— Буду я с тобой чикаться, — пробормотал Баринов. — Говорил же: «беги». И тоже по-хорошему…
С «трофеем» в руке он зашагал по улице. В городе, где-то ближе к центру, продолжалась канонада. Она-то, собственно и выгнала Баринова из берлоги. Можно было примириться с ценами и разухабистыми заголовками в газетах, однако стрельба в мирное время на мирных улицах ошеломила бы кого угодно. Усидеть дома Баринов, конечно, не мог. Поохав и повздыхав, он поперся на улицу искать приключений. Первые выводы можно было уже делать, и выводы эти восторга у Баринова не вызывали.
— Может, сварганим чифирчику! — Серега Максимов в готовности приподнялся. — Ты как, Валерий? Не против?
Валера, одногодка Олега, светловолосый и голубоглазый, безразлично пожал плечами.
— Валерик — за. А вы, господа спорщики?
Леонид ответил Максимову тяжелым взглядом, Олег вопроса, кажется, вообще не услышал.
— Ага, понял! — Максимов подмигнул Валерию. — Пошли, джигит. Научу науке блатной. Пусть господа выясняют отношения без нас.
Было слышно, как он ведет Валерку на кухню, хлопая по плечу, спрашивая про отношение к лимону и апельсиновым коркам. Олег покосился на Леонида.
— Ну, что, полюбовался? Тимка, к твоему сведению, выглядит хуже. Кроме синяков и трех швов — еще и гипс на руке.
— Ты на жалость не дави. Не моя вина, что их так отделали.
— Я и не давлю. Брюзжу просто. Алексей с ними каждый день возится. Зря ты на его счет сомневался. Оттаяли парни. Валерик, сам видишь, уже вовсю по улицам шастает, шило в кармане таскает. Ищет ТЕХ.
— Так ты ему не сказал?
Олег покачал головой.
— Сказал, что разобрались, а подробности… Подробности как-нибудь после.
— А по-моему, и после не надо. Играй уж до конца в свою конспирацию!
— Дубина ты, Леня! Я ведь тебе уже объяснял: это «Сеть», и вычислить кого-либо по ней чрезвычайно сложно.
— Но все-таки можно?
— Ну… Если только теоретически. Ты же знаешь, кто за всем этим стоит! Не пацаны зеленые.
— Тогда и дурить нечего. Стирай все к чертовой матери или сходи повинись перед полковником. Глядишь, и простит по-родственному.
Олег сердито отщипнул от бутерброда кусок мякиша, принялся раскатывать по столу. В глазах его попеременно вспыхивали то злость, то нерешительность.
— Не знаю… Впервые в жизни не знаю… Ведь это такой шанс! Как его упустить? Мы же теперь можем все! Абсолютно все, понимаешь!
Леонид фыркнул.
— Хочется и рыбку съесть, и в лодку сесть?
— А тебе будто не хочется?
— Мне — нет! Мне вполне достаточно моего скромного жития-бытия.
— Елы-палы! Чего ты боишься? Все прошло чисто! Никто ни в чем не усомнился, приказы были исполнены аккуратно и в срок.
— Тогда почему ты интересуешься моим мнением?
— Ну… — Олежа пожал плечами. — Считай, что твое мнение для меня не пустой звук.
— А если не пустой, то и хавай без обид. Нельзя с ними связываться, понимаешь? Лучше дантистом у акул быть. А от этих специалистов нужно держаться подальше! Тут тебе не Голливуд и не Ленфильм какой-нибудь, тут все взаправду. И ты, Олежа, — всего-навсего маленький человечек, в меру хитрый, в меру умный, и не более того. Одно неверное движение, — и размажут по стеночке, не заметив. Ты ведь в чужой карман залез! И не карман даже, а карманище!
— Но ведь жалко! — вырвалось у Олега. — Такой шанс!
— Жалко — у пчелки в попке. А ты разок попробовал — и хватит. Паука больше нет, Клест тоже в аду парится, — чего тебе еще надо?
Олег потупился.
— В городе и других гадов хватает.
— Значит, решил спасать мир? До полной и окончательной?
— Что ты ко мне пристал? Я же сказал: не знаю! Потому и решил посоветоваться с тобой!
— Свой совет я тебе уже дал. Завязывай и заметай следы.
— Я подумаю.
— Подумай… — Леонид рассеянно огляделся, заметил на стене роскошный календарь. Странный это был календарь, — изображал, если верить надписи, аэропорт «Кольцово», однако на переднем плане красовались какие-то «Боинги» и «Конкорды». Местные фотоумельцы сработали лихо.
— Где, кстати, твои родители?
— На даче, за городом. А что?
— Так, ничего… — поднявшись, Леонид шагнул к стоящему на столе компьютеру. — Значит, на этой фитюльке ты и раскнокал все полковничьи секреты?
— Не только. В клубе у нас более мощные машинки, хотя и это совсем не фитюлька. Четыреста восемьдесят шестой процессор, частота — сто мегагерц, ОЗУ — шестнадцать мегабайт…
Леонид пальцами провел по монитору, любопытствующе постучал по клавишам.
— Мда… И все равно не пойму, как это они проморгали! Ну не может такого быть, чтобы любой «лева» мог так запросто влезть в систему и выдать звеньям настоящее боевое задание.
— Правильно, не любой! — Олег загорячился. — Я уже объяснял: только тот, кто знаком с шифром и кодовой программой. А я, к твоему сведению, больше года ломал над этим голову. Так что простой эту систему не назовешь. Она проста в обращении, а если кропотливо покопаться во всех связях и зависимостях, голова опухнет.
— Выходит, их террористы живут среди обычных людей?
— Получается, что так. Причем — с оружием и конторой их ничто не связывает. Даже сами люди из федеральной службы не знают, кто конкретно будет исполнять конкретное задание.
— Даже так?
— На этом все и построено! Ты пойми, звенья абсолютно автономны. Никто и ничего о них не знает. Только кураторы. Но и те сразу после легализации групп всю документацию немедленно уничтожают. Семь мегабайт, которые я расшифровал, посвящаются не информации о диверсантах, а тысячам нюансов, с помощью которых на них можно выйти. Это и есть та система, где каждому дню и каждому месяцу присваивается свой шифр, а шифр диктует строго обусловленную цепочку команд — через газеты, телеграммы, звонки. Кроме того, к каждой цепочке прилагаются таблицы с ключевыми словами, с местом расположения тех или иных тайников. Ошибись хоть в одной мелочи, и ничего не выйдет. Исполнитель просто поймет, что на него пытается выйти чужак.
— Подожди! Ты упомянул о тайниках?
— Ну да…
— Занятно! Какие тайники могут быть в наше время? Во-первых, кругом дети, во-вторых, — бомжи. Они же в любую урну с головой готовы нырнуть.
— Тайник — название условное. На самом деле это могут быть камеры хранения, столы находок, просто офисы или квартиры частных лиц. А что мешает им поставить на автостоянку потрепанные «Жигули» с багажником, битком набитым оружием?
— За это же платить надо!
— Видимо, деньги у них есть. Кстати, стационарные тайники имеются тоже, хотя таких не столь уж много. Согласись, откопать чью-нибудь могилу и достать из гроба запакованный в полиэтилен ПТУРС — занятие не самое простое. А вот забежать на вокзал и открыть нужную ячейку — пара пустяков.
— Насколько я знаю, там нельзя ничего хранить долго.
— Правильно. Для того и существуют служащие, которые тоже, подчиняются графикам «Сети» — кто-то переносит груз с места на место, кто-то без конца продлевают срок квитанций. Есть люди, что сидят на определенных телефонах, зная, что следует сказать в ответ на ту или иную ключевую фразу, другие в нужный момент идут на почтамт и отправляют по указанному адресу посылки.
— Это ведь чертовски сложно! Стоило ли огород городить?
— Вероятно, стоило. Хотя об этом нам трудно судить. Суть в ином, — так или иначе «Сетью» может пользоваться только тот, кто знаком хотя бы с энным количеством команд. При этом надо учитывать, что команды меняются ежедневно, меняются адреса и содержимое тайников. Если ты не правитель, то и манипулировать звеньями не сможешь.
— Ты сказал — правитель?
— Так именуется в программе лицо, владеющее основными кодами. По-английски — регент.
— Хмм… Но получается странная вещь! Сам рассуди. Этим твоим регентом может стать всякий, кто с прилежанием поползает по файлам. Это же чушь собачья!
— Не забывай, каким образом я соприкоснулся с этими самыми файлами.
— Все равно! Пойми, не может быть такого, чтобы силовые структуры не подстраховались! Любой важный мост изначально минируется, и у любого самого надежного робота должна быть предусмотрена кнопка выключения.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — Олег рассеянно принялся щипать себя за шею. — Со стороны все действительно кажется диковатым, но… Мне думается, они делали это намеренно.
— То есть?
— Я не знаю, как это грамотно объяснить, но, может быть, все дело во внутренних дрязгах? Их же вон сейчас как тасуют и переименовывают. Начальник летит за начальником, армию сокращают и одновременно создаются какие-то непонятные подразделения, о которых никто слыхом ни слыхивал. Это как с рублем, — никакого доверия, вот и скупают потихоньку валюту. Может, силовики тоже друг другу не верят?… Если о тех же «Зодчих» знают все, то о «Подзодчих» — уже очень и очень немногие. А в одном из файлов я случайно наткнулся на упоминание какой-то аналитической группы «Интернат», которая, оказывается, курирует в целом работу «Зодчих». То есть — все шиворот-навыворот: «Зодчие» управляют «Подзодчими», те в свою очередь имеют некий периферийный отдел, который неожиданно оказывается выше всех прочих.
— Действительно странно.
— А возможен и такой вариант. Скажем, некий коллектив решил обзавестись своей собственной спецслужбой. Разве не удобно? В сущности — та же валюта на черный день. Даже если их погонят с работы, они все равно не останутся с пустыми руками.
— Значит, еще одно подобие мафии?
— Думаю, это посерьезнее, потому что задействованы профессионалы. И конспирация далеко не любительская. Сделают все, что хочешь, и сделают квалифицированно. Кража документов, устранение лишних людей, террористические акты…
— Или те же перевороты.
— Перевороты? — Олег захлопал ресницами, осмысливая сказанное. — Ну, это, пожалуй, чересчур.
— Ты же сам толкуешь о профессионалах, а что им стоит скинуть одного президентика и поставить другого? Как брали дворец Амина, помнишь? А Кастро как на престол сажали? — Леонид нервно прошелся по комнате, вдумчиво проговорил: — Тогда, Олежа, получается совсем дурная петрушка! Потому что информация, которой ты завладел вдвойне опасна. Это же «Меч — сто голов с плеч»! Кому достанется, тому и будет служить!