с кем, было дело. Ну вот, к примеру, этот с бакенбардами — Сашка Мамонтов. Погоняло — Мамонт. В Москве промышляет. Его хлебом не корми — дай в картишки сыграть. Преферанс уважает. В последнее время сам играть перестал, перековался в катранщика — за три года навел в Москве целую сеть подпольных казино. А теперь через своих людей в Моссовете пытается пробить решение о лицензировании игорного бизнеса, чтобы самому потом этими лицензиями торговать, понятное дело… Вот этот пиковый — Важа Валиев, погоняло Рафик. Тоже москвичом заделался: вся фруктово-овощная торговля через него идет. Увлекается грудастыми блондинками и сауной. Все дела в финской бане решает. Еще один пиковый — Эдуард Джавадов. Погоняло — Эдик Леселидзе, этот постоянно обитает в Сочи. Заправляет рынками в Ставрополье и в Краснодарском крае, дань взимает, за порядком следит. Это Владимир Романов, погоняло Хозяйка. Он вместе с Анзором Фаризовым… вот с этим… держит Северный Кавказ. Их резиденция в Минводах. Роман Худоев, он же Рома Горячий, — смотрящий по Иркутску и Забайкалью. Михаил Рухадзе, погоняло Камо, сидит в Приморье. На рыбе и икре нагрел грабли. Ну и восьмой — Сережа Буряк с Сахалина, погоняло Висяк. Тоже икорные и рыбные дела крутит…
Сержант слушал Ангела, потягивал коньячок, запоминал приметы и привычки «клиентов», имена и кликаны их корешей и подельников. Увлекшись собственным рассказом, Ангел без устали сыпал байки из их тюремной жизни, которые сам узнал из блатной почты. Степан и эти историйки мотал на ус…
На следующий день Сержант назначил Сизому и Домовому встречу в пивном ресторане на Калининском проспекте и ознакомил своих лучших бойцов с программой предстоящей охоты — разумеется, без подробностей и деталей, а только в самом общем виде. Ребяткам детали и подробности знать не было необходимости, потому что на мелочах вся работа контрактного киллера держится, и если, не дай бог, что-то утечет в чужие уши и руки — пиши пропало. Тут точно как на охоте: одним неловким движением спугнешь дичину — и тогда все долгие приготовления да бессонные ночи в засаде коту под хвост…
Сизого с Лешим он определил в кураторы двух групп, которым предстояло разъехаться по двум маршрутам: одной — на Ставрополье и Северный Кавказ, другой — в Сибирь и на Дальний Восток.
Степан решил взять с собой на эту охоту своих лучших учеников, прошедших подготовку в тульском лагере, — шестерых бойцов, чтобы подготовительный этап закончить побыстрее и уложиться максимум в неделю.
Каждый получил в разработку одного блатного, и на следующий же день все шестеро отбыли по разным уголкам огромной России. Задумка сводилась к следующему: парни собирают досье на клиентов, садятся им на хвост, намечают места гарантированного пребывания в гарантированный день, после чего тихо ложатся на дно и ждут сигнала, чтобы сделать верный, прицельный выстрел.
Сам же Сержант остался в Москве, решив самолично заняться охотой на наиболее крупную дичь — Мамонта и Рафика, облюбовавших для своих гешефтов сытую российскую столицу.
Начать решил с Александра Мамонтова. Несколько дней Сержант потратил на сбор информации о наиболее посещаемых Мамонтом местах в столице, после чего и пришла пора навестить любимый ресторан «клиента» — «Огни Москвы» на Мясницкой. Сержант выбрал время, когда обычно Мамонт там отдыхал после трудов праведных, — в субботу, с полуночи до трех утра.
Ночь выдалась ветреная. Сержант вышел из такси около станции метро «Чистые пруды», за три квартала от «Огней Москвы». Лишь фасад здания, где находился вход в ресторан, переливался веселыми гирляндами огней. Плотные рослые мужики в одинаковых черных костюмах толклись у дубовых двустворчатых дверей, курили тонкие вонючие сигарки и разглядывали подъезжающие иномарки.
Сержант сбавил шаг и тоже закурил. Он не торопясь осмотрелся. В ночном небе белесые облака, то и дело меняя очертания, мчались в просветах между крышами домов. Отбросив окурок на тротуар, — Сержант решительно двинулся к входу. Парни в черных костюмах придирчиво обстрогали незнакомца взглядами: хороший костюм, дорогая рубашка, шелковый галстук в тон — годится! И, расступившись перед новым посетителем, спокойно продолжали базарить о своем.
В вестибюле ґруппками тусовался шумливый народ. К Сержанту подскочил долговязый хлыщ в синем блейзере с золотыми пуговицами — швейцар не швейцар, метрдотель не метрдотель — и угодливо завертелся, мимоходом интересуясь, куда гость желает отправиться: в бар, в общий зал или в комнаты отдыха. Сержант, не обращая внимания на вертлявого угодника, важно рассматривал себя в зеркале. Он остался доволен своей внешностью? толком не разберешь, что за птица, но с первого взгляда ясно, что не какой-то там старший экономист Москвасторга. Степан сунул двадцатидолларовую бумажку в юркую потную ладонь, процедил: «Шарик покатать!» — и позволил проводить себя через потайную дверку к кассе казино, где поменял на горку красных и синих фишек тысячу долларов из выданных ему Варягом двадцати штук на «представительские расходы», после чего прошел в игорный зал.
Следующие полчаса он прохаживался между рулеточными и карточными столами, изредка ставя по сотенке на красное или черное. Чаще проигрывал, несколько раз ему выпадал выигрыш, хотя и все по мелочи. Сержант, не глядя, забирал фишки и переходил к следующему столу.
Где-то в начале второго в зале появился Мамонт в окружении своей свиты. На вид ему можно было дать лет пятьдесят пять. Пышные бакенбарды на тяжелом, но добродушном лице продавали ему сходство с английским джентльменом викторианской эпохи. Роста он был не очень высокого, но широк и дороден, словом, й правда чем-то напоминал мамонта — ему бы бивни, посмеиваясь про себя, подумал Сержант, усердно делая вид, будто неотрывно следит за круговоротом прыткого шарика по рулеточному колесу. За Мамонтом семенили две девицы в длинных вечерних платьях с блестками. Одна — невысокая брюнетка, тоненькая, с равнодушно-насмешливыми чуть раскосыми черными глазами, — очень Сержанту понравилась. Чем-то она напоминала японку, и он невольно вспомнил нью-йоркскую малютку Джейн, так что сердце у него невольно сжалось от кольнувшего его горького воспоминания. Внешность второй — рыжей жерди с капризно-томным взглядом и пухлыми, точно обожженными, губами — ничем особенным не отличалась. Свиту Мамонта дополняли два мордоворота, с виду точь-в-точь как те, что курили у входа, и пацан лет двадцати — высокий, весь какой-то вихляющийся, с нагловатыми манерами. В углу его рта прилепилась сигарета, чей дым заставлял парня щурить один глаз — надменно и презрительно.
Сержант незаметно проследовал за Мамонтом и его стадом. Тот подходил к каждому столу, с добродушным выражением лица рассеянно здоровался с завсегдатаями, а сам может быть, незаметно и для себя ласково гладил столбики фишек и россыпи зеленых банкнот на подносах. Чем крупнее было достоинство фишки, тем более ласковым становйлось выражение его лица и более нежными движения его пальцев. Этот отъевшийся боров знал, любил и уважал могущество, символизируемое разноцветными пластиковыми кружочками.
На этой его слабости Степан и решил сыграть — и, прикинув все варианты, уже минут через пятнадцать знал, что ему нужно предпринять для того, чтобы подкатиться к Мамонту вплотную.
Глава 15
Дождавшись, когда Мамонт удалился во внутренние помещения за тяжелыми бордовыми портьерами, перед которыми остался ошиваться один из мордоворотов, Степан подошел к охраннику и тихо сообщил, что у него срочное дело к Александру Викторовичу. Тот с сомнением смерил Сержанта взглядом, на мгновение остановившись на его простоватом лице, не зная, стоит ли тревожить шефа по пустякам.
— Ты что, родимый, задумался? Твое дело не раздумывать, а свое дело делать! — строго заметил Сержант. — Доложи Александру Викторовичу, что с ним хочет поговорить человек от Молчуна. Давай, я жду.
Парень наконец принял решение и, вынув из-за пазухи черную рацию с длинной антенной, выплюнул в нее несколько неразборчивых фраз, потом, приложив ее к уху, выслушал ответ и кивнул Сержанту:
— Сейчас за вами придут.
Действительно, вскоре из-за портьеры вышел второй мордоворот, сопровождавший Мамонта, и повел Сержанта к боссу. Перед дверью, инкрустированной полированными медными финтифлюшками, его остановил чмырь в черном костюме и дал понять, что необходим личный досмотр. Степан безропотно позволил себя ощупать, не возражал, когда чмырь забрал его ксиву, и прошел в кабинет.
Мамонт сидел за большим столом со стеклянной столешницей и, набычившись, мрачно, не мигая, смотрел на вошедшего. У входа, а также с обеих сторон от хозяина сидели плотные ребята с каменными рожами — как две капли воды похожие на тех амбалов, которых видел Сержант в зале. Он подошел поближе. Ребята молча, с затаенное недоброжелательностью, которая явно передалась им от босса, смотрели на него. Сесть Мамонт не предложил, но и стоять Сержант не собирался, выбрал себе одно из кресел и сел, небрежно закинув ногу на ногу.
— Мне сказали, ты от Молчуна… — вкрадчиво, чеканя каждый слог, изрек Мамонт, вбуравив в Сержанта тяжелый взгляд из-под густых бровей. — От какого Молчуна, позволь полюбопытствовать.
Сержант медленно перевел взгляд на каменные рожи, потом снова вернулся к глазам Мамонта.
— От того самого, который преставился пару недель тому… — подстраиваясь под интонацию Хозяина, ответил Сержант. — От Валерия Аркадьевича Кудряшова. Я ведь сначала к нему обратился со своим предложением. Но он мне посоветовал поехать в Москву, найти Мамонтова, его старинного приятеля, и изложить суть дела. Потому что игорными делами Валерий Аркадьевич не интересуется… Не интересовался, — поправился Степан и с наигранной печалью тяжело вздохнул.
Мамонт шевельнулся в кресле, важно откашлялся, коротко потер руки. Его раздраженный взгляд немного смягчился.
— А сам ты откуда такой взялся? — Он сделал едва заметное движение рукой, и ему под ладонь тут же скользнул изъятый при обыске за дверью паспорт гостя на имя Виктора Ивановича Милехина.