– Значит, все ложь? – Голос Брана дрогнул, злые слезы подступили к глазам. – Все, что написано в житии, все, о чем говорят монахи?
– Ну почему все? Нет, я так не думаю. Но ты должен понимать, что монахи тоже люди. Со своими слабостями, страхами и даже пороками. Вполне возможно, что и Первосвященник когда-то начинал как благодетель. Возможно, принимая посох, он искренне мечтал служить людям и заботиться о процветании страны. Но в политике, Бран, нет места человечности. Да и неограниченная власть, богатство и роскошь никогда не делают человека лучше. Они сгубили не одну душу.
– Но все будут думать, что Первосвященник был великим героем и спасителем? И так запишут в его житии?
– Да, – подтвердила Лигия.
– И все только ради укрепления веры?
– Да.
– Но как же моя вера? Как я могу дальше оставаться в монашестве, зная правду?
Лигия ласково взъерошила его светлые волосы.
– А разве твоя вера в Отца Небесного держится только на Первосвященнике? Разве Отец Небесный заключен только в высоких белых стенах, золотом куполе и разодетом монахе? Нет, Бран. Он везде и в каждом. Он в людях, простых и честных. В добрых и самоотверженных поступках. – Она приложила ладонь к его груди. – Он у тебя вот здесь.