Уже практически «доброй традицией» стало наличие в двух машинах завалившихся головой на ветровые стёкла тел водителей. Плюс рядом, на блеклом осеннем газоне лежало десяток трупов в зелёной или пятнистой армейской форме натовского фасона, либо полицейских плащах и белых фуражках. Можно было собрать оброненные покойниками винтовки G3 и патроны к ним, но я не стал этого делать.
– Давай, голуба моя, проверь, где больше топлива и самая исправная рация, – сказал я напарнице.
Без лишних вопросов скинув на землю пулемёт и сумку, она пошла к джипам. Походив среди машин, довольно быстро выбрала один, села за руль, вытряхнув за шиворот застывшее тело водилы и, заведя мотор, задним ходом подъехала к нам с лейтенантом, переехав по пути пару особо неудачно лежавших трупаков.
– Тебя как звать-то, товарищ лейтенант? – неожиданно спросил я у в некотором обалдении наблюдавшего за её энергичными манёврами лейтёхи, решив, что, наверное, уже настало время немного деформализовать общение. Перейти, как культурно выражались разные пижоны из прошлого, «к разнузданному амикошонству»…
– Виктор Петрович, – неожиданно охотно ответил лейтенант, уже с некоторым восхищением наблюдая, как Кэтрин, в деловитом стиле одесских биндюжников, грузит в джип свою сумку, мой вещмешок и РПД.
– А я Андрей Ильич. Не возражаешь, если на «ты»?
– Нет, что вы…
– Не «вы», а «ты», – поправил я его и продолжил: – Тогда вот что, дорогой ты мой друг Витя. Такой к тебе вопрос на засыпку. Честно признаюсь – у нас маловато боеприпасов. А ещё – какие-нибудь ручные противотанковые средства у тебя найдутся? Например, РПГ, я видел, что у вас их явно сверх комплекта?! А то ещё неизвестно, на что мы нарвёмся в городе – не хотелось бы убегать со всех ног от какого-нибудь заблудившегося бронетранспортёра…
– Пойдёмте… то есть… вот блин… пойдём, – пригласил меня лейтенант, у которого, похоже, ну никак не получалось превозмочь вбитую в училище субординацию. – Сейчас в «газиках» посмотрим. Там у нас много чего есть…
Оставив ничего не понявшую и вопросительно смотревшую на нас напарницу сидеть в джипе, мы с ним подошли к машинам. Трое водителей в таких же, как у остальных, комбинезонах с уже выступившими на спинах и под мышками белесыми разводами соли и пилотках, курили в стороне, зябко ёжась на октябрьском ветерке. Подходить к нам они не торопились, видимо, здраво рассудив, что это не их дело и командир как-нибудь сам разберётся…
Н-да, оба «шестьдесят девятых» и «шестьдесят третий» оказались набиты, что называется, под завязку. В кузове «ГАЗ-63» было четыре бочки, ну явно с топливом, плюс в нём и обоих «ГАЗ-69» лежали какие-то канистры, но в основном тут было именно то, что больше всего интересовало меня – боеприпасы и оружие. Сплошные стволы-стволы-стволы, в количестве значительно большем, чем требовалось лейтенанту Королю и его людям…
– Откуда такое богатство? – поинтересовался я, перегнувшись через борт грузовика и роясь среди железок и брезента.
– Это нам сразу после высадки сбросили в контейнерах, а мы собрали…
– Что-то многовато…
– Может, по первоначальному плану собирались высаживать больше людей? – философски рассудил, пожав плечами, лейтенант и добавил: – А что? Запас, известно, карман не тянет…
Я хотел сказать, что, судя по этому грузу, премудрые довоенные планы нашего командования, похоже, предполагали, ни много ни мало, развёртывание полномасштабного партизанского движения, а то и пролетарской революции на территории ФРГ, но промолчал, одновременно отметив про себя, что консервных банок и прочей жратвы я тут что-то особо не углядел. Всё работает по старому принципу – если солдат при оружии, то всё остальное он сам себе и так добудет?
– Тогда я вооружусь? – спросил я вместо этого и тут же уточнил: – Сколько увезём?
– Валяйте. Как-никак, общее дело делаем…
– Подгоняй джип! – крикнул я продолжавшей непонимающе смотреть на нас Кэтрин.
Боевая подруга немедленно и без лишних вопросов подъехала к «газикам», после чего досасывавшие свои бычки десантные шофера уставились на неё словно на мираж, этакую фата-моргану из какой-то другой, нереальной жизни. Действительно, удивишься тут – живая баба в штатском, посреди этого, мать его так, погребального пейзажа…
А я энергично ковырялся в их немаленьких запасах. Рассудив, что свой «АК-47» я теперь легко смогу отдать напарнице, извлёк абсолютно нулёвый, хорошо смазанный АКМ (всего здесь было десятка три новеньких автоматов Калашникова и обычных «вёсел» в десантно-складном исполнении, плюс несколько карабинов СКС, пулемёты РПК и РПД), зацепил две тяжеленные зелёные «банки» патронных циночков (на них я сумел разобрать шифровку, включавшую цифры «57-БЗ-231», означавшие, что это были не простые, а бронебойно-зажигательные, 7,62-мм патроны для «калаша») и десяток магазинов к нему, включая шесть в комплекте с подсумками. Подумав, присовокупил ещё два «барабана» (они же «бубны») от пулемёта РПК. Прикинул их к благоприобретённому АКМу – подошли. Лейтенант при этом посмотрел на меня с сильным удивлением, по уставу подобное делать, видимо, не полагалось. Там же я нашёл пару снаряжённых коробок с лентой для РПД и два пистолета АПС в деревянных кобурах. Конечно, особо-то они были как бы и не нужны («стечкиных» с глушителями тогда ещё не было, а придётся ли нам вообще стрелять из пистолетов – большой вопрос), но я решил, что, наверное, пригодятся.
В несколько приёмов передав всё это, плюс десяток картонных пачек (по 16 «маслят» в каждой) макаровских патронов с маркировкой «57-Н-181» и пяток гранат «Ф-1» стоявшей рядом Кэтрин, я переместился из кузова «ГАЗ-63» к соседнему «шестьдесят девятому», в котором был несколько небрежно свален обширный противотанковый арсенал. Да, РПГ здесь оказались много. Интереснее всего было то, что, кроме десятка РПГ-2, я обнаружил штук восемь абсолютно нулёвых РПГ-7 с прицелами ПГО-7. Блин, они же новейшие, приняты на вооружение всего за год до того, в 1961-м! Спрашивается – откуда? Но задавать подобные вопросы было бесполезно. Видимо, всё лучшее – детям (в данном случае – натовским)…
И 85-мм кумулятивных, похожих то ли на длинные толстые веретёна, то ли на цирковые кегли цвета хаки, гранат ПГ-7В (фугасные боеприпасы под РПГ-7 придумают много позже, под занавес афганской войны) для них здесь тоже было до фига. Я выдернул на свет божий два РПГ-7. Сразу же нашёл ящик с гранатами, открыл его и зарядил оба. Так, как когда-то учили – чтобы вырез на стволе гранатомёта совпал с «шишечкой» фиксатора на гранате. Потом взял две стандартные сумки (в поздней Советской армии, которую я когда-то, что называется, зацепил краем, их почему-то упорно называли «портпледами») на три гранатомётных выстрела (по инструкции вроде бы должно было быть два вида «портпледов» – на два выстрела для первого номера гранатомётного расчёта и на три для второго, но как оно реально было в начале 1960-х – хрен его знает) и тут же засунул три «морковки» ПГ-7В в одну из них. Ну и в довершение всего этого с помощью лейтенанта мы выволокли из кузова ещё один зелёный, тарный ящик с натрафареченными чёрным буквами «ПГ-7В. 135–61–2003. Брутто 33 кг. 6 шт.». Стало быть – живём. Два РПГ и одиннадцать выстрелов к ним – более чем до хрена, с этим нам никакой танк не страшен, по крайней мере, если рассчитывать на бой где-нибудь в городе, а не в чистом поле…
Похоже, товарищ лейтенант хотел кликнуть на подмогу шоферов, но, к его удивлению, Кэтрин совершенно спокойно подняла с асфальта тяжеленный ящик с выстрелами для РПГ (который мы еле-еле выперли из машины вдвоём) и, держа его перед собой, отнесла бронебойные причиндалы в джип. У одного из узревших сие водителей бычок прямо-таки выпал из непроизвольно раскрывшегося рта. Уж не знаю, чего они все подумали, но, подозреваю, что они в своей жизни видели не особо много женщин, способных столь легко выжать тридцать с лишним кило…
– Что-нибудь ещё? – спросил лейтёха, явно обескураженный стихийной демонстрацией физической силы моей напарницы. Наверное, он и раньше смутно догадывался, что в отечественной разведке служат очень непростые люди, но не до такой же степени… А я подумал: как бы у неё невзначай от подобных «упражнений» требуха наружу не полезла, ведь ранение-то было недавно…
– Ракетница найдётся? – спросил я.
Лейтенант порылся в «ГАЗ-69» и нашёл то, что я просил. И ракетницу, и штук десять сигнальных ракет, которые уже привычно оказались только двух цветов, красные и зелёные.
– Так, – сказал я. – Если вдруг рация не будет работать и увидите красные ракеты – значит, серьёзный противник, вероятно, с танками, направляется в вашу сторону. Если ракеты будут зелёные – враг в городе, но в вашу строну не выдвигается. Но это на самый крайний случай…
Лейтенант молча кивнул.
– Теперь что касается рации. Уточни вон с ней рабочую частоту.
Он послушно подошёл к джипу и перебросился парой фраз с Кэтрин. Она включила рацию и стала там что-то крутить. Король сунулся на переднее сиденье «ГАЗ-69», где у него лежала стандартная переносная рация – жестяной ящик марки Р-105Д или какой-то её вариант, ротного или батарейного уровня. Лейтенант включил свою «шарманку», но крутить ничего не стал (видимо, у них всё уже было настроено), приложив к уху наушники.
– Я его слышу, командир, – сказала моя напарница и обворожительно улыбнулась.
Стало быть, настроились и связь есть.
– Какой твой позывной, коллега Виктор? – спросил я у лейтёхи.
– «Лютик-89», – сообщил лейтенант без малейшего намёка на юмор. Хотя какой тут, в жопу, юмор – названия деревьев, цветочков и рек это у наших вояк традиционно любимые радиопозывные…
– Хорошо, тогда я буду «Мельница», – брякнул я в ответ.
А вот почему Мельница – сам не знаю. Что-то мгновенно и совершенно по-идиотски стукнуло в башку, наверное, напоминание о песнях Хелависы, где на каждом шагу эпично-средневековое рубилово. Чёрт его знает…
– Лютик-89, я Мельница, приём! – немедленно выдала в эфир Кэтрин.