Журик элегантно крутанул руль вправо и снова влево, джип лихо обогнул по кривой изуродованный уазик и продолжал лететь на всех парах вперед.
— Масло загорелось! — прокомментировал Журик, поглядывая в боковое зеркало. — Им бы лучше убраться из машины на дорогу, а то как бы не рвануло!
И точно: через несколько секунд, когда джип уже был далеко, позади него раздался глухой взрыв. Но что там произошло, никто из пассажиров джипа уже не видел…
Убийство в Петербурге двух авторитетных предпринимателей мгновенно стало сенсацией всероссийского масштаба. Не только питерская, но и столичная пресса целую неделю муссировала эту новость, ее обсуждали на совещаниях именитые предприниматели и депутаты Государственной думы, а в теленовостях на всех каналах по нескольку раз на дню показывали кадры с телами погибших — распластанный на мосту труп Валерия Кудряшова в спортивном костюме и труп Якова Сазонова в нелепой позе у гроба с телом Кудряшова рядом со свежевырытой могилой. Вскоре после этих шокирующих убийств группа видных российских промышленников и предпринимателей выступила со специальным заявлением, осуждающим экономический терроризм в России, и пообещала выплатить сто тысяч долларов за любую информацию о заказчиках и исполнителях этих дерзких убийств. В криминальных сводках воровские клички погибших упоминались редко: для большинства населения и Молчун, и Сиплый были преуспевающими «новыми русскими», которые хоть и сколотили свои состояния сомнительными путями, но давно уже ходили в щедрых меценатах прозябающей российской культуры и в хлебосольных друзьях влиятельных российских политиков, объявивших их «локомотивами» возрождающейся отечественной экономики. При жизни для этих двоих не было ничего невозможного — будь то полет на вертолете вокруг Кремля, или званый ужин в банкетном зале парижского отеля «Ритц», или приватная встреча в Белом доме с президентом США. Поговаривали, что оба покойника даже получили статус почетных консулов какой-то микроскопической латиноамериканской страны, что позволяло им с легкостью обходить таможенные рогатки и торговые барьеры во всем Западном полушарии… И только узкий круг посвященных, куда входили высокопоставленные чины Министерства внутренних дел и Федеральной службы контрразведки, знали, что Валерий Аркадьевич и Яков Николаевич топтались на самой вершине гигантского айсберга российской преступности и были уважаемыми ворами в законе, столпами, на которых держались устои старого, так называемого «нэпмановского» воровского мира… Но это были данные оперативных разработок, а они, как известно, не имеют юридического смысла и не могут служить ни уликами для следствия, ни доказательствами для суда…
Прошло еще несколько недель, по усопшим справили сороковины, и потихоньку с оборотной стороны биографии обоих питерских предпринимателей негласное табу было снято. Сначала робко, со ссылкой на «хорошо информированные источники» и «оперативные данные», а потом уже смелее многие газеты, телевидение и радио стали наперебой обнародовать шокирующие факты из их жизни. Зоны, надолго становившиеся для них родным домом, а также статьи уголовного кодекса, по которым оба тянули свои немалые сроки, стали предметом живейшего обсуждения. Правда, недолго — потому что вскоре вопрос о киллере, убившем обоих, выполз на острие общественного интереса. Не находя ответа на вопрос о причинах гибели бизнесменов, пресса пустилась обсуждать личность самого убийцы — причем речь шла именно об одном убийце, потому что баллистическая экспертиза выявила полную идентичность найденных на месте преступления пуль. Это и позволило сделать предположение, что в обоих случаях действовал один и тот же человек, а то и одна и та же группа, хотя специалисты по заказным убийствам чуть ли не со стопроцентной уверенностью заявляли, что стрелять из одного и того же оружия два разных человека вряд ли станут… Высокие милицейские чины, скупо комментировавшие эти убийства, вынуждены были признать, что убийца Кудряшова и Сазонова является профессионалом высочайшего класса и обладает завидным хладнокровием и дерзостью…
А Варяг между тем не дал Степану Юрьеву долго прохлаждаться. Он вызвал его к себе на дачу в подмосковный поселок Никитина Гора уже через неделю после успешного завершения его особой миссии в Петербурге.
Смотрящий спешил воспользоваться благоприятной ситуацией: после убийства Молчуна и Сиплого в рядах нэпмановских воров воцарилось смятение и растерянность, и, как говорят шахматисты, необходимо было стремительно развивать темп атаки…
…Они сидели на застекленной веранде за круглым дубовым столом. Степан украдкой оглядывался: это был двухэтажный бревенчатый особняк старой, еще довоенной, постройки, с виду очень похожий на типичную «академическую» дачу. Да и сам этот дачный поселок, насколько успел заметить Сержант из окна черного «мерседеса», в котором его на Никитину Гору доставил Ангел, явно уже много лет находился на балансе Академии наук. Но он, понятное дело, не стал задавать хозяину' вопросов — не его это ума дело, на чьей даче живет крупнейший криминальный авторитет России. После визита Варяга в тренировочный лагерь под Тулой, когда смотрящий своими глазами увидел, каких потрясающих достижений добились курсанты под руководством умелого инструктора, его отношение к Степану Юрьеву переменилось. Не то что он раньше не доверял его репутации или опыту, но все же какое-то опасливое, настороженное недоверие к Сержанту испытывал. А после той поездки окончательно убедился, что не зря платит заезжему снайперу огромный гонорар и что сам этот снайпер не зря ест свой аппетитный кусок хлеба с маслом и с черной икрой… Впрочем, до настоящей дружбы им было еще ой как далеко. И дело тут было не в Варяге, а скорее в Сержанте: во-первых, не спешил Степан сближаться с новым своим хозяином, потому как не имел привычки корешиться с работодателями, а во-вторых, он еще Варяга не раскусил до конца, а не раскусив человека, он не мог до конца доверять и довериться…
Владислав веером разложил на столешнице восемь фотографий одинакового формата 10*15, причем в левом верхнем углу каждой из них внутри белого квадратика был впечатан номер — шестизначный, с трехбуквенным кодом.
— Прямо из ментовского досье вытащено, а, Владислав Геннадьич? — усмехнулся Степан, ткнув пальцем в код.
— Угадал, Степан Юрьич, — совершенно серьезно ответил Варяг. — Из эмвэдэшного спецархива фотки. Это люди, которые нам сильно мешают развивать бизнес. Мы пытались договориться с ними по-хорошему, но ничего не вышло. Придется договариваться по-плохому. Как с Молчуном и Сиплым.
— Провести в жизнь окончательное решение? — ухмыльнулся Сержант.
— Что-то в этом роде, — криво усмехнувшись, кивнул Варяг. — На обороте тут… вот, смотри… написаны адреса, где этих гавриков можно найти. Эти в Москве. Этот в Минводах… Этот в Ставрополе, этот в Иркутске, во Владивостоке, в Южно-Сахалинске… Как видишь, надо будет немало поездить по стране. Так что тебе понадобится помощь твоих курсантов. Можешь взять в подмогу любого, кого сочтешь нужным. И вот еще что… Раньше я платил тебе, Степан, за каждую голову. Теперь предлагаю расчет по оптовой цене. Миллион за восьмерых.
Сержант спорить не стал. Он не привык торговаться и никогда не отказывался от заказов. Просто, если предлагаемая цена его не устраивала, в будущем он со жмотистым заказчиком никогда не имел дела.
— У меня в связи с этой операцией есть одно условие, — продолжал Варяг, поглаживая пальцами фотографии обреченных. — Это не каприз, а… тактический ход. Я хочу, чтобы они все погибли одновременно. Ну, почти одновременно, с разницей в один-два дня максимум. Их коллективная смерть должна кое для кого здесь, в Москве, стать последним серьезным предупреждением. Эти фотки мне надо вернуть, а у Ангела есть их копии… Он их тебе передаст.
Сержант помотал головой:
— Мне без надобности, Владислав Геннадьич. Я их уже сфотографировал. — И он поднес указательный палец к правому виску. — И адреса занес в свою картотеку.
Варяг с восхищением покачал головой.
— Да, Степан Юрьич, слыхал я о тебе много всяких историй, в том числе и о твоей феноменальной памяти, но считал их небылицами… — Он убрал фотографии во внутренний карман пиджака, мельком взглянул на часы и вдруг заторопился:
— Извини, мне надо срочно выезжать в Москву, а ты, если хочешь, переночуй здесь, дача большая, три — спальни на втором этаже, везде чистое белье… Тут помимо моих пацанов останется Ангел, он тебе подскажет, где тут что — поесть, попить. А если пожелаешь, для удовольствия девочек обеспечит. Ну а если понадобится более подробную информацию о твоих клиентах получить, у Ангела имеется на них полное досье! — Варяг протянул руку. — Когда будешь готов приступать, сообщи мне!
Они обменялись рукопожатием.
— Я думаю, недели — дней десяти на подготовку хватит, — задумчиво пробурчал Степан, нахмурив лоб. — Главное, чтоб мои ребята из командировок вернулись не с пустыми руками. Когда весь материал у меня соберется, назначим «рабочий график», чтобы все произошло подряд, почти одновременно…
Скрипнула застекленная дверь, и на веранде появился Ангел. Он что-то зашептал Варягу на ухо. Тот кивнул, и они вышли вместе на крыльцо. Сержант услышал звук отъезжающего автомобиля. А потом снова скрипнула дверь и появился Ангел. В присутствии Варяга он держался с заметным напряжением, но теперь его всегда мрачноватое лицо словно бы разгладилось и подобрело. Ангел достал из серванта две хрустальные рюмки, откупорил принесенную с собой бутылку коньяка «Ани» и разлил по рюмкам ароматную жидкость.
— Ну, давай потолкуем. Что тебя интересует? — Ангел лениво рассматривал разложенные на столе веером фотографии.
— Явки, пароли… — хмыкнул Сержант. — Привычки, наклонности, увлечения, слабости… Все, что тебе о каждом из них известно. Чтобы мне понять, как к ним легче и безопаснее подкатить.
Ангел пожал плечами.
— Ну, такими подробностями я тебе помочь не могу. Я же с этими чмырями на зоне не парился. Пару-тройку раз на региональных сходах встречался кое