Пейзаж вокруг был столь же мрачен, как и его состояние. Бескрайняя равнина, усеянная скалистыми выступами и глубокими расщелинами. Ни деревьев, ни травы — лишь камень и пыль. Небо было черным, как сажа, лишь изредка прорезаемым вспышками молний, на мгновение освещавшими мертвый пейзаж.
Риддик поднял взгляд к небесам в момент очередной вспышки и замер. Высоко в атмосфере планеты виднелась огненная точка — «Ишимура», превратившаяся в пылающий метеор. Корабль медленно входил в атмосферу, оставляя за собой шлейф пламени и дыма.
«Что бы там ни было на борту, — подумал Риддик, — скоро оно будет здесь».
Он продолжил путь, хромая и морщась от боли при каждом шаге. Вокруг догорали обломки челнока, разбросанные на сотни метров. Металл стонал, остывая, искры взлетали к темному небу.
Пройдя несколько десятков метров, Риддик опустился на каменный выступ, чтобы перевести дыхание. Его тело требовало отдыха, хотя бы короткой передышки, чтобы собрать остатки сил.
Сидя в тишине, нарушаемой лишь потрескиванием догорающих обломков и отдаленными раскатами грома, Риддик позволил себе редкую роскошь — момент рефлексии.
Почему он продолжает этот путь? Почему не остановился, не осел на какой-нибудь тихой планете на краю галактики? Не построил дом, не завел семью, не попытался жить как нормальный человек?
Он пробовал. О, как он пробовал. После событий на планете Крематория, после смерти Кайры, он даже стал лордом Маршалом, правителем империи некромонгеров. Имел власть, какую мало кто мог себе представить. Мог изменить судьбы целых планет одним словом.
Но народ не принял его. И дело было не в том, что он убил их прежнего лидера — некромонгеры уважали силу. Дело было в самом Риддике. Он был одиночкой, волком без стаи. Он не мог — не умел — вести людей за собой. Не мог нести ответственность за чужие жизни.
Каждый, кто приближался к нему, рано или поздно погибал. Кэролин Фрай на темной планете, пожертвовавшая собой, чтобы спасти его. Имам, чья вера не защитила его от клинка лорда Маршала. Кайра, единственное существо во вселенной, которое действительно понимало его, умершая у него на руках.
Может быть, в этом и заключалась его судьба — быть вечно одиноким, вечно в движении, никогда не находя места, которое можно было бы назвать домом.
А может быть... может быть, его настоящим домом была тьма. Не тьма как отсутствие света, а тьма как сущность, как состояние бытия. Тьма, которая всегда была с ним, с самого рождения.
Эта мысль заставила Риддика усмехнуться. Он поднял взгляд к темному небу, где вспышки молний рисовали причудливые узоры.
И тут он вспомнил о Хищнике. Где сейчас его противник? Выжил ли он при крушении?
Странная мысль пришла в голову Риддика. Этот инопланетный убийца, этот безжалостный охотник... возможно, он был ближе к Риддику по духу, чем любой человек во вселенной. Они оба были хищниками, одиночками, существами, живущими по своим правилам, вне общества, вне законов.
Риддик поднялся, превозмогая боль, и направился обратно к обломкам челнока. Он начал методично переворачивать куски металла, отбрасывать обломки, ища тело своего противника.
Наконец, под массивным куском обшивки, он обнаружил Хищника. Инопланетянин был неподвижен, его тело изломано и покрыто зеленой кровью. Но грудь слабо поднималась и опускалась — он был жив.
Риддик схватил край металлического листа и с усилием отбросил его в сторону. Затем наклонился и одним движением вытащил Хищника из-под оставшихся обломков.
Глаза инопланетянина открылись — желтые, с вертикальными зрачками, полные боли и... усталости. Не ярости, не жажды крови, а просто бесконечной усталости. Риддик узнал этот взгляд — он видел его в зеркале слишком много раз.
— Давай передохнем, — сказал Риддик, голос хриплый от дыма и усталости. — Залижем раны и продолжим.
Хищник смотрел на него несколько долгих секунд, затем медленно закрыл глаза, словно в знак согласия. Или, может быть, просто потерял сознание. Так или иначе, на данный момент их поединок был приостановлен.
Риддик оставил своего противника лежать среди обломков и начал обыскивать место крушения. Ему нужно было оружие. Среди хаоса металла и пластика он нашел длинный, прочный осколок обшивки — что-то вроде импровизированного посоха. Не идеально, но лучше, чем ничего.
Опираясь на свою новую опору, Риддик начал хромать прочь от места крушения, в сторону темных гор, виднеющихся на горизонте. Каждый шаг отдавался болью, но он продолжал двигаться, неумолимый, как сама судьба.
Тьма всегда была его союзником, его частью. Она скрывала его, защищала, давала преимущество над врагами. И сейчас, когда его тело было сломлено, а силы на исходе, он снова обратился к ней. Тьма поможет ему восстановиться, залечить раны, собрать силы для новой встречи со своим лучшим врагом.
Далеко за спиной Риддика огненный шар «Ишимуры» наконец достиг поверхности планеты. Даже на таком расстоянии удар был подобен грому — земля содрогнулась под ногами Риддика, а вспышка на мгновение превратила ночь в день.
А затем, когда свет померк и тьма снова окутала мир, с места падения корабля донесся звук — не взрыв, не грохот обрушивающихся конструкций, а нечто иное. Нечеловеческий стон, переходящий в многоголосый рык, от которого кровь стыла в жилах.
Риддик остановился и обернулся, вглядываясь в далекое зарево. Что-то выжило при крушении. Что-то ужасное, древнее, нечеловеческое. То самое, что играло с его разумом на «Ишимуре», что заставляло его видеть призраков прошлого.
И внезапно Риддик понял, что его поединок с Хищником, возможно, придется отложить. У них могло появиться нечто более насущное — общий враг, против которого им, возможно, придется объединиться, если они хотят выжить на этой забытой богом планете.
Тьма всегда была его союзником. Возможно, теперь ему понадобится еще один.