– Уважать врага – это наш христианский долг, – назидательно сказал Баташов, – чего не скажешь о вас. Я имею в виду не именно вас, а вашего кайзера, который содержит российских пленных впроголодь, да еще в самых скотских условиях.
После этих слов немец поперхнулся и затем надолго закашлялся.
– Я в этом нисколько не винов… – начал было оправдываться он, но генерал резко оборвал его на середине слова.
– Виноват или не виноват, это определит высший суд, а я, как представитель земного суда, еще раз спрашиваю, пойдете вы на встречу со своим резидентом или нет?
– Пойду, – прекрасно понимая, что другой ответ может слишком дорого ему стоить, глухо согласился Шварц.
– Вот так-то лучше, – удовлетворенно промолвил генерал. – В следующем номере я помещу объявление о сдаче в наем комнаты в доме № 7 по улице Мёдова. Вы будете жить там во 2-й квартире под нашим присмотром. А чтобы вы не выглядели на улицах Варшавы пугалом, я распоряжусь, чтобы сегодня же вас привели в порядок и приодели. Завтра утром я заеду за вами и проинструктирую дополнительно.
– Ваше превосходительство, полковник Стравинский ждет не дождется вас в своем кабинете, – заговорщицки понизив голос, сообщил доверительно ротмистр, как только Баташов вышел в коридор.
– Наши желания совпадают, – отозвался тот, направляясь вслед за адъютантом в кабинет гостеприимного хозяина.
– Вижу по вашему лицу, что беседа с немецким агентом оказалась плодотворной, – сказал Стравинский, как только генерал вошел в кабинет, – и поэтому предлагаю выпить за удачу.
– Да, удача мне не помешает, – согласился Баташов, принимая из рук жандармского полковника бокал. Сделав несколько вращательных движений, он с удовольствие вдохнул аромат коньяка и только после этого чуть пригубил божественный напиток.
С интересом проследив за движением рук генерала, Стравинский попытался повторить этот, по его мнению, чисто аристократический прием пития коньяка, но сделал это своими толстыми пальцами так неуклюже, что чуть было не пролил драгоценную жидкость на пол. Махнув в сердцах на это рукой, он привычным жестом опрокинул содержимое бокала в свой большой, благородно очерченный рот.
– Мы дипломатических академиев не кончали, – сконфуженно промолвил полковник, закусывая коньяк засахаренными дольками лимона.
– Апполинарий Эрастович, вы хотели сообщить мне что-то очень важное, касающееся нас обоих, – деловым тоном промолвил Баташов, по привычке беря инициативу на себя.
– Да, вы правы, – согласился Стравинский. – Я не стал вам говорить об этом событии раньше, потому что оно, по-моему, не имеет никакого отношения к агенту Шварцу.
– Что же это за событие? – с нескрываемым любопытством промолвил генерал.
– Мне кажется, что мои люди напали на след немецкого резидента!
– Не слишком ли много резидентов для Варшавы? – скептически улыбнулся Баташов. – Шварц говорит об одном, вы – о другом. Что-то мне мало верится в такую удачу.
– А вы послушайте, Евгений Евграфович, не пожалеете.
– Ну что же, я вас внимательно слушаю, – взглянув на полковника, промолвил Баташов.
– Неделю назад один из моих лучших филёров, который следил за подозрительным типом, похожим на коммивояжера, обхаживавшем в ресторане полковника, как потом выяснилось, офицера из штаба армии. Перед расставанием «коммивояжер» обменялся с полковником конвертами. Дальнейшее наблюдение за объектом, который получил у нас кличку «коммивояжер», выяснило, что к нему под прикрытием темноты частенько захаживают поздние гости, которые потом бесследно исчезают в темных переулочках этой глухой варшавской окраины. Подозрительный тип проживает в довольно удачно расположенном доме, из которого можно выйти незамеченным в любой из трех окружающих его переулков. Самое выгодное расположение для совершения темных дел. В дневное время филёры выяснили, что «коммивояжер» дважды бывал в штабе 2-й армии, оба раза задерживаясь там на полтора-два часа. Не кажется ли вам это подозрительным?
– Вы выяснили у домохозяина, кто это?
– Пока нет. Домохозяин находится в отъезде, а у кого-то другого уточнять мои люди не стали. Побоялись спугнуть.
– И правильно сделали! – удовлетворенно воскликнул Баташов. – Что еще интересного сообщают филёры?
– Круг интересов «коммивояжера» довольно широкий и разнообразный. У меня под рукой донесения за вчерашний день.
Полковник раскрыл черную папку и, найдя нужную бумагу, начал монотонно читать:
«7.05 объект вышел из дома и, поймав извозчика, направился в сторону Петербургского вокзала. В 8-15 встретил экспресс и опрятно одетого господина из 7-го вагона. Господин передал объекту небольшой чемоданчик, и они вместе направились на привокзальную площадь. Зашли в церковь Марии Магдалины, поставили свечки, помолились и в 9.00, разошлись в разные стороны. Объект „коммивояжер“ пешком, по улице Виленской, направился к лавке купца Лейбемана. Неизвестный господин сел на поезд, направляющийся в Лодзь, где след его был потерян. В 10.27 „коммивояжер“ вышел от купца Лейбемана без чемоданчика, поймал извозчика и поехал в офицерский клуб, где пробыл до полудня с четвертью. В 12.30, поймав извозчика, поехал в ресторан „Бристоль“. В два с четвертью пополудни в компании двух офицеров он на извозчике направился в штаб 2-й армии, откуда вышел в четыре часа пополудни и на извозчике возвратился домой»…
Как это ни удивительно, но на этом контакты «коммивояжера» не заканчиваются, – оторвал глаза от донесения жандармский полковник, чувствуя неподдельный интерес генерала, – до полуночи у него в гостях побывали еще три посетителя. И, что самое интересное, вошли они через парадную дверь, а ушли проходными дворами, так и не попавшись на глаза моим людям.
– Как же это могло случиться? – заволновался генерал. – Ваши филёры, как это обычно водится, небось проспали?
– Ни в коем случае! – обиженно воскликнул полковник. – В городе последнее время неспокойно, появилось слишком много подозрительных личностей, поэтому больше двух-трех человек для наружного наблюдения я выделить не могу. А для полного прикрытия этого чертова дома и десятка мало…
– Но это же особый случай, – перебил Стравинского генерал, – сами видите, что живет там не простая птица.
– Вы, как всегда, правы! Но это я понял только сегодня, ознакомившись с последними донесениями. И поэтому решил сегодня же этого «коммивояжера» взять во время встречи с кем-нибудь из офицеров, но перед этим надумал посоветоваться с вами…
– И правильно сделали. Только сегодня брать «коммивояжера» ни в коем случае не надо! – категорически заявил Баташов. – За ним надо проследить и зафиксировать весь круг его знакомств. Мы должны иметь на руках всю обязательную доказательную базу, чтобы потом дело о шпионаже не рассыпалось в суде. А, кстати, по какому адресу проживает этот ваш «коммивояжер»?
Полковник заглянул в отчет филёра:
– Улица Мёдова, 7, квартира 5…
– Мёдова, 7, квартира 5? – удивленно воскликнул генерал. – Да там же… – Недосказав, он неожиданно осекся. – В общем, я рекомендую вам снять с этого объекта наблюдение, – после небольшой паузы удрученно промолвил Баташов, – «коммивояжер», это не тот, за кого вы его принимаете. Больше этого сказать вам я не имею права.
– Спасибо и на этом, – обиженно промолвил явно обескураженный жандармский полковник, – хорошо, что я об этом «коммивояжере» еще не доложил наверх, а то наделал бы делов.
– Ничего, бывает, – улыбнулся Баташов. – Я помню, как в Лодзи целых две недели мои люди за одним подозрительным субъектом ухлестывали, а выяснилось, что это агент губернского жандармского управления, работающий под прикрытием. Мой вам совет – по делам, относящимся к безопасности армии, лучше сразу же ставьте в известность армейские военно-контрольные отделения и меня не забывайте по старой дружбе.
– Вот за это и выпьем, – сразу же нашелся Стравинский и, разлив остатки коньяка, провозгласил тост: – За наше боевое братство!
Опорожнив бокалы, офицеры молча пожали друг другу руки. Но прежде чем откланяться, Баташов рассказал жандармскому полковнику о своих намерениях в отношении немецкого агента и попросил его помочь в этом важном для военной контрразведки деле.
Прекрасно понимая, что после неудачи с «Мясником» начальник контрразведки 2-й армии подполковник Залыга будет делать все, лишь бы реабилитировать себя перед ним, Баташов решил все имеющиеся у него документы по делу Шварца передать ему. Сам же вплотную занялся делом Мясоедова.
5
Не прошло и недели, как подполковник Залыга с виноватым видом предстал перед своим шефом.
– Виноват, ваше превосходительство, – с порога заявил он, – все было под контролем…
– Что, Шварц сбежал? – разгневанно прервал его оправдания Баташов.
– Нет! – поспешно выпалил Залыга.
– Значит, резидента упустили? – Привстал, все более и более раздражаясь, генерал. – Да я вас под трибунал за это отдам!
– Пожалуйста выслушайте меня, Евгений Евграфович, ваше превосходительство! – с отчаянием в голосе воскликнул контрразведчик. – Никого я не упустил!
– Тогда в чем же дело? – промолвил, постепенно успокаиваясь, Баташов. – Вы можете доложить мне все по порядку четко и ясно?
– Постараюсь, – облегченно вздохнул Залыга и начал свой рассказ:
– На четвертый день, после того как в газете «Варшавские губернские ведомости» было напечатано нужное нам объявление, когда я уже подумывал о том, что резидент не придет и необходимо печатать новое объявление, в квартире, где жил под нашим присмотром Иоганн Шварц, прозвенел звонок. Офицер, который уже продолжительное время жил и действовал под прикрытием в квартире напротив, увидел в глазок невысокого роста полнотелого брюнета с лихо закрученными, явно наклеенными усами и настороженным взглядом на аристократически тонком лице. Как было уже заранее условлено, сотрудник опустил штору на окне, выходящем на улицу, подав тем самым знак людям из наружного наблюдения сосредоточить внимание на всех имеющихся в доме входах и выходах. Предварительно, инструктируя сотрудников, я поставил задачу взять подозреваемого, который придет по объявлению, под тайное наблюдение, дабы выяснить о нем все, что возможно. И ни в коем случае не упускать из вида. Но, как говорится, мы полагаем, а Бог располагает! Сотрудник из квартиры напротив, продолжая наблюдение за неизвестным, увидел, как дверь второй квартиры отворилась и на пороге появился Иоганн Шварц, который, увидев незнакомца, побледнел и на его вопрос о стоимости проживания, ничего не ответил, а полез дрожащей рукой в карман, чтобы вытащить половинку денежной купюры. Но явно что-то заподозривший субъект, не стал дожидаться, пока тот вытащит из кармана пароль, и дважды выстрелил в него, не вынимая из кармана руку. После этого незнакомец вложил в карман убитого толстый конверт и кинулся по лестнице вверх. Ошарашенный этим сотрудник, вместо того чтобы сразу же преследовать немецкого агента, а в этом у него сомнения не было, кинулся к Шварцу. Увидев у него во лбу кровоточащую дыру, сразу же понял, что тот сражен наповал и запоздало кинулся по лестнице вверх. Но шпион уже куда-то скрылся. В это время из переулка послышались крики, а затем выстрелы. В общем, когда мой сотрудник прибежал туда, все уже было кончено. Этот гад уложил двух лучших филеров, но и сам получил смертельное ранение. Его тут же отправили на станцию, где стоял санитарный поезд. Но сколько доктора над ним ни бились, тот вскоре отдал Богу душу. Вот в основном все! – обреченно закончил Залыга, ожидая от начальства разноса.