия.
– Я не смогу помочь еще раз. И так не знаю, что черный монах сделает со мной, когда узнает, что я помог бежать Гестионар Овир, – добавил пресвитер.
– Я знаю все это. – В голосе Лигии звучала решительная обреченность. – Но если и здесь Образ осквернен? Если черный монах выпустит тварей здесь? Вы хоть представляете, что произойдет? Город будет обречен! Никому не укрыться от тварей Нечистого. Здесь все погибнут!
– Лигия, эти люди… – Такая злоба отразилась на лице Далии при упоминании горожан, что Брану стало страшно. – Ты и не представляешь себе, что они делали со мной. Они собирались убить меня, разве ты забыла?! Здесь некого спасать! Они не невинны. Оставь их, пусть это будет их карой.
– То, что произошло с тобой, – ужасно. И за все, что они сделали, им воздастся. Но мы не судьи, Далия. Разве ты забыла, что главная задача Гестионар Овир – оберегать земной мир от слуг Нечистого? Разве мы вправе решать, кто достоин смерти, а кто нет? Разве вправе мы обрекать на гибель целый городок из-за горстки негодяев, распространяющих насилие и ложь, селящих ненависть в сердца людей?
– Горстки?! Взгляни на площадь! По-твоему, все эти люди собрались со всего города и окрестных деревень, чтобы насладиться солнечным днем?! Нет, Лигия, здесь нет невинных.
– Далия, ты не хуже меня знаешь, как можно управлять толпой.
– Это безумие! Они хотят крови. Нельзя туда возвращаться.
– Ты права, Далия, но это дело выбора. И я свой уже сделала.
– Да. Но я ни за что туда не вернусь.
Несколько мгновений Гестионар Овир смотрели друг другу в глаза, и в их взглядах было больше, чем могли бы сказать слова. Наконец Лигия тяжело вздохнула и произнесла:
– А теперь поспешите. Времени совсем нет. Я постараюсь… вернуться.
Лигия крепко обняла Далию и Брана. Горячие слезы жгли послушнику глаза, горло сковали рыдания. Он не мог вымолвить и слова, лишь со всей силы обхватил плечи ведуньи и долго не желал отпускать. В конце концов Лигии пришлось самой, скрепя сердце, мягко разорвать объятия. Она поцеловала Брана в лоб на прощание и убедилась, что он с Далией скрылся в потайном проходе.
Глава 22
Едва каменная дверь прохода закрылась, как на Лигию тяжким грузом обрушилась вся обреченность ее миссии. Сердце ее разрывалось от боли. Хотела бы и она сейчас бежать прочь из этого городка по скрытому подземному тоннелю. Прочь от гнева толпы, от черного монаха, ото всех бедствий. Но она прекрасно знала, что могло произойти тогда. И повторения того, что случилось в деревне Брана, нельзя было допустить.
Ведунья до боли сжала ладони в кулаки. Странная спокойная решимость человека, точно знающего, что ему не пережить этот день, охватила ее.
– Ваш поступок столь же храбр, сколь и безрассуден, – сказал пресвитер. – Я верю, что все это правда. Можете рассчитывать на меня. Я постараюсь помочь вам, чем смогу.
Лигия успела почти забыть о старике, и сейчас подняла на него немного удивленный взгляд, словно увидела впервые.
– Вы уже очень много сделали, пресвитер, – сказала она мягко, но в глазах ее была сталь. – Как вас зовут?
– Пресвитер Антониил. – Старик вновь облизал пересохшие от волнения губы. – Пресвитер Антониил, окажите мне, пожалуйста, еще одну услугу. Проводите меня к стражникам.
– Наконец! Что так долго, пресвитер? – грубовато окликнул старика первый стражник. Он стоял посреди коридора, уперев руки в боки. Болтающийся на боку дедовский меч, который достали из сундука по особому случаю, очевидно, вскружил ему голову. Его приятель прислонился к стене и равнодушно рассматривал пыльные узоры на полу. – И чего вы на нее плащ нацепили?..
Продолжить мысль он не смог. Скованные цепями деревянные колодки, которые Лигия накинула на шею для убедительности, вдруг стремительно сорвались со своего места и, со свистом описав в воздухе полукруг, обрушились стражнику на голову. Он не успел и пикнуть, как кулем повалился на пол. Второй было дернулся, но Лигия пнула его под колено и уже через мгновение добила колодкой на цепи.
Все произошло так быстро, что пресвитер Антониил едва ли успел все осознать. Вот они подходят к стражникам, а потом – хлоп! – и два здоровых парня поверженными лежат на полу. И все это сделала худенькая, маленькая девушка.
Закончив со стражниками, Лигия бросила тяжелые колодки с цепями на пол.
– Не волнуйтесь, я их не убила, – сказала она, не глядя на пресвитера. – Через пару часов придут в себя. А теперь, пресвитер Антониил, спрячьтесь где-нибудь в храме. Дальше вам идти слишком опасно. И на всякий случай нарисуйте свечой вокруг себя круг. И молитесь.
– Да-да. Хорошо, – прошептал перепуганный старик. – Да пребудет с вами Отец Небесный.
– Да будет Отец Небесный с вами.
Дальше Лигия передвигалась со всеми возможными предосторожностями. Неслышной тенью она скользнула по темному коридору и выбралась в основное помещение храма. Здесь еще двое стражников стояли, прислонившись к длинной кафедре, и шумно обсуждали предстоящую казнь. Это были два совсем молодых человека, нарочито громким смехом и грубыми шутками они, очевидно, пытались заглушить в себе страх.
Низко пригнувшись и двигаясь почти бесшумно, Лигия осторожно обошла их и скрылась в тени дальних колонн. Как раз вовремя, потому что через пару минут в храм вошел черный монах-странник в сопровождении дьякона Швабриила. На короткое мгновение монах-странник оказался в свете ярких солнечных лучей, что проникали в храм через дверь, но его фигура так и осталась размытой, словно видной через закопченное стекло. Тени и полумрак будто сами собой окутывали его, как еще один черный плащ.
При виде монаха двое стражников разом захлопнули рты и непроизвольно вытянулись, как на смотре.
– Почему так долго? Идите и приведите мне ведьму и пресвитера. – Тяжелый, низкий голос черного монаха эхом прокатился по храму.
Стражники поспешно кивнули, точно враз лишились дара речи, и ринулись исполнять поручение. Не прошло и минуты, как один из них с перепуганным видом прибежал назад:
– Владыка… там в коридоре… двое наших… лежат…
– Проверьте каждую комнату и закуток! Найдите их! – В гневе черный монах был так страшен, что стражник едва не лишился чувств. Но все же бросился на подкашивающихся ногах назад в коридор.
Дьякон Швабриил тоже согнулся от страха, словно пытался занять как можно меньше места в пространстве или вовсе исчезнуть, хотя гнев монаха-странника и не был направлен на него. Лигия в своем убежище прижалась к колонне так, будто хотела с ней слиться. Страх перед черным монахом одолел и ее.
Через несколько минут стражники ввели перепуганного пресвитера Антониила.
– Где ведьма? – Монах-странник впился тяжелым пронизывающим взглядом в несчастного старика. – Отвечай!
– Ее здесь нет, – собрав остатки достоинства, ответил пресвитер.
– Очень хорошо, – сказал черный монах. Его тон точно не сулил ничего хорошего. – Значит ты, старик, отвернулся от веры?
– Отец Небесный учит нас милосердию, а не убийству.
– Что ж, тогда смотри, к чему приводит твое милосердие. Связать его!
Стражники мигом оборвали драпировку с ближайшей колонны и примотали пресвитера к ней.
– А теперь отправляйтесь и ищите вокруг храма. Только не привлекайте внимания. Толпа не должна расходиться. Все самое интересное впереди, – зловеще произнес черный монах.
Стражники наперегонки ринулись на улицу. Кажется, поручение, благодаря которому они могли скрыться с глаз страшного владыки, радовало их больше всего.
Черной тенью монах-странник приближался к Образу. Лигия готова была поклясться, что с каждым его тяжелым шагом свет в храме тускнел. Солнечные лучи, прежде пробивавшиеся через дверь и окна, померкли, словно небо на улице вдруг заволокло густыми тучами.
– Клянусь, я собирался пощадить этот город. – В голосе черного монаха скользнула издевка. – Всего одна смерть. Да еще ведьмы. Этого было бы достаточно. Но нет. Ты решил проявить милосердие. – Он с презрением выплюнул последнее слово, метнув из-под капюшона страшный, уничтожающий взгляд на пресвитера. Сердце старика замерло на несколько мгновений. Из тени капюшона на него смотрели два черных пустых глаза без белков.
– Теперь знай, что смерть каждого в этом городе будет на твоих руках, – проскрежетал черный монах. Его голос стал меняться вслед за глазами. Словно ржавым гвоздем скребли по железу.
Монах-странник остановился перед Образом, накрыв его собственной тенью, и грубые символы, словно начертанные кровью, проступили на нем. Пресвитер Антониил невольно вскрикнул от ужаса.
– Остановись, прошу тебя! – взмолился он. – Отцом Небесным заклинаю…
– Молчать! – Даже не взглянув в его сторону, черный монах вскинул руку, и рот пресвитера сам собой захлопнулся. Старик застыл, точно каменное изваяние, и только широко раскрытые от ужаса глаза свидетельствовали о том, что он еще жив.
Лигия за своей колонной закусила губу до крови. Сердце ее то замирало, то готово было выпрыгнуть из груди. Нужно было решиться.
Тем временем монах-странник извлек из складок своей одежды серебряный кинжал Далии. Лигии показалось, что при этом его рука задергалась, как при судороге. Он отложил клинок на кафедру, и взгляд его вновь сосредоточился на Образе. Монах потянулся к капюшону и стал медленно отводить его назад. Ткань заскользила по волосам. И, по мере того как капюшон покидал голову монаха, все больше теней сгущалось вокруг него. Сам он словно искажался в них, рос, увеличивался, его человеческое тело начало страшно меняться. Позвоночник с жутким хрустом сломался в нескольких местах, изогнулся, на спине, пря