Все это произошло в течение нескольких минут на глазах у Дениса, который вместе с товарищами готовил новые огневые позиции для пулеметной команды несколько севернее села. Капитан Воронин лично выбрал позицию на возвышенности, подальше от населенного пункта, с которой можно было вести огонь поверх голов войск, расположенных на переднем крае. И теперь все мысленно перекрестились, еще и еще раз убеждаясь в том, что Бог и в самом деле послал им дальновидного и заботливого начальника.
Не дожидаясь, пока осколки начнут долетать до траншей, капитан, заметив, что пулеметчики, забросив работу, с любопытством и страхом наблюдают за происходящим, распорядился:
– Всем до окончания обстрела на дно окопов!
И только лично проследив за тем, как подчиненные выполнят его приказание, Воронин, нагнувшись, исчез в только что срубленной для штаба землянке.
Денис, не ожидая повторной команды, быстро скатился с бруствера на дно окопа и присел на пустой патронный ящик. Окинув взглядом сиротливо стоящий на столе огневой позиции «максим», он заботливо накрыл его куском брезента.
– Такие вот дела, парниша… – озабоченно произнес младший унтер-офицер Самойлов, присаживаясь рядом. – Была пехотная полурота и нет её. Многие годы стояло село на радость людям, и нет его. Одни головешки остались…
– Людей-то сколько полегло, – откликнулся Денис, – аж жуть берет. И всего-то за несколько минут.
– Слышал я, офицеры баили, что немцы испытывают какое-то секретное оружие, – многозначительно взглянув на своего заряжающего, промолвил унтер. – Как знать, может быть, это оно и есть…
Комья земли стали прилетать из-за спины, и осколки свистели вперекрест. Огонь накрыл всю лощину, простирающуюся перед холмом, занятым пулеметной командой. Выглянув через окно пулеметного щитка, с которого взрывной волной сбросило брезентовую накидку, Денис неожиданно увидел высокие чёрные дымы, поднимавшиеся из березняков, их было два – один южнее полуразрушенного фольварка, другой севернее, а между ними – кромешный ад разрывов, сплошного огня и гари.
«Удивительно, – подумал пулеметчик, – кругом взрывы, разруха, а кто-то в это время костры жжет».
– Смотри-ко, дядя, кругом война, а в лесу кто-то костры запалил, – поделился Денис своим неожиданным наблюдением с первым номером. – Не боятся, видать, немца.
Самойлов, решительно отстранив заряжающего от пулемета, долго всматривался в прорезь щитка.
– А ты, парниша, прав, – удивленно воскликнул младший унтер-офицер, – это, кажись, вражины разожгли костры, указывая расположения нашего пехотного полка. Благо, что полковой командир отвел главные силы из села в тыл, а то несдобровать бы никому. Надоть капитану Воронину об этом доложить… Ты первым увидел, ты и докладывай, – после небольшой паузы, промолвил Самойлов, – авось он тебя за твою глазастость и наградит.
Денис пригибаясь поспешил к командирской землянке.
– Ваше благородие, – обратился он к капитану Воронину после того, как ужом проскользнув в узкий вход сруба, увидел сидящих за столом офицеров, которые, несмотря на обстрел, беззаботно раскладывали пасьянсы. – Я вместе с младшим унтер-офицером Самойловым обнаружил подозрительные дымы…
– Что за дымы? – недовольным голосом прервал солдата Воронин. – Что вы могли увидеть, когда все кругом заволокло гарью?
– Ваше благородие, нами замечены отдельные дымы с правого и левого флангов.
– Любопытно… – промолвил задумчиво Воронин. – Возможно, увиденные глазастым солдатом дымы и дадут нам, господа, объяснение этого внезапного артиллерийского налета. Не отведи полковник свои основные силы в тыл, от полка и мокрого места бы не осталось. Веди меня, Кульнев, показывай где, – сказал он и направился вслед за Денисом.
– Вот отсюда, ваше благородие, отлично видно, – сказал Самойлов, уступая место за пулеметом офицеру. К этому времени артиллерийская канонада прекратилась, и над окрестностями установилась звонкая тишина.
Найдя в бинокль уже чуть видимые столбы дыма, поднимающиеся из леса вертикально вверх, капитан озабоченно сказал:
– Похоже, что вражьи пособники ухитрились указать немецкой батарее дымами не только сектор обстрела, но и расстояние до первого эшелона обороны полка… – А потом, повернувшись к Денису, торжественно объявил: – Рядовой Кульнев, благодарю за службу!
– Рад стараться, ваше благородие! – радостно воскликнул пулеметчик.
– Надо сейчас же доложить об этом полковому командиру, – озабоченно промолвил капитан. – Может быть, еще успеем немецких шпионов схватить.
– Ваше благородие, разрешите принять участие в поимке этих христопродавцев, – просительно произнес Денис, с надеждой заглядывая в глаза командира.
– Не знаю. Не знаю, братец. Уж как получится… – неопределенно ответил Воронин. – Но если командир полка нарядит кого-то от нас, то я обязательно походатайствую, – пообещал он.
– Ну это ты, паря, зря, – назидательно промолвил Самойлов, когда они остались одни. – Я лично придерживаюсь древней солдатской мудрости «от службы не отказываться, но и на службу не напрашиваться». Учись, браток, у бывалых воинов, с нами не пропадешь.
– Благодарствую, Иван Савельевич, за совет, – чуть склонил голову Денис, – но, не поверите, руки так и чешутся прибить этих продажных душ. Сколько людей по их милости жизни лишились, сколько семей по миру пойдут…
– А у меня, думаешь, не чешутся руки? – откликнулся младший унтер-офицер. – Я, кажись, голыми руками бы их, гадов, задушил. Но терплю, потому что знаю, что по моей военной специальности я больше урона врагу нанесу своим пулеметом. Да и без твоей помощи мне никак не обойтись. Так что сам, браток, видишь, что не резон тебе в охотники напрашиваться.
– Вы, господин младший унтер-офицер, уже медальку имеете, – упорно гнул свое Денис, – а я, как пришел на фронт, только трижды в настоящем деле и успел поучаствовать…
– Не торопись, браток, на твою долю еще много всякого лиха достанется, – успокоил молодого солдата Самойлов, – успеешь еще не раз свое геройство проявить. Говорят, что война предвидится долгая. Раз в первых боях германца не побили, знать воевать нам еще, да воевать…
С окончанием артиллерийской подготовки на усеянное воронками поле, прямо перед селом, вышел тремя батальонными колоннами германский полк. Вскоре передние ряды немцев открыли огонь, а задние перебежками перестроились в одну длинную фалангу. Было видно, что германцы уверены: артобстрелом русский полк уничтожен, и собирались выйти на позиции второго эшелона походным порядком. Но не успели они развернуться, как ударила артиллерийская батарея крупного калибра, скрытая в лесочке за позициями пулеметчиков. Денис физически ощущал, как над ним один за другим с душераздирающим шумом и визгом пролетали снаряды, поражая шрапнелью скученного противника. Но недолго в рядах немцев продолжалась неразбериха. Вскоре они вытянулись в густые цепи и многочисленными волнами хлынули на передовые позиции пехотного полка.
Оставшийся за командира пулеметной команды подпоручик Мышлаевский, наблюдавший за началом боя в бинокль, передал по цепи:
– Зарядить пулеметы и ждать команды «огонь».
В критический момент, когда артиллерия, чтобы не попасть по своим, прекратила огонь, немцы начали напирать на пехотинцев.
Денис наблюдал, как в окопавшейся за околицей села роте где по одиночке, а где и целыми группами солдаты начали оставлять свои позиции, устремляясь в тыл. Казалось, что вот-вот – и немцы окажутся на одной линии с позициями пулеметной команды. От напряжения пальцы Самойлова, лежащие на гашетке «максима», побелели. В это мгновение раздался звонкий, уверенный голос подпоручика:
– По врагу, прицел восемь, короткими очередями, огонь!
И сразу же, словно громогласные швейные машинки застрочили все пулеметы, срезая цепи немцев, как серпом.
Денис только и успевал поправлять ленту, бесконечной змеей вползающую в прожорливое чрево «максима». Не успел пулемет замолчать, как расторопный подносчик боеприпасов уже протягивал новую коробку. Перезарядив оружие за считанные секунды, Кульнев все внимание обратил на поле боя, где пехотинцы, своевременно поддержанные огнем пулеметной команды, кинулись в штыковую.
– Прекратить огонь! – раздался голос капитана Воронина, только что, под пулями, успевшего добраться до своих позиций. – Перезарядить пулеметы, заменить воду. От имени командира полка благодарю вас за своевременную поддержку пехоты! – громко и торжественно объявил он, стараясь перекричать перекатывающиеся крики «ура-а-а», несущиеся вслед за драпающими без оглядки немцами.
– Рядовой Кульнев, ко мне! – услышал Денис новую команду капитана и вопросительно взглянул на Самойлова, по-хозяйски протирающего еще не успевший остыть кожух ствола.
– Иди, раз командир требует, – сказал унтер, – мы здесь и без тебя управимся.
Денис, схватив свою винтовку, кинулся выполнять команду.
– Ваше благородие, – доложил он, – рядовой Кульнев явился по вашему приказанию.
– Не раздумал с охотниками идти? – спросил Воронин.
– Никак нет, ваше благородие!
– Тогда с Богом! Полковник не смог отказать тебе в первоочередном праве захватить этих лазутчиков. Поступаешь в распоряжение начальника охотников, поручика князя Беридзе.
Через некоторое время к позициям пулеметной команды вышли десять пехотинцев во главе с офицером.
– Ваше сиятельство, – обратился к командиру охотников капитан Воронин, – представляю вам героя, который обнаружил подозрительные дымы. Рядовой Кульнев поступает в полное ваше распоряжение. Прошу вас, князь, вернуть его в целости и сохранности.
– Как Бог, даст, – пожал плечами сиятельный поручик. – A la guerre comme à la guerre[9], – добавил он. – Не беспокойтесь, господин капитан, все будет в порядке.
– Покажи-ка мне, братец, где ты видел эти дымки? – обратился поручик к Денису.
– Там, ваше благородие, извиняюсь, ваше сиятельство, – указал Кульнев на лесочки, откуда поднимались подозрительные дымы.