– Что сказал князь?
Федор Андреевич обвел их тяжелым взглядом, потом сказал:
– Собирайте воинов крепить стены.
Как только народ увидел воинов на стенах крепости, он понял: жди татар. С ближайших сел потянулся народ.
Княжеские хоромы в Костроме по убранству намного уступали московским. Своей убогостью как бы напоминали князю о его непонятном положении беглеца. Эти хоромы вместе с хозяйственными постройками были приобретены еще Иваном Калитой у местного боярина. Умный, дальновидный князь приобретал эти строения, решая для себя несколько важных вопросов. Расположенные на левом берегу Волги, на впадении в нее реки Костромы, они представляли большую трудность для наступающих. И еще: имея здесь собственность, он закреплял свою власть над этим уделом. Ими редко пользовались, поэтому как снаружи: почерневшие бревна, просевшие одной стороной, так и внутри: старые убогие вещи, никто ничего не делал.
Услышав за дверью шум, Дмитрий дождался, когда он стихнет, и позвал Кошку.
– Слушаю, великий князь, – с поклоном произнес вошедший боярин.
– Кто это там шумел? – спросил он, тяжело поднимаясь с постели.
– Да… воевода.
– А че ему надоть? – зевая, поинтересовался князь.
Кошка махнул рукой:
– Ничего, так… хотел с тобой встретиться.
– Ты скажи мне, Федор, почему так получилось, что мне пришлось бежать из Москвы. Мне, победителю татар. Не могу ся простить. – Князь встал и нервно заходил по одрине.
– Ты не убивайся, великий князь.
– Да какой я великий… трус! Бежал, как заяц.
– Ты не бежал, а выехал. И ты вовсе не трус, а умный князь. Не стал подставлять голову сильной вражине. Вот здесь, в Костроме, соберем силу да вдарим, как на Куликах.
– Силы! – скептически произнес князь. – Они остались на Куликах! Эх! – вздохнул он.
– Вот вишь, князь, ты правду сказал: сила осталась на Куликах. А там ты дрался за всю Русь. Но была ли она, вся Русь, с тобой? – сказав, Федор тоже вздохнул.
Князь только нахмурил брови. Ответил за него Кошка:
– Не была. Даже Нижний с Рязанью и те не пошли. А Орда еще сильна! Но победил-то ты! Вот в чем твое величие! Ты подрубил им корни. Дерево еще стоит, но без корней… ты знашь, что быват. Простоит и рухнет. Вот че ты наделал. А это… – Он махнул рукой.
А вечером в Кострому вошел князь суздальский, а с ним восемь тысяч воинов. Русь стала собираться. Настроение великого князя менялось, но оставалась еще тревога за семью его и митрополита. Вскоре пришла и еще весть: двоюродный брат князя Владимир с дружиной стоял в Волоке Ламском.
Слух долетел, что Тохтамыш взял Серпухов. До Москвы рукой подать. Внук не мог найти Белеута и не знал, что делать: князь велел догонять. Пометавшись, он пошел к княгине и ей сказал, что не нашел Белеута.
– Ступай догоняй, я Белеуту передам, если его увижу.
Да, Москва много дала героев. Сколько сложили головы на Куликовом поле. Но были в Москве и те, которым приход вражины, как праздник. Волнение началось с того, что не было старшего в городе. Митрополит и Евдокия с детьми, собравшиеся покинуть Москву, были остановлены народом. Послышались даже выкрики: «Князь-то сбег, как трус. Хто нас защитит! Не пустим!
И не пустили. Более того, бросились грабить оставленные боярами хоромы.
Что дальше было бы, трудно сказать. Но в городе появился князь Остей, внук Олгерда. В отличие от своего дяди, он очень уважал Московию, которая дала приют его отцу. Узнав, что Ягайло пошел помогать татарам против русских, он не выдержал такого позора и ринулся в Московию, чтоб хоть чем-то скрасить такое поведение дяди.
Когда он оказался в Москве, то диву дивился, что там происходило. Он въехал в кремль, хотел найти старшего. Но, узнав, что его там нет, не раздумывая, объявил себя им. Его воинственный, решительный вид да и отряд, хоть небольшой, но хорошо вооруженный, сопровождавший князя, помогли быстро навести порядок.
Первое, что он сделал, – выпустил Евдокию и ее детей, да и митрополита, сопроводив их до безопасной границы. Но дальше пути Евдокии и митрополита разошлись. Митрополит, обиженный на великого князя, что тот покинул Москву, не обеспечив защиту кремля, повернул в сторону Твери. Через несколько дней пути Евдокия увидела костромские купола церквей.
Во дворе княжеских хором раздался шум. Князь и бояре ринулись к окну. Во двор въезжали повозки.
– Никак Евдокия с митрополитом! – воскликнул князь.
Да, Дмитрий не ошибся. Но только в одном: митрополита он не увидел. Князь ринулся во двор. В это время из повозки вылезла Евдокия и стала помогать ребятишкам. Подбежавший князь, расцеловав ее и ребятишек, тихо спросил:
– А где митрополит?
Она отвернулась.
– Уехал… В Тверь? – догадался Дмитрий.
Та кивнула головой.
– Эээ… он не Алексий. Нее. А как Москва? – нетерпеливым тоном спросил князь.
– Пущай те расскажут, – и она кивнула на молодых воинов, стоявших скромно в стороне.
Князь узнал их. То были Федор Старобудский, сын Пожарского, и Захарий, сын Кошки. Они-то и рассказали, что творилось в Москве и об Остее.
Распрощавшись с княгиней и митрополитом, Остей, вернувшись в кремль, занялся его укреплением, и вовремя. Вскоре появились передовые татарские отряды. Узнав, что в кремле нет великого князя, они повернули назад. Подвыпившие защитники кричали им:
– Испугались! А-то мы бы вам показали…
На другой день к кремлю подошел сам Тохтамыш, и началась осада. Татары стрелы выпускали тучами. После чего пошли на штурм. Каково же было их удивление, когда осажденные встретили «гостей», помимо всего, стрельбой из тюфяков и пушек.
Три дня татары старались изо всех сил, но захватить кремль им не удавалось. Тохтамыш понял, что кремль им не взять. Тогда он пустился на хитрость. Собрал своих ближайших мурз и спросил:
– Возьмем кремль или нет?
Мурзы, стараясь не глядеть на хана, молчали. Но один молодой мурзенок, явно стараясь отличиться перед ханом, заявил, что обязательно возьмем. Но мурзы зацыкали на него, и хан все понял.
– Надо сделать вот что… – сказал он.
Мурза, правая рука Тохтамыша, велел, чтобы к нему привели Василия и Семена, нижегородских князей. Те, недоуменные, вошли в шатер. Мурза посадил их перед собой и сказал:
– Великий хан решил больше не штурмовать город. Но хочет, чтобы вы обратились к защитникам и сказали, что хан только осмотрит кремль, и мы уйдем.
Василий посмотрел на Семена, тот покачал головой.
– Нет! – враз сказали они. – Мы не верим.
Мурза усмехнулся и хлопнул в ладоши. Тут же появился воин. Мурза кивнул ему, тот повернулся и вскоре зашел с русским пленным, у которого руки были связаны за спиной.
– Ты из кремля? – спросил мурза.
Мужик кивнул.
– Тогда покажи, где тайный ход в кремль.
Глаза москвича налились кровью:
– Вам, собакам, никогда, – и даже заскрипел зубами.
Мурза опять усмехнулся и кивнул воину. Тот быстрее молнии выхватил саблю, и голова мужика покатилась к ногам мурзы. Он презрительно ее оттолкнул и посмотрел на князей. Те поняли его взгляд: он красноречиво говорил, что их ждет, если не согласятся. И они согласно закивали головами.
На четвертый день хан снял осаду, и к кремлевским воротам подъехали ордынские мурзы и с ними князья нижегородские Василий и Семен, шурья великого князя Дмитрия. Они заявили:
– Хан хочет жаловать вас, потому что вы не виновны, поэтому хан хочет, чтобы князь Остей и бояре поднесли ему небольшие дары. И он хочет поглядеть ваш город, и вы получите мир и любовь.
При этом нижегородские князья дали клятву, что хан не думает делать какое-нибудь зло.
Им Остей не поверил и не хотел открывать ворота. Но доверчивый народ, поверивший в клятву князей, настоял, чтобы Остей разрешил открыть ворота. Тогда Остей с боярами и духовенством с крестами и дарами вышли навстречу. Татары набросились на них и ворвались в кремль. Церкви были разграблены, как и многие хоромы, взяли княжескую казну, пожгли множество книг. Многих поубивали.
«Аппетит приходит во время еды», – говорит пословица. Тохтамыш распустил свои войска, чтобы грабить Московию. Были взяты города Юрьев, Звенигород, Можайск, Боровск и другие. Тверский князь, узнав об этом, послал своих знатных бояр с подарками. За это хан не тронул его города.
Но солнце Тохтамышего счастья закатилось мгновенно, когда он узнал, что Дмитрий собрал в Костроме много полков, а его брат Владимир стоит с войсками у Волока. Образовались клещи, которые напугали Тохтамыша. Хан стремительно отозвал войска, и они откатились в свою Орду, как волны во время отлива.
Некоторые русские князья взятие Москвы рассчитали, как если не падение, то потеря прежнего могущества Москвы. И они этим решили воспользоваться, понимая, что до конца от ордынского влияния Русь пока не отказалась. Тверский князь Михаил, вместе с сыном Александром, поехал в Орду просить у хана ярлык на великое княжение Владимирское и Новгородское. Причем поездка эта была окружена огромной тайной.
Но все же Дмитрий узнал об этом. Он хотел ехать сам, но… не пережив еще Куликовскую битву, он получил падение Москвы. Это резко ухудшило его здоровье. Лекари, бояре да Евдокия были категорически против, говоря:
– Князь, ты не доедешь до Орды. Оставайся здесь и копи силы.
– Я поеду, великий князь! – вдруг раздался голос Василия.
Все переглянулись. Потом их взоры уставились на Дмитрия. Тот ответил не сразу.
– Ладно, реки откроются, и ты, сын мой, поедешь.
Порешав с поездкой в Орду, Дмитрий не мог оставить без последствий тех князей, кто в трудную для него минуту попросту предал его. Первым за это должен был поплатиться рязанский князь. После ухода из Москвы татар, они шли рязанским княжеством и сильно его пограбили. На голову Олега вскоре свалилось новое несчастье. На этот раз от Москвы. Московские полки пограбили то, что не сумел сделать Тохтамыш.
Разозленный Олег, собрав силы, через пару лет напал на Коломну, взял ее, пограбил и сжег. Дмитрий отправил против Олега своего брата Владимира. На этот раз Владимир, несмотря на свою удаль, недаром его звали Удалым, сражение проиграл. И, по сведениям, Олег начал набирать силы для решительной борьбы с Москвой. Этого Дмитрий не хотел и послал послов заключить мир. Но все было бесполезно. Олег стоял на своем и готовился к решительной битве.