Эх, куда же вы бежите, вчера ещё респектабельные герры и фрау? А самое главное – на фига? Понимаю, что жить хочется всем и всегда, но проблема в том, что бежать здесь некуда. Совсем. Разве что в какую-нибудь Южную Америку, Центральную Африку или Антарктиду, куда вообще никакие самолёты отродясь не летали, а пароходы приходят раз в год…
А пока наш БТР ехал, давя и отбрасывая в стороны дребезжавшие по мостовой американские каски, стрельба вокруг не стихала. Основная канонада слышалась по-прежнему где-то по ходу нашего движения.
Поэтому, после того как руины с горевшим «Паттоном» и уничтоженными джипами остались позади, моя свойственная всем, имеющим хотя бы минимальный опыт танкового боя или хотя бы передвижения на бронированных машинах, специфическая интуиция стала потихоньку обостряться. Причины этого были вполне понятны и логичны. Ведь при закрытых люках, через одни только оптические приборы и прицелы ты наблюдаешь далеко не всё – всего лишь куски того, что может твориться вокруг, да ещё и в достаточно узких секторах. А в нашем случае (поскольку поворотная башня на этой машине конструктивно не предусмотрена) особенно проблемным становится задний обзор. Ещё больше нервировал тот факт, что мы ни разу не танк (хотя БТР-50 и построен на шасси ПТ-76, хоть и танка, но всё-таки лёгкого и плавающего), броня у нас всего лишь противопульная, со всеми вытекающими. Конечно, какие-нибудь бутылки с бензином или ручные гранаты из чердачного окна это совершенно не натовский стиль, здесь, к счастью, не Сталинград, но зато им ничто не мешает шарахнуть по нам из подходящего окна либо из-за каких-нибудь ворот, хоть из всё той же «Базуки». И тогда привет, сливай воду – нам единственного удачного попадания за глаза хватит…
В общем, не хотелось бы с ходу влипнуть во что-нибудь этакое…
В самом конце улицы мы миновали слегка обвалившийся угол дома с вывеской «Gastskatte» предельно грязный танк Т-54, возле которого трое танкистов в чёрных комбинезонах и сдвинутых на затылок ребристых шлемах, помогая себе ненормативной лексикой, старались натянуть на ведущую звёздочку звенья перебитой гусеницы. Рядом лежала кувалда, выколотка для «пальцев» и прочие необходимые инструменты. Ну, понятно – мелкий ремонт в полевых условиях. Четвёртый, особенно чумазый член этого экипажа сидел в башенном люке, поводя вдоль улицы ребристым стволом зенитного ДШКМ и пресекая тем самым все возможные попытки помешать ремонтным работам.
На наш бронетранспортёр плотно занятые своим делом вояки не обратили никакого внимания – мало ли кто тут может ездить, главное, что свой…
Дальше по сторонам улицы снова пошли разрушенные и повреждённые дома с пустыми провалами на месте окон, покривлённые или поваленные фонарные столбы, упавшие на проезжую часть деревья, раздавленные или сгоревшие легковушки.
Потом стал виден проломивший задом ограду палисадника позади дома, на первом этаже которого выделялась разбитая вдребезги витрина обувного магазина с положенной вывеской «Schuhladen», смрадно чадящий, здоровенный и ещё более уродский, чем М48, танк очень непривычного и где-то даже странного вида. Тёмно-зелёный, широкий. Толстый и плоский лобовой лист (слева накрашена эмблема в виде красной крысы в белом круге, вписанной в красный же квадрат, справа, на грязевом щитке гусеницы, жёлтый круг с чёрной цифрой «80», по-моему «цена машины» – натовское обозначение грузоподъёмности подходящего для веса этого драндулета моста) двумя большими фарами. На бортах – не доходящие до низа причудливо изогнутые экраны, из-под которых видно восемь сгруппированных попарно маленьких катков. Длинная пушка серьёзного калибра с цилиндрическим эжектором на стволе, довольно узкая и высокая башня с дымовыми гранатомётами по обоим бортам. Ну явно не «американец»…
Блин, как я сразу не признал – это же английский тяжёлый «Конкерор», он же FV 214! Хорошо знакомый заигравшимся в «танчики» современным фрикам, но при этом достаточно редкий гость даже для здешней Западной Европы! Одна из первых, судорожных и неудачных попыток НАТО найти хоть какое-то противоядие многочисленным советским ИС-3, а затем и Т-10. И, надо сказать, попытка неудачная, поскольку во всём остальном, кроме мощной 120-мм пушки и толстой брони, данный шестидесятипятитонный танк состоял сплошь из недостатков и конструктивных недоработок, из-за чего и выпустили-то их всего сотни две, хотя сначала эти монстры даже рассматривались как перспективная замена «Центурионам». Тем не менее, за неимением лучшего, инглишмены держали «Конкероры» в строю вплоть до появления на вооружении в 1966-м первых «Чифтенов». В моём мире эта железная хрень, разумеется, нигде и никогда реально не воевала, но вот здесь, похоже, получилось наоборот. И, судя по всему, результат вышел откровенно так себе.
Дырок в броне этого английского утюга я не заметил, а чёрный дым, судя по всему, шёл непосредственно из моторного отделения «Конкерора» – в корму ему засветили, что ли? Длинная пушка танка была склонена к земле, а башенные люки открыты. На мостовой рядом с ним растопырился свежий покойничек в коричневатой форме цвета хаки и чёрной беретке.
Стало быть, истинные джентльмены из Рейнской Британской Армии (а судя по эмблеме на танке, это были легендарные у них, там, «Крысы Пустыни», пресловутая 7-я танковая дивизия, когда-то прославившаяся под разными там Эль-Аламейнами) продолжали благополучно собирать свою долю «урожая» звездюлей со стороны продукции уральских оружейников? Факт не то чтобы отрадный, но, культурно выражаясь, ожидаемый…
Мы проскочили дальше, прислушиваясь к непрекращающейся стрельбе впереди. Через квартал, возле ведущей в подвал довольно широкой лестницы с вывеской «Bierkeller» (что-то как-то много на их улицах пивных, пили-пили, пока всё не пропили…) мой взгляд наткнулись на ещё один «Конкерор», на сей раз ярко и весело горящий. Удивило, что ствол его пушки был неровно, словно фарфоровый, а не стальной, отколот у основания и валялся рядом, на мостовой. Чем это в него вмазали?
В перископ, по ходу движения, я увидел перекрёсток, на одном доме – вывеска «Leichenhalle» (похоронное бюро, очень, блин, своевременно…), а рядом с ним, в облаках сизого солярного выхлопа газовало на холостом ходу несколько растянувшихся вдоль улицы наших танков, явно ведущих огонь. Каждый новый их выстрел поднимал тучи пыли и мусора, заставляя окрестные дома испуганно шататься и ронять на мостовые разные детали былого великолепия вроде оконных ставень или водосточных труб. Приглядевшись, я увидел, что ближний к нам танк точно был тяжёлым Т-10. Ну раз так, понятно, почему этих дуриков-англичан не спасла даже вроде бы весьма солидная броня. Нашли с кем связаться…
– Впереди, похоже, ловить нечего, – крикнул я своему механику-водителю. – Так что давай влево, что ли…
Не доезжая до перекрёстка с танками, мы свернули в переулок, который достаточно быстро вывел нас на более широкую параллельную улицу. Здесь было всё то же самое – дома в три-четыре этажа, запертые магазины и лавки, свисавшие кое-где из окон белые тряпки. На одном доме я успел рассмотреть табличку – «Bernhauser Strasse, 23».
Неожиданно сзади недовольно просигналили. Прежде чем я успел этому удивиться, Кэтрин, раздавив какую-то некстати подвернувшуюся под гусеницы скамейку, ушла на тротуар, отводя БТР с проезжей части.
И вовремя. Сначала мимо нас проскочили три БРДМ-1. В широко открытых люках их низких рубок торчали навалившиеся на турельные СГМ бойцы в маскхалатах и касках с какими-то уж слишком азартными физиономиями. Следом проехали закрытый БТР-152К и три грузовых «ЗИС-151» с солдатами в кузовах, на буксирных крюках которых слегка подпрыгивали 57-мм противотанковые пушки ЗИС-2 с длинными тонкими стволами.
Подтягиваем артиллерию? Похоже, город наши фактически взяли. Но остаётся главный вопрос: а надо ли оно сейчас вообще? Планы-то наверняка старые. Ну, захватят они мосты через Рейн, а дальше-то что? Не факт, что пресловутый «второй эшелон», если он ещё вообще сохранился, будет в состоянии развивать какой-то там успех. Тем более что здесь, и без всякого «успеха», могут полечь буквально все, и свои и чужие, одномоментно, скопом, ни за понюх табаку…
– Давай за ними, только медленно, – сказал я напарнице.
Мы тронулись. Суматошная пальба очередями и одиночными не затихала, где-то гулко били орудия, но конкретно в нас никто по-прежнему не стрелял. Чем дальше, тем больше я укреплялся во мнении, что бои в городе шли вовсе не с теми, кто пытался обороняться, а исключительно с теми натовцами, кто заблудился или замешкался с отходом и уже не имел возможности оторваться от противника без, так сказать, шума, пыли и стрельбы.
Несколько раз на улицах попались трупы штатских, явно срезанных на бегу шальными пулями или осколками. На следующем перекрёстке слева мы миновали загромождающий ведущий вправо переулок горящий М48 с бундесверовским чёрно-белым крестом на башне. Потом, между домов (на первом этаже одного из них была вывеска «Kraufhaus» – универсальный магазин?) мелькнул подбитый ПТ-76 с пробоиной в борту и следами пожара на МТО.
А вот далее нас вынесло на очередную развилку, где с улицей, по которой мы катили до этого, пересекалась какая-то «Entrdirer Strasse», по-моему, ведущая куда-то на запад. И здесь я понял, что мы, похоже, влипли. У поворота направо стояли два пыльных Т-55 и стреляли куда-то вдоль улицы из спаренных с пушками башенных пулемётов. Пули звонко рикошетили от стен, дождём сыпались битые оконные стёкла и штукатурка.
И едва мы успели поравняться с ними, как откуда-то из глубины улицы (словно там только нас и ждали – если чего-то опасаешься, оно тебя непременно подстережёт) с противным свистом прилетел, едва не задевший крышу нашей рубки, фугасный снаряд, попавший в стену двухэтажного дома слева от нас. Рвануло, по броне забарабанила черепица, каменный мусор и осколки стекла, а видимость в перископах стала вообще как в английском тумане. Нет, зря мы сюда заехали…
– Уходи влево! – крикнул я Кэтрин, пока этот непонятно кто не успел принять поправку на габариты БТР-50 и не выстрелил в нас вторично, и уже не мимо.