— А теперь выкладывайте.
— По-моему, все прошло как нельзя лучше. Вы заказали «Ротор» с «Мегаполисом», — Петренко все выполнил. Убрали Луща и Сеттера.
— Где сейчас Петренко?
— Под слоем гравия. Вместе с остальными. Зарыли надежно, так что не беспокойтесь.
— Были какие-то осложнения?
Клим Лаврентьевич вздохнул.
— К сожалению, главное осложнение — Фан. Он вам нужен, и я его уберег. Но кое-кто этим страшно раздражен.
— Кажется, понимаю. Ваш полковник?
— Совершенно верно. Он недоволен и, думаю, может что-то раскопать. У него хватает сыскарей, и если он даст добро на отработку причин отдельных несостыковок той ночи, эти парни могут нам серьезно навредить.
— Думаю, вы преувеличиваете.
— Хотел бы я так думать, но, увы… Понимаете, если бы дело ограничилось одним Фаном, это можно было бы еще как-то объяснить. Но «Ротор» и его управляющий — это серьезно. Кроме того практически из-под носа ушел Генерал, сумел вывернуться Шакал, и в сумме все это, согласитесь, наводит на определенные мысли.
— Вас или его?
— Разумеется, полковника. Хотя и я, честно сказать, озадачен. Простите, конечно, но зачем вам понадобился Шакал? Фана я еще могу понять, — у него связи, у него разветвленная сеть агентов на Дальнем Востоке, но Шакал?
— Забавно! Я-то был уверен, что вы догадаетесь.
Клим Лаврентьевич нахмурился.
— Ну же! Напрягитесь чуточку!…
— Еще один козел отпущения? — неуверенно предположил помощник полковника.
— Браво! Значит, не зря я все-таки ставил на вас! Разумеется, еще один козел! Петренко вы использовали и зарыли, а кто будет следующим? Или операция вам не понравилась? Нет, дорогой мой, все эти шакалы с генералами еще сослужат нам добрую службу! Не надо спешить. Что толку потрошить город, если через три-четыре месяца нарастет новая требуха? Такие дела обстряпывают с умом!
— Однако игра с Константином Николаевичем — игра из рискованных!
— А кто вам сказал, что мы собираемся с ним играть и дальше? Игра закончена, Клим Лаврентьевич! В роли боевого слона наш бравый полковничек сделал все, что мог.
— Вы хотите сказать…
— Его пора убирать с доски. Пока не поздно. Насколько я понимаю, ключами от «Сети» вы уже владеете, — вот и не будем дразнить судьбу. Даже двуручным мечом должен размахивать один человек. Пора обрубать концы.
— Но мы еще не выяснили некоторых нюансов!…
— И не выясните, если оставите его в живых. Вы попытались провести обыск у него на квартире, и что вышло? Ничего путного. Только обозлили своего босса. Теперь он недоверчив и будет принюхиваться, искать. А кто ищет, тот всегда что-нибудь находит. Соображаете?… По сути дела вы, Клим Лаврентьевич, у него на крючке, и стоит ему сделать умелую подсечку, как вы моментально окажетесь на раскаленной сковороде. Полноте изображать благородство. Он опасен, и этим все сказано. Кроме того, в случае каких-либо неожиданностей — все можно свалить на покойника.
— Когда вы думаете… — голос у Клима Лаврентьевича дрогнул. Он судорожно сглотнул. — Я хочу спросить, когда целесообразнее всего провести акцию?
— Чем быстрее, тем лучше. — Патрон нахмурился. — Вы как-то упоминали, что он увлекается дельтопланами? Очень кстати! Занятие это рискованное, так почему бы однажды не случиться небольшой аварии?
— Это может вызвать подозрения.
— Напротив. Я, знаете ли, навел кое-какие справки. Так вот, у господ дельтопланеристов, батенька мой, крайне высокий процент травматизма. Восемь из ста разбиваются насмерть. Больше половины ломают кости.
— Да но если это случится сейчас…
— Именно сейчас это и ДОЛЖНО случиться. Все спишется на ту безумную ночь, — Патрон в упор взглянул на соседа. — Поймите, мне нужны вы, а не этот взбалмошный субъект. После того, как место полковника освободится, необходимо сделать так, чтобы «Интернат» был расформирован. Всех осведомленных о существовании «Сети» поставьте под особый контроль. Идеально было бы избавиться и от них, но… К этому мы еще когда-нибудь вернемся. А пока главная ваша задача — полковник.
Глава 6
Вольготная жизнь в доме Аллочки и ее дяди продолжалась. Несколько дней Константин Николаевич провел в служебных разъездах, однако Валентина с собой не брал. Едва вернувшись, тотчас стал собираться на полеты. И в то же утро, похудевший и злой, прямо из госпиталя заявился недолечившийся Зорин. Полеты, насколько знал Валентин, в это суматошное время не планировались. Зорин же, по словам полковника, во время роковой перестрелки потерял не менее литра крови, и возвращения его ожидали не раньше, чем через пару недель. Однако и тот, и другой поступили вопреки планам и логике. Зорин, впрочем, попытался оправдаться:
— Раны должны заживать дома! — так объяснил он свое появление Валентину. — Да и были бы раны достойные, а то так — царапины…
С обнаженным мускулистым торсом он крутился перед зеркалом, щедро и методично растираясь одеколоном. Одна из «царапин» красовалась чуть повыше ключицы, вторая по-прежнему скрывалась под слоем бинтов на левом предплечье. После дней, проведенных в больнице, инструктор по огневой подготовке крепко переменился. Кривая, подрагивающая улыбка не сходила с его губ, в глазах без труда читалось напряженное ожидание.
— Помоги-ка потереть вот здесь, между лопаток. Никак не дотянусь, — он отдал Валентину флакон и повернулся своей огромной бугристой спиной. «Царапин» здесь насчитывалось еще больше — но уже старых, многолетней давности.
Без особого энтузиазма Валентин принялся растирать кожу Зорина.
— Не боишься, что станут на тебя оборачиваться?
— Кто?
— Разумеется, мужчины. Станешь благоухать, как шестнадцатилетняя пэтэушница.
— Вот и замечательно. Терпеть не могу больничные запахи. Кстати, и Константин Николаевич их не любит. А нам ведь ехать с ним в одной машине.
— Ты собрался на полеты? Это в твоем-то состоянии?
— А что? Состояние самое боевое. Даже с левой руки перестреляю тебя с любых позиций. Спасибо… — подойдя к шкафу, Зорин начал выбирать рубаху. — Надо с ним кое о чем переговорить. А тебе и здесь найдется кого охранять. Как у вас, кстати, сложилось?
— Что, значит, сложилось?
Обернувшись, военспец подмигнул Валентину. Не слишком весело и совсем некокетливо, — кривая улыбка портила все.
— Ну, стало быть, в смысле дружбы и так далее…
— В смысле дружбы у нас полный ажур.
— Вот и ладушки! Девочка она в общем неплохая, хотя и влюбчивая. Ты уж ее не обижай.
Зорин натянул на себя рубашку, с кряхтением облачился в шерстяной свитер. Тут же принялся облачаться в кожаную сбрую. Ременная конструкция у него была особенная. Две кобуры располагались одна под одной с левого боку, и третья, совсем миниатюрная, укрывалась на загривке. Заметив заинтересованный взгляд Валентина, Михаил пояснил:
— Очень удобно — особенно когда предлагают положить руки на затылок. Тут он всегда, золотко, под рукой.
Вместо пиджака военспец надел просторную спортивную куртку на молнии. Попутно попенял:
— На меня не смотри. Я о ранах забочусь, — пусть дышат. А сам, если соберешься куда, одевайся теплее. И обязательно поверх всего — бронежилет.
— Чего это ты вдруг?
— Ситуация, Валентин, мутная. Мутней не бывает. Так что будь на чеку. Иди сюда, покажу, где у нас что. Сам ты, конечно, не нашел…
Задернув шторы, Зорин приблизился к стене с книжной полкой, сняв парочку книг, нашарил какой-то рычажок, и часть стены вместе с полкой отъехала в сторону.
— Тайник, — шепнул он. — Тут у нас полный комплект джентльменских принадлежностей. Несколько гранат, пистолеты, запас патронов. Три бронежилета.
— Почему три? Для полковника и Аллочки?
— Да нет, все три — разные. Так сказать, на все случаи жизни, — Зорин усмехнулся. — Две жилетки гибкого типа — из кевлара, еще один — жесткий, с броневыми вкладышами. Летом будешь носить самый легкий — дипломатический. Весит всего два с половиной килограмма. Когда стопроцентно светит гулянка со стрельбой, не стесняйся одевать жесткий. Этот спасет от чего угодно — хоть от карабина, хоть от «Калашникова».
— А дипломатический?
Кривая улыбочка сбежала с лица Зорина, глаза глянули деловито. На минуту он вновь превратился в прежнего профи, в инструктора, терпеливо объясняющего азы охранной техники. У него и слог даже изменился, став более напевным и складным.
— Дипломатический — это всего-навсего вторая категория. Первая — от ножа, вторая — от пистолета, да и то не от всякого. Пуля пуле рознь, и сорок пятый калибр — это не девять миллиметров. Если же брать особый патрон Калашникова с титановым сердечником или английские бронебойные пули «СВАР», то дело и вовсе швах. А есть такая французская новинка Ти-Эйч-Вэ, так для этих пулек вторая категория и вовсе не преграда. Прошьет и не заметит. Помню, привозили нам господа скандинавы бронированные «Форды». Стекла изготовлены по особой технологии, слоеная сталь по бортам — и так далее. Проверили из «ТТ» — и впрямь ни следочка. Из «М-16» — то же самое. А взяли родной АКМ и первой же очередью прошили таратайку насквозь. Так и с бронежилетами. От настоящего винтаря ни один не спасет, тем более что и стрелок с хорошей винтовкой — не дурак, будет целить, конечно, в голову. Так что, если честно, — в серьезной передряге проку от этой футболки будет немного… Кстати! — Зорин сунул руку в недра тайника и извлек короткоствольный «Узи». — В случае чего есть и такая артиллерия. Тем более, что с пистолетами ты так и не научился обращаться по-человечески.
— Ну уж!
— Говорю, как есть. В муху с пятнадцати шагов не попадаешь, значит, мало на что годишься. А эта машинка кого хочешь напугает. Грохочет, как добрый ткацкий станок. С серьезными пукалками равнять, конечно, не стоит, но шухер наведет хороший. Здесь же — с пяток рожков.
Закрывая тайник, Зорин пробурчал:
— Коли уж ты тут, то должен знать. Я-то пока однорук, а полканчика нашего явно пасут. Он еще не знает, а я знаю. И догадываюсь, что кто-то из своих.