Да, все, что ему нужно, это прощение. И получить его может помочь только одна вещь на свете. То окаянное кольцо. Надев его, сестра сможет принимать любой облик, стало быть, сможет жить среди людей, избирая себе жертву по желанию, а не питаясь объедками. И возможно, когда перерождение все же завершится, она сможет справиться с голодом.
Она будет жить, как сама того захочет, и ей ничто не будет угрожать. То, что избавить сестру от мучений можно второй, окончательной смертью, Марк даже не вспоминал, потому что понимал: рука не поднимется. Один раз он уже подписал смертный приговор родным людям, хватит! Ошибка прошлого не принесла счастья, так стоит ли ее повторять?
Чахлая трава под ногами захрустела обломками камней, уже различимыми в постепенно сереющей темноте, и охотник растерянно поднял взгляд. Небо на востоке начинало светлеть, еще какой-то час — начнется побудка, а он так и не нашел то, за чем отправляла его сестра…
Осторожные шаги прозвучали в предрассветной тишине, как гром небесный, и Марк обернулся, оказавшись лицом к лицу с той женщиной, что спрашивала, в каком углу ему приготовить постель. В сумеречном свете не было заметно ни бледности кожи, язвочки казались родинками, а тусклые глаза — глубокими и таинственными озерами, из которых на охотника смотрело… желание.
— Не спится? — спросила работница.
Марк сглотнул слюну, и женщина тут же нашла подходящее объяснение движению кадыка, игриво наклоняя голову:
— Бродите тут, один-одинешенек, небось продрогли до костей?
В памяти охотника всплыли кости, на которых еще удерживалась сильно поредевшая плоть сестры, и слюну пришлось сглотнуть снова, еще судорожнее.
— А вокруг так много теплых местечек… — Работница подошла вплотную к Марку и коснулась его бедра своим.
— У тебя нет мужчины? — хрипло спросил охотник.
— Не нашла еще своего, — улыбнулась женщина, как ей наверняка казалось, призывно.
— Отчего же так? Ты бабенка видная. Может, здоровья в тебе мало, вот никто и не берет?
— А ты проверь. — Она заглянула охотнику прямо в глаза и облизнула губы, в сумерках казавшиеся почти синими.
— Так здорова или нет?
— Пойдем, сам увидишь.
— Пойдем, — согласился Марк и обнял женщину за талию, привлекая к себе. — Только подальше отсюда.
— Боишься, что кто-то увидит? — усмехнулась работница. — Пусть их смотрят. Пусть сами слюнки глотают.
— Нет мне никакого дела до них. И им до меня быть не должно.
— Скромник… — насмешливо протянула женщина, но из объятий вырываться не стала, напротив, еще плотнее прильнула к охотнику. — Вот ведь точно, почти заледенел. Надо тебя согреть, да поскорее!
— Да, поспешим. — Марк еще раз посмотрел на полоску светлеющего неба и шагом настолько быстрым, насколько могла поспевать работница, направился в лес.
Сола не могла поверить своему счастью. Самый завидный мужчина все-таки не устоял перед ее чарами! Теперь оставалась лишь малая малость, в успешном исполнении которой женщина нисколечко не сомневалась, благо опыт имелся. Правда, их было уже много таких, обещавших золотые горы и сбежавших при первом удобном случае. Да взять хотя бы Теда! Тоже говорил, что любит, хвостиком повсюду ходил, а потом вдруг раз и пропал. Да еще и хозяина, видно, с товаром обнес, потому что сквайр в тот день совсем смурной в поместье вернулся. Этот тоже сбежать может, как только свое получит…
А и пусть бежит, решила для себя Сола. Свои-то мужики, работные, как только на болота приходят, совсем силу теряют, это только женщины все больше и больше там распаляются. А в село соседнее ходить толку нет: селяне норовят себя крестом осенить да отойти в сторонку с твоей дороги. Боятся. А может, и брезгуют. Хорошо хоть, этот не побрезговал.
Тропинка все дальше и дальше углублялась в лес, но Сола чувствовала себя как за каменной стеной в мужских объятиях, и ее ничуть не смущало, что хватка пальцев была уж слишком твердой. Так и должно быть, убеждала себя женщина. Он что в руках по большей части держит? Мечи. Железные. А чтобы с ними справляться, силы много надо. Силы и сноровки.
Сладко вздохнув, Сола чуть не сбилась с шага, но Марк обнимал свою спутницу крепко и удержал от неминуемого падения на торчащие из тропы сосновые корни. Заботливый, убедилась женщина. Вот только зачем в такую даль было заходить? Уж больше мили прошагали, а нужно было всего лишь за ограду отойти, и никто бы не нашел.
— А вернуться-то успеем до побудки? — спросила Сола, начиная тревожиться. Сквайр, конечно, не убьет своих загулявших работников, только скривится да, может, пошутит, но зачем его лишний раз-то злить? А то еще жалованье урежет. Скажет, мол, раз захотели отдохнуть, вот и отдыхайте, только без денег.
— Успеем, — спокойно ответил Марк, поворачивая с тропы на неприметную полянку, усыпанную сухой хвоей.
— Ох, и колко лежать будет! — подмигнула Сола.
— А зачем ложиться? — Мужчина потянул ее за собой и вдавил спиной в ствол молодой, но уже крепкой сосенки.
«А и правда, зачем ложиться, — подумала женщина. — Стоя-то иногда и сподручнее выходит».
Она хотела обнять плечи любовника, чтобы было за что держаться, но Марк решительно скинул женские ладони и мягким, но не признающим отказа движением, прижал руки работницы к телу.
«Неужто целоваться вздумал? Что ж, можно и поцеловаться», — решила Сола, но мгновением спустя почувствовала, как в заведенные за ствол дерева запястья впивается веревка.
— Ты что это, чудной, что ли? — спросила женщина, пока не растревожившаяся всерьез. Бывали у нее любовнички и такого свойства, что без пут на подвиги собраться не могли.
— Сейчас увидишь, — пообещал Марк, перемещаясь за спину Солы и продолжая опутывать ее руки веревкой.
Одна петля обхватила талию, вторая прижала к сосенке бедра, третья вновь скользнула вверх.
— Я так не то что пошевелиться — вздохнуть не смогу, — пожаловалась женщина, когда ее шея оказалась примотана к стволу несколькими витками веревки.
— А тебе дышать и не нужно будет, — сказал мужчина, отступая назад и словно любуясь делом рук своих.
Сола попробовала дернуться, но путы держали крепко. Крепче, чем нужно для любви.
— Ты уж побыстрее давай, а то утро уже скоро на двор придет.
— Да, скоро… — Марк задрал голову, вглядываясь в небо между высокими кронами. — Мне пора.
— Иди, — разрешил чей-то тихий, шепчущий голос, и теперь Сола вздрогнула по-настоящему. Но страх пришел чуть позже, когда из-за кустов, окружавших поляну, выступила вперед фигура, закутанная в плащ.
— Я вернусь после полудня, — сказал мужчина.
— Приходи к хижине.
Марк кивнул и бесшумно вернулся на тропу, а странная незнакомка — Сола была уверена, что это женщина, уж больно тонкой и маленькой была фигура, — подошла к пленнице и откинула капюшон плаща.
Сола открыла рот, чтобы истошно закричать, увидев белые пятна глаз и лоскуты гниющей кожи, еле удерживающиеся на черепе, но мертвячка накрыла губы женщины своими. Первое прикосновение показалось невыносимо ледяным и пронизало тело пленницы дрожью с ног до головы, и все же было очень коротким. А следом пришло забвение.
Конрад оглядел строй работников, приготовившихся к отправлению на болота, и не досчитался одного. Вернее, одной. Женщина по имени Сола, признанная своими товарками за главную, не пришла на поверку.
— Где она? — спросил сквайр, не обращаясь к кому-то отдельно.
— Так спит, наверное, — неуверенно предположил один из работников.
— Не, не спит, — возразил другой. — Ее постель пустая стояла.
— Может, в село ушла спозаранку? Я видел, она на двор еще до рассвета вышла, — вспомнил третий.
Подобные отлучки случались. Конрад недовольно цыкнул зубом и сурово посмотрел на строй:
— Раз не углядели, работы, приходящиеся на ее долю, выполнять будете. Вслед за своими!
Раздавшийся ропот звучал тихо и недолго, вместе с обещаниями прибить провинившуюся.
— Поискать ее? — предложил Марк.
— Сама придет. А я ее тут подожду, — пообещал сквайр.
Работники чуть оживились, уже воображая, какие кары просыплются на Солу, но болото не ждало, и ватага уныло зашагала по лесной тропе. Конрад проводил своих людей взглядом, а сам вернулся в дом, чтобы заморить усталость бессонной ночи хотя бы короткой дремотой.
Проснулся он спустя часа два, когда солнце уже вовсю карабкалось по небосводу. Обошел дворовые пристройки. Сола так и не вернулась. Неужели надумала сбежать, как Бетта? Нашла нового покупателя? Только бы не очередного эльфа или, того хуже, орка. Придется заняться поисками.
Конрад достал из потайного кармана кошеля бледно-голубой мутноватый кристалл на длинном ремешке и зашел в пристройку, где в числе прочих женщин ночевала пропавшая.
А вот и ее постель. В лучшем месте, у окна. Незаправленная, но это и хорошо. Сквайр подержал амулет над кроватью, пока тот из голубого не стал ярко-синим, а потом двинулся во двор. Пришлось немного покружить, выходя на след беглянки, но четверти часа хватило, чтобы понять: женщина ушла куда-то в лес по одной из троп, лучами расходящихся от поместья. Конрад подхватил неснаряженного «шершня», который все принимали за странный посох, и, сверившись с кристаллом, ступил на нужную тропу.
По большому счету, амулет можно было убирать обратно: на хвое ясно просматривались следы. Причем следы двоих, а не одного. Правда, тот, кто шел рядом с Солой, похоже, имел хорошую привычку таиться, потому что так и норовил все время поставить ступню на твердую поверхность только самым краем, и отпечатки получались размазанными, такими, что определить, кому они принадлежали, представлялось невозможным.
Конрад невольно пожалел, что амулет, которым его столь щедро наделили, теперь должен был не меньше суток очищаться от ауры женщины, а за это время второй след потеряет свою полезность. Ну да ладно. Если удастся отыскать беглянку, уж он ее расспросит. Обо всем.