– Не долго. А дальше?
– В Спасском монастыре есть место архимандрида. Я оставляю тебя по-прежнему быть моим отцом духовным.
Теперь встал Митяй. Прошелся по келье. Лицо его сосредоточенно. Отвечать не торопится. Это нравится Дмитрию. «К власти церковной не рвется. Зато, став митрополитом, будет служить верой и правдой», – подумал князь.
– Ну что, великий князь, я… – он вздохнул, – согласен.
Тут же было организовано его пострижение, а под вечер, вернувшись в Москву, Дмитрий и Митяй зашли к митрополиту. Узнав о его согласии и постриге, Алексий благословил его на архимандритство. Последовательный в своих делах князь не любил оставаться на полпути. Через пару дней он пришел к прихварывающему Алексию и попросил, чтобы тот благословил Митяя к себе в преемнике. И вдруг всегда покладистый и учтивый митрополит не согласился, сказав:
– Он только что стал монахом, а ему надобно поискуситься, как положено в нашем митрополичьем деле, облечься благими делами и нравами.
Митрополит, конечно, взял эту мерку в первую очередь с себя. На этом он стоял твердо, сколько его не упрашивали. Наверное, чтобы к нему не приставали, Алексий сказал:
– Кому даст Господь Бог, Пречистая Богородица, патриарх и вселенский собор, того и я благословлю.
Но Алексий не смог выполнить ни того, ни другого, внезапно оставив этот мир. Дмитрий был в замешательстве, понимая, что без благословения митрополита в Константинополе сложнее будет решать этот вопрос. Выйти из этого положения помог Митяй. Недаром он слыл книжником. Если раньше он колебался, идти или нет ему в митрополиты, то сегодня его мнение резко переменилось. Оно было одно: идти.
Порывшись в книгах, он пришел к Дмитрию и сказал:
– В правилах писано, что два или три епископа поставляют епископа. Пусть и теперь сойдутся русские епископы и поставят меня в митрополиты.
Князь задумался. Ему не хотелось ругаться с Константинополем. Он собрал бояр, те согласились.
Но против Митяя восстал суздальский епископ Дионисий. Колесо закрутилось. Дмитрий предложил было Митяю не обращать на это внимания, но Митяй не согласился, сказав, что все надо решать в патриархии.
Узнав о том, что Митяй собирается в Константинополь, туда собрался и Дионисий просить себе митрополичью митру. В свою очередь, Митяй, узнав о намерениях Дионисия, просит Дмитрия воспрепятствовать его отъезду. Тот посадил Дионисия под крепкую стражу. И тут неожиданно за него заступился… преподобный Сергий. Митяй понял все и сказал князю:
– Сергий уговорил и митрополита не утверждать меня.
Дионисий, освобожденный из-под стражи, тайно уехал в Константинополь. Дмитрий захотел узнать, почему преподобный так сделал. Но сам ехать не захотел, а послал Кобылу, зная, что тот там бывает и имеет неплохие отношения с Сергием. Кобыла такой привез ответ: «Молю Господа Бога сокрушенным сердцем, да не попустит Митяю исполнить свою угрозу – разорить место это святое и изгнать нас без вины». Услышав такой ответ, князь удивился: «Где и когда мог Митяй что-то сказать подобное». Но спросить его он уже не мог. Тот несколько дней тому назад отправился в Константинополь. Оставалось только ждать возвращения Митяя. Но… когда показался во всем своем великолепии на горизонте Константинополь, Митяй вдруг схватился за сердце и повалился на палубу. Капитан заорал, сбежались лекари, но уже ничего сделать не могли. Сопровождавший его архимандрит горицкий Пимен тихо сказал:
– Да, небо прислушалось к голосу преподобного.
Откуда-то он знал эти слова.
Митрополичье место на Московии сильно зашаталось. Узнав о том, что Митяй умер, а Пимен, сопровождавший его, получил митрополичье место, восстал Дмитрий. Он заявил:
– Я не посылал Пимена в митрополиты… Я не приму его и видеть не хочу.
Когда Пимен, возвращаясь, доехал до Коломны, там стража сняла с него белый клобук и отправила в заточение.
Но великий князь невзлюбил и Киприана. Ему казалось, что тот сильно тяготеет к Твери. Киприана для себя испросили юго-западные русские князья. Патриарх их просьбу удовлетворил и обещал новому южному митрополиту, что после смерти Алексия он займет и его место, став таким образом митрополитом Всея Руси.
Взбунтовавшийся в свое время Дионисий, тоже получивший митрополичий сан, возвращаясь на Родину, в Киеве был схвачен князем Владимиром Олгердовичем. Дионисий был суздальским епископом. По понятиям южных князей в случае его утверждения митрополитом, он будет тяготеть к северу. Поэтому, как выход из положения, и был арестован Дионисий.
Тогда по приказу Дмитрия из заточения вернули Пимена. Скорее всего, эту протекцию сделал не кто иной, как преподобный, которого Дмитрий сильно уважал и ценил, не придав значения его участию в противодействии Митяю. Высшие интересы княжества взяли у него верх над мстительным желанием.
Глава 26
В природе можно наблюдать, но не по временным датам, а по реальному состоянию погоды, когда люди говорят: «Ни весны, ни лета, ни осени, ни зимы». Так и в Московии наблюдался этот временный, такой неустойчивый «климат»: ни войны, ни мира.
Дмитрий, когда Андрей Олгердович прибыл в Москву для получения согласия на проживание, хорошо принял беглого князя, отдав ему Переяславль со всеми пошлинами. Освободившееся Андреевское княжество Полоцкое Ягайло отдал своему брату Скиригайло. Кейстут только скрипнул зубами. По ранней договоренности еще с Олгердом, в случае освобождения этого княжества, его должен был занять сын Кейстута, тоже Андрей. Отец, хорошо помнивший этот договор, отправляет к Ягайле своего сына Андрея, по прозвищу Горбатый.
Ягайло промолчал, но затаил злобу. Он не любил, когда кто-то пытался изменить его решения. Еще при Олгерде в доме великого князя появился слуга-паробок по имени Войдылло, обязанности которого были постель слать да пить подавать. Но парень был с головой, давал князю дельные советы, что тот даже дал ему в управление город Лиду. Ягайло, по натуре противоположность своему отцу, был ленив, любил удовольствия, не очень хотел работать. Подвернувшийся Войдылло с удовольствием исполнял его обязанности, предоставляя князю не утверждать себя княжескими делами.
Вот этот Войдылла подсунул Ягайло мысль прогнать Андрея Горбатого, а отдать княжество родному брату Скиригайло. И тут впервые Ягайло, зная мощь своего дяди, тайно заключил договор с немцами, собрав огромное войско. Но полоцкий князь отбил все атаки. Кейстут не стерпел и пожаловался сыну Витовту на эти действия великого князя. Но сын ответил, что он не верит в коварство Ягайлы. Они считались друзьями. Отцы часто брали их в походы.
Чашу терпения переполнило событие, когда Ягайло отдал за Войдылло родную сестру. Тут вскипел неукротимый Кейстут, снова сообщая Витовту о коварстве его друга.
– Как можно было отдать сестру за холопа, – рычал великан.
Войдылло, узнав об этом, начал настраивать Ягайло против дяди. И не без пользы Войтылло тайно съездил к тевтонцам и заручился их поддержкой. Но у Кейстута среди немцев был кум, Куно Либштейн, командор Остеродский. Он-то и сообщил об этом Кейстуту. Тогда тот, собрав войско и, тайно, как он умел это делать, молниеносно явился с войсками перед Вильно и овладел городом, взяв в плен племянника с его документами-договорами, направленные против Кейстута. Сам же стал великим князем. Наконец-то, к своему глубокому разочарованию, Витовт увидел, какой на самом деле был его друг.
Но Кейстут пожалел Ягайло во имя его отца, потребовав от него, чтобы тот никогда не вооружался против дяди и не выходил из его воли. Выдав все эти заверения, Ягайло послал брата Скиригайло, узнав, что Кейстут повесил его любимца Войдыллу, к Дмитрию Олгердовичу, князю северскому, слезно прося не дать погибнуть Олгердовичам. Тот понял просьбу и, собрав войско, выступил против великого князя Кейстута, велев выступить и Ягайле. Он выступил, идя якобы на помощь, внезапно свернул на Вильно и овладел городом, тут же обратясь к немцам за помощью, которую незамедлительно получил.
Они встретились у города Троки. Немцы, увидя силы Кейстута, зная его военный талант и уважение воинов, решил убраться. Узнав об этом, Ягайло бросился к магистру и рассказал о своей задумке. Выслушав его, магистр развеселился, сказав, что это замечательно. Но поставил одно условие. Ягайло сразу на него согласился.
Ягайло обратился к Витовту, вспомнил их старую дружбу и просил, чтобы тот помирил с его отцом. Витовт все рассказал отцу. Тот подумал и согласился, сказав только, что он туда не поедет, а пусть они приезжают к нему. Тогда Ягайло послал брата Скиригайло, и тот именем брата поклялся, что с ними ничего не случится. Кейстут, воспитанный на святости княжеского слова, согласился поехать.
Как только они там появились, были схвачены. Витовта бросили в тюрьму, а Кейстута отдали злейшим его врагам – тевтонцам. Те увезли князя в Крево и на пятую ночь удавили.
Такие события властвовали на западе. И молодой московский князь не мог упустить такую возможность, когда запад на время стал ему безопасен. С первых дней своего юного княжества Дмитрий начал с борьбы. Не раз ему приходилось ходить и отбирать великое княжение. А это же было неповиновение Орде! Так что он с юных лет закалялся в борьбе с татарами, тем самым преодолев психологический барьер страха перед этим сильным и коварным врагом.
Раздробленная Орда хотела жить, а жить она могла только набегами да грабежом. Мордовский князь Тогай неожиданно напал на Переяславль-Рязанский, взял его, сжег, захватив много богатств и пленников. Русские, преодолев извечный страх перед татарами, стали ходить на них войной. Дмитрий Константинович, князь нижегородский, с братом Борисом и сыном Василием ходили на хана Асана, и тот вынужден был бежать. Русские, русские!!! Посадили на ханский трон своего татарина Салтана.
Мамай тоже было включился в нападение на русские земли. Он опустошил Рязанское княжество. Они сделали бы больше, но приход московских войск во главе с великим князем Дмитрием заставил их бежать, бросая награбленное.