– Я… я не могу взять такой дорогой подарок.
И сделала попытку снять его с руки. Но Вернер придержал ее:
– Не торопитесь, сеньора. Я ничего взамен не прошу. Поверьте мне, я одинокий человек и сделать кому-либо подарок для меня счастье. Так осчастливьте меня. А я для вас сделаю все, чтобы вы были счастливы. Учтите, сеньора, Бог наградил вас неземной красотой. И берегите ее. Учтите, несчастье быстро может лишить вас этого дара.
Графиня чувствовала себя униженной, растерянной, но не знала, что делать. И не нашла ничего лучшего, как спросить:
– Э… э…
Она не то забыла, как звать пришельца, не то ей не хотелось его называть полным именем, но он тотчас подсказал:
– Граф Конрад фон Вернер.
– Да, да… я помню, ваша светлость. Я хочу спросить о графе Буа, моем муже. Вам удалось что-либо узнать?
– Да, графиня. Граф де Буа сейчас в Париже. Но там… – и покачал головой.
– Он жив? – Она вцепилась в его руку.
– Сейчас, – он вздохнул, – не знаю. Месяц тому назад был… жив. Правда, ранен.
– Ранен? – тревожно переспросила графиня.
– Ничего страшного. Слегка поцарапана рука.
У графини из груди вырвался радостный вздох. Тень пробежала по лицу Конрада. Но он тотчас, сделав радостное лицо, заговорил:
– Сеньора, глядя, как радуются ваши дети, поверьте…
Она вдруг перебила его:
– Я хочу в Париж, к мужу!
– В Париж? – Сколько тревоги заложил он в свой вопрос. – А знаете, графиня, хотя я вам уже говорил, Франция вся в огне. Сегодня идет война всех против всех. В Париже некто Этвен Марсель воюет против… короля. А там, где король, там капитан мушкетеров. По моим сведениям, король оставил Париж и бежал в неизвестном направлении. Нашелся предводитель и среди крестьян: Гильом Каль. Тот воюет и с королем, и с его знатью. Сам король воюет или делает вид, что воюет с англичанами. Дороги наполнены разбойным людом. Неужели вы хотите подвергнуть этих прекрасных крошек опасности. Да и себя лично. Я боюсь, что волна беспредела докатится и до нас. И нам придется бежать с этого тихого, спокойного места. Так что, в Париж?
Графиня подняла на него глаза. Они были заполнены слезами.
– Я… я не знаю, что и делать… – и, схватив детей, выскочила из комнаты.
Вернер потоптался какое-то время, усмехнулся и пошел вслед за ней.
Глава 8
– Спит? – повернувшись к Бланке, спросил Жизо, пришедший проверить своего больного.
– Спит! – ответила герцогиня.
– Давно?
– Да вот третий день не просыпается.
Выслушав ее, он пощупал его лоб, сбросил покрытие, осмотрел тело. Оно уже приобрело нормальный вид. Закрыв больного, Жизо сказал:
– Ну, милая Бланка, готовь ему еду. Учти, – и помахал ей пальцем, – он начнет есть за семерых. Здоровый же он – мужичище. А сложен как! – и почему-то вновь посмотрел на тело.
Бланка, покраснев, опустила голову.
Предсказание аббата сбылись среди ночи. Открыв глаза, больной увидел, что комната погружена в полумрак. Повернув голову, он разглядел на столе горящую свечу, а рядом, навалившись на него, спала какая-то женщина. Приглядевшись, он узнал Бланку. В голову ударила догадка: она не отходила от его постели. Это он обязан ей своей жизнью. О господи, она… она его спасла! И он почувствовал, что лед, столько лет хранившийся в его груди, стал быстро таять. Полежав с открытыми глазами, не зная еще, радоваться ему или нет, он вдруг почувствовал, что сильно хочет есть. На какое-то время это чувство затмило все другое. Он осторожно поднялся и пошел на кухню. По мере того как он ел, аппетит нарастал с удвоенной силой.
– Молодец! – послышался чей-то голос.
Он оглянулся. В дверях стояла Бланка. От неожиданности Роман даже поперхнулся. Она подошла, села рядом и ласковым, проникнутым дружелюбием голосом сказала:
– Ешь, ешь! Здоровей будешь.
Он застенчиво улыбнулся. В другой раз, конечно, Роман перестал бы есть. Но у него аппетит был такой силы, что он вновь принялся за еду. Она невольно сравнила его со своим Шарлем, который в еде ковырялся, как капризный ребенок. И у женщины родилась мысль: «Вот такому попасться бы в руки…» Наелся он до отрыжки. Когда, поднявшись, он чуть качнулся, она была тут как тут, подхватив его за талию.
– Тебе надо еще лежать и набираться сил. Я тебя провожу.
Наверное, в любой другой раз он отказался бы от ее услуги, но ему почему-то было приятно ее соприкосновение. И он шел медленно, чтобы продлить это удовольствие. Остановившись у кровати, он повернулся к ней:
– Я благодарен вам за все, что вы для меня сделали. Вы… спасли мою жизнь.
– Не забывай, – игриво произнесла она, – что ты спас и мою.
– Нет! – воскликнул он. – Ваши усилия не идут ни в какое сравнение. Что сделал я? А вы не отходили все это время от меня. Я – ваш вечный должник…
– Ладно! – перебила она. – Ложитесь-ка лучше спать. Спать пойду и я.
Она шагнула, потом в какой-то нерешительности остановилась.
– Моя мама перед сном меня всегда… целовала.
И она вздохнула так трогательно, что Роман не выдержал, обнял ее и… поцеловал. Они долго так стояли, и если бы ни чьи-то шаги в коридоре…
– Ну я пошла…
Чмокнув его в щеку, она выпорхнула из его спальни. Когда за ней закрылась дверь, он лег на спину, закинул руку за голову и стал глядеть в потолок, не находя себе ответа: что же произошло и как ему поступать дальше. Он не заметил, будто кто-то замечает, как заснул.
Проснулся, когда солнышко весело заглядывало ему в окно. Роману показалось, что Бланка, зная о его ночной думе, немного посмеивается над ним. Он даже покраснел. Но стоило в проходе послышаться чьим-то шагам, как он весь обратился в слух. «Нет, не она», – разочарованно подумал он. На солнце он больше не смотрел, а лежал и слушал, когда… В ожидании Роман даже задремал. Разбудил его ее радостный голос:
– Хватит спать. Пора обедать.
Он открыл глаза. Перед ним, вся светящаяся от счастья, стояла Бланка. Он взял осторожно ее руку. Она не выдернула ее. Поднявшись, он, не отдавая себе отчета, в каком-то порыве обнял ее за талию и приблизил к себе. Она не сопротивлялась. И он впился губами в ее алые, жаждующие любви губки.
С этого момента жизнь понесла Романа по неизведанному ему руслу. Он даже не пытался сопротивляться. Единственным его желанием было быть рядом с Бланкой, ощущать ее присутствие, слушать ее голос. Скорее всего, и это страстное чувство, вскипевшее в его груди, помогало ему набираться сил. Они стали выходить на прогулку. И с каждым днем походы их удлинялись, создавая уединение. А оно, как масло в огне, раздувало пламень любви. Прыгая через ручеек, герцогиня слегка повредила ногу. Роман подхватил ее на руки и донес до кровати.
Когда он повернулся, чтобы уйти, она нежно взяла его за руку. Глаза ее горели каким-то необычным огнем.
– Не уходи! – тихо произнесла она.
Он повернулся и опустился на колени. В нем появилось желание целовать ее. И вдруг он вскочил:
– Грех! Грех! Не могу! Ты же – жена!
Бланка вдруг рассмеялась:
– Я – жена? Открою тебе тайну: я – девственница.
– Как? – заморгал он глазами.
– Какие вы, мужчины, дурные и слепые. Мой муж – глубокий старец. А я хочу иметь детей! Это наше призвание. Так какой это грех, если на свет появится человечек и будет прославлять Бога! Я хочу от тебя дитя!
Воля его пропала, как и понятие о грехе…
Разворот на полдороге от дома не мог не расстроить капитана. Он даже, чертыхнувшись про себя, подумал хлопнуть дверью и укрыться в своем замке от всего бурлящего мира. Но дорога до Парижа не близка. Пока он увидел грозные крепостные стены, многое уже улеглось в нем. Теперь дума была одна: что поручит регент. Тот встретил его с потеплевшим взглядом холодных, недоверчивых глаз. Невысокого роста, щупленький, он производил впечатление человека весьма разумного, твердого, не подвергнутого страху.
– Как добрались, капитан? – спросил он своим сухим, деловым голосом.
– Сир! Жив, здоров и без царапины! – бодро ответил капитан.
Регент на эти слова среагировал улыбкой.
– Тогда к делу. Капитан, – регент поднялся, – я получил доношение, что граф Дир ле Дюк хочет собрать баронов в замке Беллели, это старое место сборища врагов королевской власти. Так там они будут готовить вопрос о незаконности моего регенства.
– Но, сир, – капитан по привычке так называл регента, – вас провозгласил епископ по законному желанию короля!
Карл вышел из-за стола. Он головой не доставал до плеча капитана и ему приходилось смотреть постоянно вверх.
– Хм, – усмехнулся он, – когда в стране царит такое… многое может остаться безнаказанным. Люди становятся дерзкими. Тут важно всякую заразу вовремя уничтожить, чтобы она не растеклась по стране.
Роберт понял, что хочет от него Карл.
– Сир, вы хотите, чтобы я доставил вам графа Дюка?
Карл улыбнулся одной стороной своего худого лица.
– Капитан, ты правильно меня понял. Бери полк мушкетеров и…
– Сир, простите. Но я возьму не больше десяти человек. Если я двинусь с полком, это будет в два-три раза дольше. Они раньше об этом узнают и успеют подготовиться. Тогда полка будет мало. Да и он вам здесь ой как нужен.
Карл посмотрел на капитана пронзительно. Но видно было, что он одобрил такое решение, что и подтвердилось словами:
– Хорошо, капитан. Решайте сами. Главное, чтобы он был у меня.
– Сир, клянусь честью, он будет у вас.
– Хорошо! Идите, капитан. Нет, стойте. Вы тем, кого возьмете, можете доверить графа?
– Сир! – Капитан расплылся в улыбке. – Вы хотите наградить меня возможностью увидеть жену и моих детей!
Карл рассмеялся:
– Прозорливый вы человек, капитан. Да! Можете задержаться. Идите.
– Слушаюсь, сир.
Ранним утром следующего дня из мушкетерской казармы выехал небольшой, человек десять-двенадцать, отряд. По виду это были не мушкетеры, а какой-то рыночный сброд. А по посадке – конная рать. Хорошо, что в этом мало кто разбирался. Это позволило им очень быстро двигаться на юг. С конями проблем не было. Надо – брали любых, кто будет спорить с бандитами. Забирали и из табунов. Иногда покупали.