– Скажите, а откуда разведка Советской армии столько знает о моей скромной персоне?
– Вообще-то, честно говоря, это я тебе задолблюсь объяснять, но если кратко – перед заброской мы обычно изучаем очень много разного сопутствующего материала, включая фото и досье людей, которыми наше ведомство когда-либо интересовалось. На память я не жалуюсь и вполне чётко опознал тебя, как человека, который может представлять интерес. Только, скорее, не для Министерства обороны Советского Союза, а для «соседей» из Комитета государственной безопасности, поскольку человек этот имеет какое-то отношение к контрабанде и контрабандистам. Я всё верно излагаю?
Для моей собеседницы это, похоже, было вторым неслабым шоком. Ей оставалось только горестно задуматься о том, что это за такие всемогущие, вездессущие и вездесрущие организации – ГРУ и КГБ? Особенно если они столько знают чуть ли не про каждого, кто живёт за «железным занавесом», а их сотрудники настолько круты, что способны держать в памяти целые картотеки? Но истерить или впадать в панику она не стала – тут надо отдать ей должное…
– Повторяю вопрос: что ты тут делаешь, в погребе, связанная и с кляпом во рту? – задал я тот же вопрос.
И она начала рассказывать. Несколько сбивчиво, поскольку не всегда сразу подбирала правильные русские слова, но всё же получилось вполне понятно.
Для начала, оказалось, что этот самый, стоявший сейчас рядом с домом, вертолёт принадлежал ей. Ну то есть как ей – бизнес её фирмы состоял в том числе в предоставлении состоятельным клиентам транспортных услуг, вплоть до отдания в аренду небольших летательных аппаратов. Сначала с их офисом связались по телефону, а дней восемь назад, то есть за неделю до того, как всё это началось, к ней пришли три вполне прилично одетых молодых человека (на вид им было лет по двадцать), которые арендовали этот «Сикорский» сроком на три недели с дальнейшей возможностью продления аренды. Заплатили сполна, наличными и не торгуясь. От услуг наёмного пилота (которого им, разумеется, предложили за отдельную плату) они отказались наотрез и сами перегнали вертолёт в этот самый Винтертор. При этом пилотское свидетельство и все разрешительные документы для полётов на подобном аппарате у них при себе были. Ну, по крайней мере, у одного из них точно. По словам Клаудии, эти юнцы производили впечатление, как она выразилась, «la feignant» и «le vavrien», то есть типичных бездельников и лоботрясов из числа «золотой молодёжи». То есть, на её взгляд, выглядели они более чем несерьёзно. О целях этой странной аренды (по словам Клаудии, большие вертолёты вроде этого «Сикорского» обычно брали в аренду для доставки каких-нибудь грузов или пассажиров в места, куда нельзя было добраться обычным транспортом, например в горы) они наплели что-то там насчёт ожидавшейся в ближайшее время грандиозной вечеринки у каких-то их друзей или знакомых, куда они с приятелями якобы собирались прилететь большой компанией (надо полагать, с девками, шампанским и травкой) на собственном вертолёте и тем самым поразить воображение принимающей стороны. Короче говоря, вроде бы привычные гнилые понты конченых мажоров. А маршрут их должен был пролегать куда-то на юг Франции, то ли в Сен-Тропез, то ли в Ниццу с Монако. В общем, с точки зрения простого обывателя, всё вполне убедительно. Разве что вертолёт такого размера был явно избыточен для подобного мероприятия. Хотя кто же знал – а вдруг эти выпендрёжники собирались напихать в геликоптер весь наличный женский состав какого-нибудь кабаре? Ведь у них здесь, до позавчерашнего дня, был абсолютно «свободный мир», где за деньги можно было абсолютно всё, и решительно никто не мог запретить буржуйским сынкам подобным вот образом беситься с жиру…
– И что было дальше? – спросил я, подумав, что со стороны разговор вооружённого советского танкиста с сидящей на ступеньках крыльца связанной женщиной должен смотреться совершенно сюрреалистически. Но чего только не бывает на этом свете, а тем более – во время атомной войны…
Дальше у них тут, как легко догадаться, началась полная жопа – завыли сирены раннего оповещения, заголосила со своими предупреждениями гражданская оборона, на горизонте, над городами и военными объектами начали подниматься грибы ядерных взрывов. Любую информацию, кроме страшных слухов, отрубило сразу же. Никто толком не мог понять, что происходит, никто ничего не знал, никакой связи не стало (ну это я за последние двое суток слышал уже неоднократно и от многих). Обезумевшие толпы побежали на юг, к побережью Средиземного моря.
Но, как это ни покажется странным, в этой невообразимой кровавой каше всё-таки нашлись люди, которые не бросились бежать вслед за всеми куда глаза глядят и поддавшись стадному инстинкту, а почему-то вдруг решили попробовать ещё и заработать на этом. В каком дыму и каком бреду все они были – даже не могу себе представить, но в их числе оказалась и Клаудия со своей весьма мутной роднёй. Разумеется, когда привычный всем мир в одночасье посыпался в тартарары, любые, всё ещё уцелевшие и не мобилизованные европейскими армиями и прочими госструктурами (а в Западной Европе такую мобилизацию просто не успели провести – уж слишком быстро всё случилось) самолёты и вертолёты, а также горючее для них и услуги пилотов, говоря культурно, «резко подскочили в цене». Это выглядело более чем логично, поскольку возникло слишком много желающих немедленно (и желательно с комфортом) убраться как можно дальше в южном направлении. Хоть в ту же Северную или Западную Африку, которые противник, в лице «проклятых русских», вряд ли станет бомбить…
– Ты ебан… То есть сошла с ума, – только и сказал я на это. – У вас тут что, действительно печатают деньги на ядовитой бумаге?! Это кем же надо быть, стремясь извлечь какую-то личную выгоду в момент, когда вокруг царит хаос и гибнут миллионы? Какая, на хрен, прибыль, если любые деньги уже сейчас ничего не стоят и годятся только для разжигания костров или растопки печек, как, впрочем, и любая другая бумага?
– Мне заплатили золотом, причём вперёд, – невесело усмехнулась Клаудия. Теперь-то она, кажется, вполне понимала все резко негативные последствия подобной алчности…
– И что? Даже если тебе отвалили монет или жёлтых брусков по весу вертолёта, для тебя это всё равно получается невыгодная сделка, поскольку от золота проку будет не больше, чем от бумажных денег – ведь его нельзя жрать! Ни ложкой, ни намазав на хлеб! Надо было брать лекарствами, консервами, семенами или патронами наконец…
На это Клаудия сказала, что теперь она, кажется, это вполне осознаёт (дошло наконец – кажется, ещё дедушка Ленин считал, что иногда посидеть в застенке бывает полезно для ума), но ровно сутки назад для неё это было вовсе не очевидно. Ну да, пока атомная бомба не упадёт персонально на твою дурную голову, все сопутствующие этому неприятности кажутся далёкими и впрямую не касающимися тебя. В общем, когда всеобщий глобальный звиздец только заваривался, какие-то, судя по всему, весьма милые её сердцу то ли друзья-приятели, то ли партнёры по тёмному бизнесу, которых она фамильярно именовала «Арман и Этьен», прибежали к ней с одним или несколькими чемоданами рыжья, желая срочно купить какой-нибудь вертолёт. Встретились они не особо далеко отсюда, в Нанси. В остальном, из своих документов, хозяйка вертолёта откуда-то знала (это более чем логично, такие вещи полагается отслеживать), что тот, сданный в аренду, аппарат на момент начала войны продолжал стоять в Винтерторе и никуда оттуда не улетал. Ну, в общем, большой и незадействованный исправный вертолёт – и, считай, совсем рядом. Как говорит один мой периодически керосинящий знакомый – наливая да пей… Разумеется, Клаудия решила немедленно вернуть своё, тем более что других, быстрых и готовых вариантов не было, поскольку большая часть оставшегося в её распоряжении авиапарка ещё до начала войны находилась в Африке. Именно поэтому вчера вечером она вместе с несколькими своими людьми и новыми владельцами вертушки прилетела сюда, а точнее в аэропорт Энсхейм на окраине Саарбрюкена…
У них тут, на второй день атомной войны, аэропорты продолжали работать – чудеса, да и только! Я попытался представить себе, как в охваченный военной паникой аэропорт, где все мечутся, орут и слёзно просят увести их хоть куда-нибудь, лишь бы подальше отсюда, вдруг прилетают некие стремящиеся заработать денег господа во главе с дамой – и понял, что подобная картинка решительно не укладывается у меня в голове…
– Ты долбанулась? – спросил я. – Вы с приятелями обкурились или просто камикадзе по жизни? Летать по каким-то там шкурно-коммерческим делам в момент, когда небо над Европой буквально набито военными самолётами, идут воздушные бои и атомные бомбардировки? Нет, ты точно не в себе…
Клаудия ничего не ответила, только как-то особенно злобно посмотрела на меня. Похоже, дело тут было в пресловутой женской логике, которая в какой-то момент явно дала сбой. А какой женщине приятно признавать вслух, что она дура? Правильно – никакой…
– И что у тебя за «частный самолёт»? – поинтересовался я на всякий случай.
Оказалось, какой-то вариант двухмоторного «Бичкрафта» С-45. Небольшая поршневая транспортная машинка, способная кроме двух пилотов вмещать не менее пяти пассажиров, с дальностью под 2000 км. И для нас это, похоже, представляло некоторый интерес. Конечно, я ещё и близко не обсуждал с напарницей этот щекотливый момент. Но если наше дело действительно удастся закончить быстро и прямо здесь, нам, видимо, придётся как-то добираться до одного из известных мне (или каких-то ещё, если они тут существуют) порталов. Причём делать это придётся очень быстро. Допустим, я-то могу вернуться без каких-либо технических средств, а вот Кэтрин это точно необходимо. И до любого из этих самых порталов было неблизко. Так что самолёт мог нам очень пригодиться…
– И какой у тебя был план относительно возвращения кровного вертолёта? – поинтересовался я.
Как оказалось, тут всё было предельно просто. Наверное, потому, что ни она, ни её «золотые друзья» не хотели особо задумываться об этом. Для начала Клаудия решила заявиться в Винтертор одна, на автомобиле, без оружия и с некоторым количеством золотишка. Приехать и заявить, что, в связи с, как говорят в уголовке, вновь возникшими обстоятельствами прежний договор об аренде более не действителен. Далее вернуть им деньги, чистым золотом и с процентами