к ли? Ей тоже надо было хоть как-то постараться наладить отношения со старыми друзьями Марка. И она действительно постаралась подружиться с Мирандой, хотя та часто вела себя с ней как записная стерва.
Мне было немного жаль Эмму. Ей столько следовало узнать, наверстать – все эти шуточки для своих, истории. С Бо было совсем иначе. Он американец, чужестранец. Житель Нью-Йорка для нас экзотика, и потом, он учился в Стэнфорде, а это уж точно не способствует развитию комплекса неполноценности. Эмма же училась в захолустном Бате, и Миранда выискивала новые и новые способы ткнуть ей в нос разницу между Батом и Оксфордом. Не думаю, что она хотела обидеть Эмму, она просто так самоутверждалась.
К ее чести, Эмма будто вовсе не замечала выпадов Миранды. У нее доставало здравомыслия и уверенности в себе. Она была из тех, с кем легко дружить, потому что у нее не было убеждений… но близкими подругами мы бы все равно не стали. В ней не было глубины, а если и была, то она прекрасно это скрывала. С Эммой легко, но скучно. Господи, я начала рассуждать совсем как Миранда.
– Знаешь, – сказала я Эмме пару лет назад, когда она только-только появилась в нашей компании, – тебе вовсе не обязательно терпеть всякое дерьмо от Миранды.
Она изумленно посмотрела на меня:
– Что ты имеешь в виду?
– То, как она с тобой разговаривает. Она так со всеми, если честно. Миранда думает, что мир создан исключительно для того, чтобы служить ей, уж я-то хорошо это знаю. Но я ее люблю, потому что хорошего в ней куда больше. И все-таки вот эта черта ее премерзкая. Так что не стоит потакать ей в том, что она считает себя пупом земли.
Эмма нахмурилась.
– Меня это вовсе не задевает, Кейти.
В ее голосе прозвучала резкость, какой я никогда раньше не слышала.
– О, я просто подумала…
– Не надо за меня волноваться. Меня правда это не задевает.
И похоже, не врала. Сейчас я наблюдала, как она улыбается всем, расспрашивает Миранду, где та отхватила такое платье. Может, я слишком мнительная, но иногда мне кажется, что Эмма меня не выносит и терпит только ради остальных. И под ее любезной улыбкой скрывается неприязнь. Или то, что у таких людей, как Эмма, называется неприязнью.
Довольно грустно сознавать, что кто-то недолюбливает тебя столь глубоко, как Эмма. Порой, когда на меня «накатывает», я размышляю, что именно во мне ей не нравится. Может, она увидела во мне то, что я сама осознала лишь недавно, – мою тягу разрушать все, мой эгоизм.
Миранда старательно выковыривала мясо из теста, которое отодвинула на край тарелки. Вечно она носится со своим весом. Нелепо, потому что у нее идеальная фигура, уж по стандартам женских журналов и «Дэйли мейл» – точно. Но я помню обеды у них в доме, помню, как мать отбирала у Миранды тарелку раньше, чем та успевала доесть. «Леди, – говорила она, – не подчищают тарелку, потому что талия должна быть не больше двадцати пяти дюймов». Пару лет Миранда была веганом, потом какое-то время сидела на всех подряд диетах. Она занималась пилатесом, балетом и сайклингом – да всем, что предлагал ее роскошный фитнес-центр. Результат – умопомрачительная фигура, вот только, на мой вкус, ей бы слегка набрать вес, хоть чуточку округлиться. В свои тридцать с небольшим она похожа на голливудскую старлетку. О, и я уверена, что она колет ботокс. Вы решите, что я знаю об этом, потому что мы ведь лучшие подруги, но она не любит рассказывать о таком. Например, о том, что регулярно ходит в солярий (на свадьбе она выглядела так, будто по меньшей мере недели три провела на Сен-Барте). Но когда я сказала об этом, она ответила что-то вроде: «О да, последнее время я часто бываю на солнце и очень быстро загораю», – и резко сменила тему.
– Он такой секси, – говорила сейчас Миранда, – этот лесничий. Сильный и молчаливый… словно из женского романа. Такой опытный. Я и не знала, что выследить оленя так трудно. И такой мощный.
– Ага, мощный! – подхватила Самира, а Джайлс отозвался стоном.
Но Миранда не слушала. Она смотрела на Джулиена. О Джулиене можно сказать многое. Вот только «мощным» его никак не назовешь.
– Брутальный тип, – продолжала Миранда. – И есть в нем что-то почти опасное… Что только прибавляет ему привлекательности. Сразу видно, что он все умеет, сможет построить тебе дом в лесу. В наше время мало кто на это способен.
– Знаете, кого вы мне напоминаете? – вдруг спросил Джайлс.
Он произнес это шутливо, но я видела, что он почти взбешен.
– Кого? – игриво спросила Миранда.
– Двух безнадежных старых дев.
Все дружно покосились на меня – даже Ник, черт бы его побрал. Потому что если здесь и есть безнадежная старая дева, то это ваша покорная слуга. Я сосредоточенно тыкала вилкой в пирог на тарелке.
– Я думаю, – невозмутимо сказала Миранда, – от лица всех женщин ты должна соблазнить его, Кейти.
Сквозь игривость в тоне пробилась необъяснимая жесткость. Я в недоумении глянула на Миранду. В этот вечер у нее все чересчур: золотое платье, волосы взбиты как-то агрессивно, глаза блестят даже ярче обычного, смеется слишком громко.
– Чтобы он ее прикончил? – Джайлс расхохотался. – Вы разве не задумывались? Что такой чувак, как он, делает в таком месте? Ну да, здесь красиво и тихо и вообще классно, но уже через несколько дней должна жуть взять от этого вечного одиночества. Так и свихнуться можно, если, конечно, уже не спятил.
– Он тут не один, – возразила я. – Есть же еще управляющая, Хитер.
– Есть, – согласилась Миранда, – но они же не пара? И потом, она наверняка тоже слегка с приветом. Чтобы выбрать такую жизнь, надо быть немного извращенцем или же прятаться от чего-то.
– По-моему, она выглядит абсолютно нормальной, – сказала я.
Не знаю, зачем я их защищаю. С Мирандой опасно спорить, когда она в таком настроении.
– А лесничий на вид совершенно безобидный. И да, по-моему, он привлекательный.
– Ага! – У Джулиена прорезался неубедительный тон доброго дядюшки. – Значит, тебе такие нравятся, Кейти?
Так, теперь все пялились на меня, точно я образец на стекле микроскопа. Я проглотила-таки непережеванный кусок мяса, отпила воды, хотя ужасно хотелось вина.
– Возможно.
Ужин закончился, но было еще рано. Эмма из кожи вон лезла, пытаясь угодить. То и дело вскакивала, чтобы подлить вина, отчего всем было слегка неловко, будто она вызвалась в этот вечер побыть официанткой. Несмотря на все ее усилия, разговоры за столом увяли. Молчание все длилось и длилось. Непринужденность вчерашнего вечера испарилась, и чтобы вернуть ее, было явно недостаточно снова начать делиться воспоминаниями. Для меня Новый год всегда был праздником из-под палки. Вот и сейчас полночь – час не то чтобы поздний в любую другую ночь – казалась бесконечно далекой.
– Я тут подумала… – заговорила Самира, – детский сад, конечно… Но мы могли бы сыграть в «Правду или вызов».
– Нам уже за тридцать, Самира, – напомнил Ник. – По-моему, мы слегка из этого выросли.
– Да ладно, – возразила Миранда, – некоторым из нас нравится считать себя молодым.
– Прикольно же будет! – подхватила Эмма.
Она единственная, у кого настроение не изменилось, – полна энтузиазма, радостная после кулинарного триумфа. В этот вечер она постаралась принарядиться – до Миранды, конечно, далеко, но серебристое платье с открытыми плечами тоже поблескивает, губы накрашены такой же ярко-красной помадой. Идеально сочетается с крошечным мазком крови, оставшимся после охоты, который она пропустила, – на виске, возле линии волос.
Поскольку никаких иных предложений не поступило, все согласились сыграть в «Правду или вызов». Обстановка тотчас немного разрядилась – на остаток вечера появился план.
Мы убрали посуду и снова сели вокруг стола. Эмма раскрутила пустую бутылку из-под вина. Горлышко указало на Бо.
– Вызов.
– Поцелуй Марка, – тут же велела Миранда.
Бо сморщился:
– А это обязательно?
Марк был явно в ужасе. Но Бо спокойно встал, подошел к нему, наклонился и поцеловал в губы. И на мгновение – такое короткое, моргни, и пропустишь – мне почудилось, будто Марк ответил на поцелуй, будто губы его раскрылись навстречу губам Бо. Выглядело это возбуждающе. Я увидела, как нахмурился Ник. Он тоже заметил.
Раздался смех. Теперь в воздухе повисло какое-то новое напряжение, сексуальный трепет. Бо крутанул бутылку. Она указала на Миранду.
– Правда, – выбрала она с рассеянной улыбкой.
По этой улыбке и ленивому, сонному взгляду я поняла, что Мирада прилично набралась.
– Ладно, – подал голос Ник, – я спрошу. Ты когда-нибудь спала с кем-то еще за этим столом?
Миранда хихикнула.
– Спала ли я с кем-то еще? – повторила она, выделив «спала». – Ты имеешь в виду, с кем-то, кроме мужа?
– Да.
Ник цепко смотрел на нее, примерно так же кот следит за птицей.
– Хм… – Изображая раздумья, Миранда прижала палец к губам, правда, получилось это у нее только со второго раза. – Пожалуй, на этот вопрос я бы ответила… да.
Ошеломленное молчание. Ведь этого просто не может быть? Я никогда об этом не слышала. Как я могла не знать? Я бросила взгляд на Джулиена, но он не выглядел удивленным. Так он знает? Но кто же это? Я сканировала лица сидящих за столом, но не нашла ответа. Марк? Скорее всего. Он же вечно торчал у нас в общежитии, карауля Миранду, чтобы передать послание от Джулиена. Случай вполне мог представиться. Но если так, это обязательно вышло бы наружу раньше.
– Больше я ничего не скажу, так что можете крутить дальше, – объявила Миранда.
– Давай же! – воскликнула Самира. – Ты должна нам сказать.
– Да, – поддержал Бо, – так нельзя, сказать «да» и не сказать с кем.
– Можно, – хитро улыбнулась Миранда. – Я ответила на вопрос. Я выложила свою «правду».
– Ладно. Следующий, – решил Джайлс.
Блеск в глазах Миранды стал ярче. После ее признания ставки будто поднялись, воздух наэлектризован. Она раскрутила бутылку, и та указала на Марка.