Н-да, как сказал один шукшинский герой, такого нагородил – не перелезешь… Вообще, говоря всё это, я брал на себя слишком много. Поскольку нагло выдавал себя за представителя власти, никого, кроме самого себя, реально не представляя. То есть оказывался в положении того самозваного американского почтальона из одноимённого фильма и книги Д. Брина. Нет, то есть звиздеть-то в этой ситуации можно долго и о чём угодно, вот только в конечном итоге можно ненароком нарваться на какого-нибудь местного «синьора Альвица, некоронованного короля Анголы», который может натянуть тебя как ту сову на глобус, чисто для профилактики, поскольку имеющим реально-локальную власть бандюкам обычно очень не нравится, когда кто попало болтает при них лишнее, особенно если эти байки включают в себя россказни про государство с судами, прокурорами и трибуналами…
Однако после моих слов про список бабы посмотрели на меня с тоскливой скукой, словно на кучу говна. Было видно, что от них такое требуют далеко не в первый раз и результат всегда, видимо, был никакой.
– Так нет же ни бумаги, ни чернилов, – сказала ядовинская староста.
– А ты, гражданка Вр.и. О. председателя сельсовета, всё-таки поищи. Мы не бюрократы, можно и карандашом. А бумагу найти не так сложно, как вы думаете, – можно хоть лист с форзаца любой книжки оторвать…
Тётки угрюмо промолчали. Было видно, что ни хрена они писать не будут, а поиск бумаги и письменных принадлежностей им и вовсе по барабану…
– Надолго к нам? – поинтересовалась «Дядя Ваня», очень стараясь сделать свой голос максимально безразличным. Но у неё это не очень-то получилось…
– Нет. Считайте что даже чаю не попью. Могу уйти прямо сейчас, могу остаться до утра, если есть где переночевать и вы все, как хозяева, не будете против. А то, поскольку понятия о гостеприимстве нынче разнообразные, я не вполне представляю вашу реакцию. Вдруг вы тут категорически против любых гостей?
Вопрос был не праздный. Если уйду сейчас – они точно сядут мне на хвост. Отбиться я, конечно, отобьюсь, но в поле всё будет несколько сложнее. А если «познакомиться» с ними здесь, в замкнутом пространстве, есть шанс хотя бы понять, сколько всего их придёт в гости и с чем…
– Ну что ты… Ночуй, солдатик. Зой, обеспечь ему ночлег, – заулыбалась, в очередной раз продемонстрировав прорехи в коричневатых зубах, Вера Мефодьевна.
Местная медицина молча кивнула.
– Тогда бывайте, товарищи женщины! – попрощался я, давая понять, что на этом разговор окончен. – К утру всё-таки надеюсь поиметь список!
Бабы что-то невнятно пробурчали и вышли. Медичка стихийно последовала за ними.
Когда они, уже снаружи, спустились с крыльца, отойдя метров на тридцать-сорок, так что расслышать их разговоры нормальному человеку обычным образом было уже не реально (и они, суки, про это знали), я на всякий случай решил послушать, чего они там, промеж собой вполголоса буровят.
– …Да он же один, как заснёт… Делов-то… – услышал я. Голос принадлежал лысой бабе в обрезанных сапогах. Так вот кто тут главгад… Ожидаемо…
– …Он же сам пришёл… Не вздумай… – прогундела в ответ здешняя начальница.
– …Чего не вздумай?.. Когда ещё такое… У него же автомат с патронами… Небось полный мешок патронов-то… Это же какое богатство…
– …Сказала же – не вздумай… Лучше просто проследить, куда пойдёт… Вдруг он знает чего полезное… Захоронки какие-нибудь, али склады довоенные…
– …Балда ты и мечтательница… Синица в руках завсегда лучше…
– …Смотри, Зин, я тя предупредила… Прёшь на рожон – хрен с тобой… Но ежели он ловчее окажется и вас первым перестреляет – будете сами виноваты… Без обид… Особенно ежели вы последние патроны без толку истратите…
– …Это мы ещё поглядим, кто кого перестреляет…
Ага, то есть это их «традиционное гостеприимство» всё-таки в стиле Бабы-яги из русских сказок, с неизбежной кульминацией в виде посадки Иванушки-дурачка на лопату, и в печь. И какая добрая у них председательница! Хотите – мочите гостя, но если он при этом ненароком передавит вас самих – я вообще ни при чём. Какая поразительная гибкость!
Ну что, главное, похоже, просекли и они и я. И очень скоро по мою душу придут гости. Учитывая время года, их визит должен был случиться после полного наступления темноты. И пока ясно, что убивать меня точно придут несколько человек и, скорее всего, даже с огнестрельным оружием. А значит, как это ни печально, придётся подсократить здешнее народонаселение… Вопрос только в том, будет ли в этом участвовать сама Зоя с мезозоя. А если будет – то как именно? Вполне вероятно, что некая методика «охоты на прохожих» у них отработана, и она должна будет от всей души напоить меня отравой или чем-то усыпляющим. Зря, что ли, у неё в баночках какие-то сушёные травки собраны?
Между тем, вышедшие из медпункта бабы встали посреди площади и к ним, судя по показаниям «Вервахта», начал подтягиваться народишко.
Решив бегло оценить качество и количество возможных противников, я перекинул ремень автомата через плечо и вышел на крыльцо. Остановился там и огляделся.
Вечерело. Багровеющее солнце медленно опускалось за горизонт. Жара спадала. На площади и у окрестных домов собралось, уже особо не прячась, с полсотни аборигенов обоего пола, одетых либо скудно (босиком и в одной рубахе на голое тело), либо в откровенные обноски (на нескольких пейзанах и пейзанках были элементы заношенной армейской униформы – гимнастёрки, кителя, галифе).
Ну а только что вышедшие из медпункта бабы что-то вполголоса втолковывали охлосу. Наверное, предупреждали о том, что ночью по этой площади лучше особо не разгуливать…
Что ещё тут можно было сказать? Ну, бросалось в глаза, что мужиков в этой небольшой толпе практически не было. Те несколько, что я увидел, были явно старше пятидесяти лет и сплошь какие-то увечные (например, один был с обшарпанным больничным костылём, без левой ноги по колено, другой – с бельмом на глазу). Хотя, как знать, может молодые ушли на охоту или просто попрятались по погребам и ямам, точа ножики перед предстоящим ночным приключением? Опять же, а вдруг я, как представитель власти, возьму да и стихийно объявлю тотальную мобилизацию в ряды Советской армии? Ввиду сложившихся обстоятельств…
Однако вглядевшись внимательнее в освещённую закатным солнцем негустую толпу, я начал понимать, что годного, как говорят зоотехники, «на развод» жизнеспособного молодняка тут, скорее всего, либо вообще нет, либо его осталось раз-два и обчёлся… Да и вообще…
К примеру, что мы обычно знаем о средневековых временах (да чего там Средневековье, тут можно хоть позапрошлый, девятнадцатый, век припомнить), когда медицина была очень так себе, а о гондонах и прочих противозачаточных средствах никто вообще не имел представления? Правильно – народ жил не сильно долго (от гриппа, бронхита или простуды отбрасывали коньки за милую душу, поскольку настоящих лекарств не было), а женщины неизбежно рожали много и часто, но при этом сами дохли пачками (поскольку процесс проходил не в больнице с врачами, а где попало, в лучшем случае с повивальной бабкой, а то и вовсе в поле, под телегой, во время сельхозработ), да и младенческая смертность тогда была ужасающей, особенно по нашим понятиям. Родила баба за свою жизнь, скажем, штук десять детей – так дай бог, чтобы хотя бы трое или четверо из них дожили до совершеннолетия. Остальные помирали от разнообразных хворей в сопливом возрасте и никого это, что характерно, не шокировало…
Ну и что же я вижу здесь? Да главным образом действительно бабы и дети. Но бабы в основном в возрасте сильно за сорок и старше. Беременных среди тех, кто притащился на площадь перед медпунктом, не видно вообще…
А с детьми всё тоже как-то странно, поскольку я рассмотрел всего трёх недомерков, которым можно было дать меньше десяти лет от роду. Можно, конечно, излишне оптимистично предположить, что все беременные, а заодно и малые дети сидят по избам, но что-то в это слабо верилось. Да и автоматика не показывала наличия в здешних домах большого количества народу. Тогда что выходит? Получается, что после войны здесь практически перестали рожать? Во всяком случае, то, что я видел перед собой, указывало именно на это. И мужиков нет, и питание скудное, и хворей разнообразных полный букет – откуда же тут возьмутся дети, как залог хоть какого-то будущего? Ну а если всё это действительно так – означенная деревня просто вымирает на хрен. И странно, что они продержались так долго и этого не произошло до сих пор…
Я молча смотрел на толпу, держа палец на спусковом крючке висящего на груди «АК-47». Они смотрели на меня. И по их оценивающе-ненавидящим, завидущим взглядам я понимал, что, похоже, реально всё, абзац – народ и армия здесь больше не едины. Точнее сказать, армии, как таковой, видимо, давно нет, кончилась она ещё лет десять назад. А вот те, что ещё остались от народа, готовы в буквальном смысле схарчить любого, кто окажется в меньшинстве и даже просто зазевается…
Нет, всё-таки зря я сюда припёрся. Приспичило, дураку, посмотреть, что в итоге получится. А что тут могло получиться, кроме полного звиздеца и кровавой каши? Поглядел? Получи и распишись!
Старая Мефодьевна и сопровождающие её лица продолжали чего-то гундеть, стоя спинами ко мне, а потом, видимо, поняв, что я за ними наблюдаю, объявили расход, поскольку «кина не будет». По крайней мере, минут через десять «поселковый актив» удалился с площади, а за ними потянулся и остальной народишко. Но несколько безоружных людишек остались за заборами – их прилежно засёк «ИКНС». Специально оставленные наблюдатели, из числа тех, кто в теме, просто любопытные или же банальные мудаки из числа не обременённых интеллектом особей, которым традиционно нечем заняться? В любом случае им стоило помнить, что зеваки в различных разборках со стрельбой всегда гибнут пачками…
Глядя, как Зоя с мезозоя медленно идёт обратно к крыльцу, я подумал, что, если она полноценно вовлечена в их хитрый план, её тоже придётся валить. И если она в неподходящий момент полезет на меня с ножом или попытается отравить, других вариантов всё равно не будет. Пока же я решил попробовать сыграть на опережение и взять инициативу в свои руки.