Даже интересно становится, как бы их бомбануло, попроси за меня сам император. Пришлось бы мне тогда стоять тут, словно нашкодивший ребенок?
— Приношу свои извинения за формулировку, — сухо бросает она. — У нас сложилось впечатление что на нас оказывают давление, выпячивая ваши заслуги как нечто неординарное.
— Вы сомневаетесь в оценке императора? — я с удовольствием перехожу к следующей запретной теме. — В том, что он решил выделить мои заслуги?
Женщина бледнеет, сжимает губы так, что они белеют, и переглядывается с мужиком. Я прямо таки слышу, как скрипят их зубы и чуть не позволяю себе улыбнуться.
Кажется, упражнение по словесности я решил на отлично. И до сих пор никого не послал и не оскорбил, учитель мной бы гордился.
— Никто не сомневается в воле императора, — слишком уж довольно отвечает толстяк и гаденько ухмыляется. — Как и в законах, им утвержденных. И по закону, с этого учебного года ни один студент не имеет права на ношение личного оружия.
Он многозначительно кивает на кинжал в ножнах, который закреплен на моем поясе. Ни о каких новых законах при подготовке дед мне не говорил. Ограничения касались только опасных артефактов и амулетов.
Студенты императорской академии обязаны проживать на территории академии почти все время обучения. С возможностью выбраться с островов в город только по выходным дням. И то, если не получают дисциплинарных взысканий и не имеют дополнительных занятий. А их, как я понял, хоть и выбирают добровольно, но практически все.
Даже если допустить возможность того, чтобы договориться уезжать и приезжать каждый день, этого мало. Пока я не получил никаких новостей о проклятии от Свейна, кинжал — единственное, что удерживает темную силу. И расставаться с ним по доброй воле я не намерен.
Я холодею, осознав, что они просто дразнили меня этими подначками, не объявив истинную причину сразу.
— Если мы, по какому невероятному стечению обстоятельств, ошибаемся и вы готовы отказаться от своего оружия, то тогда мы пересмотрим свое решение, — с легкой издевкой добавляет мужчина, манерно вытерев вспотевший лоб платком.
Вот и приехали. Вся троица застывает в ожидании моего ответа. Паранойя, довольно хрюкнув, начинает верещать, что это подстава.
Император не просто обиделся на мой отказ сотрудничать, но еще и выдал мне волчий билет на поступление. Как вовремя появился новый закон…
Поглумились, загнали в угол и теперь выставляют все так, чтобы я сам отказался. Сука! А вот хрен вам, крючкотворы небитые.
— Благодарю за предоставленную возможность и уделенное время! Не смею больше его тратить, — я кланяюсь. — В самое ближайшее время вы получите ответ. Позвольте на этом откланяться и пожелать вам всего наилучшего.
Пока они ошарашенно распахивают рты, я сбегаю. Ну, выглядит со стороны это как целеустремленная походка человека, спешащего по крайне важному делу. Надеюсь.
Огромный зал я прохожу очень быстро, боясь, что они вот-вот опомнятся, остановят меня и потребуют немедленного ответа.
Но мне везет и я не слышу за спиной ни звука. Выкрутился я ненадолго. И вот теперь надо думать, кому бить морду. Тьфу ты, как решать эту проблему.
Пока водитель отвозит меня домой, я начинаю подозревать и деда. Не мог он не знать о запрете оружия. Хоть и бросил все силы в подготовку, но возможно боялся опозорить род? Мог ли он так поступить? Демоны его знают, старого интригана.
Так, гляди, додумаюсь и до сговора главы рода с императором. Ну а что, один получает полезный инструмент, а второй избегает потери репутации. Я оказываюсь при службе на благо империи и все довольны.
Хтонь, я же исхитрился договориться и был готов практически к любому испытанию. Размечтался, как же.
Светослав Белаторский, он же Свят, он же глава рода, он же хитрый хрыч, «изволили отбыть», по словам нашего напыщенного дворецкого. И предусмотрительно плотно закрыться от ментальной связи.
Я мечусь по своей спальне, как тигр по клетке, протирая ковер и периодически рыча.
Связываюсь с друзьями, по очереди получая один и тот же ответ. Никто не в курсе о новых правилах, но и переживаний по этому поводу они не испытывают. Мол, зачем на учебу отправляться вооруженным?
Бэс, так и пропавший наглухо с моей монетой, по-прежнему не отзывается. И я бы начал беспокоиться по этому поводу, если бы не заметил вчера его краем глаза на кухне, пока меня подкармливали домашней выпечкой между уроками.
В итоге решаю сам связаться со Свейном. Это занимает немало времени. Мне выделяют один из общих рабочих кабинетов с антикварным телефоном. Массивная трубка с витым проводом и круглый фарфоровый циферблат поначалу вводят меня в ступор.
Постоянно застревая пальцем в миниатюрных отверстиях, накручиваю номер и дозваниваюсь до посольства. Там приходится объяснять несколько раз, что мне нужно, пока меня переключают с одного сотрудника на другого.
Они уже сами дозваниваются до ярла Генрика, а тот до Магнуса. К моему счастью, погода в горах наладилась и связь восстановили. Пока Магнус ходит искать своего двоюродного брата, я чуть не засыпаю. В лес он ушел что ли опять?
Разговор у нас получается трескучий и недолгий. Вопя сквозь помехи, признаюсь, что успешно потерял все номера, записываю их на первый попавшийся листочек бумаги. И выслушиваю ответ — жди.
У них в разгаре судебный процесс, хоть он и закрытый, но приходится постоянно мотаться в столицу то на дачу показаний, то для оформления бумаг. Свейн сообщает мне, что «вроде что-то нащупал, надо проверить источник» и на этом мы прощаемся.
Нда, вариантов у меня пока нет. Необходимо получить разрешение на оружие.
Устраиваю засаду на террасе, укрывшись в кресле с высокой спинкой. Дед возвращается домой после заката и я успеваю задремать, удобно устроившись и согревшись теплым вечерним солнцем.
Из обрывочного сна меня выводит звук мотора, хлопанье дверей и суета в коридорах. Глава рода раздает распоряжения о позднем ужине и, как я и предполагал, отправляется на свое любимое место с видом на парк и канал.
Я шевелюсь уже когда он устраивается в своем кресле и дед, увидев меня, подпрыгивает на месте:
— Великая девятка Иуну, Игорь! Ты чего тут притаился в тенях?
— Вот уж не думал, что тебя можно напугать тенями в собственном доме, — усмехаюсь я.
— Времена сейчас такие, неспокойные, — туманно оправдывается он и, отдышавшись, спокойно спрашивает: — Когда испытание?
Выглядит он абсолютно уверенным и вранья я не чувствую, хоть и сам не знаю, как я это делал раньше. На сильных эмоциях разве что.
— То есть ты не в курсе?
— О чем? Что-то случилось? — дед вроде действительно обеспокоен. — Неужели и ты учудил перед комиссией? Ох, чувствовал я…
— Нет, это скорее комиссия учудила. С новостью о законе, запрещающем личное оружие в академии, — я пристально смотрю за его реакцией.
Дед хмурится сначала непонимающе, затем раздраженно.
— Что еще за закон? Почему я… Так, подожди.
Он прикрывает глаза и уходит в себя, на ментальные переговоры. Длятся они продолжительное время. Я успеваю заскучать, а прислуга принести поднос и сервировать столик графином, стаканами и закуской.
Уминаю почти все, до последнего кусочка сыра и самой маленькой виноградины. Не прикасаюсь я только к янтарному напитку, попросив принести простой воды.
Шум автомобилей, проезжающих по улице за парком, становится реже, в деревьях перестают щебетать пичуги и только тихая поступь охранников, патрулирующих дорожки, нарушает тишину.
— Так, — приходит в себя дед, мрачно хмыкает и хватается за графин. — Ну и бардак, демоны знают что творится. Действительно, такой закон действует с этого учебного года.
— Дай угадаю, вот прямо со свежей императорской подписью? — злорадствую я.
— Ты чего? — он удивленно моргает. — Уж не подумал ли ты… Ох, Игорь, что в твоей голове творится? Нет, не со свежей. Если ты вдруг надумал намекать на то, что это как-то связано с тобой, то слишком много чести. Закон приняли хоть и быстро, но еще месяц назад. Из-за вспыльчивости некоторых студентов, как текущих, так и будущих. И нет, опять не про тебя речь. Точнее, не только про тебя.
Я вздыхаю слегка разочарованно. Ну вот, никакого заговора нет, просто молодые аристократы довыделывались.
— И что теперь делать? Я пока не могу отказаться от него, — хлопаю по ножнам.
— Единственный человек, который может дать такое разрешение это…
— Император? — обреченно заканчиваю я. — По личной просьбе, со всеми вытекающими?
Все тут хитрожопые. Ведь знал же Разумовский, когда желал удачи с поступлением. И теперь я буду просить его, а взамен и он может попросить… Дед как-то необычно радостно реагирует на мое печальное лицо:
— Эх, зря в тебя вдалбливали знания все это время? Договориться порой проще, чем кажется сначала.
— Да, только условия мне точно не понравятся, — ворчу я, представляя какую следующую просьбу я могу услышать от правителя.
— Ладно, третий внук, любимый самый, — не на шутку веселится дед. — Поделюсь с тобой секретной информацией, пока ты чего не удумал, горячая голова. Проболтаешься кому, голову оторвут не только тебе. Так что давай слово княжича.
Торжественно бормочу очередное слово. Глава рода меня поправляет, не оставляя ни одной лазейки. Ну да с его опытом неудивительно, что он знает, как обойти клятвы. Но уж слишком он счастлив, поэтому не сожалею.
Сила поднимается, окутывая нас и закрепляя клятву. И я замечаю странность. Темная сила, лениво плавающая в крови, тоже откликается и не дает засесть частичке чужой силы в груди, как это было раньше при подобных клятвах.
Хм, не сработало? Украдкой смотрю на деда, но тот явно не замечает ничего необычного. Ладно, разберемся позже. Доберусь до академии и найду спецов, способных распутать этот магический клубок.
— Продешевил ты с наградой, — заявляет он. — Ну да в том твоей вины не было, не знал ты. В общем-то тогда никто не знал, чем ситуация на севере обернется.