кона за руку с мечом и сжал почти до хруста.
— А-А-А!!! — истошно закричал Жанкон.
Ещё бы секунда, и фамильяр сломал бы парню руку, но внезапно вылетевшая из избы Сара быстрым движением, мечом, обезглавила монстра, обращая того в прах. Девушка в игривой манере подмигнула парню и, ничего не сказав, побежала к главным воротам, где и происходило главное сражение. Парень тут же вскочил, рванул следом, перекинув меч в здоровую руку. Как только они оббежали хижины, то ощутили настоящий ужас, впав в ступор. Фамильяры поголовно обратились в людей-великанов и с алчной жаждой и пожирали северян заживо. Они выдирали их внутренности, сжирая и высасывая кровь без остатка. Ужасное зрелище наряду с предсмертныи крикам и мольбой… Весь снег покрылся ярко-алым цветом. Гастии нигде не было видно, а Ванс успешно отбивался от упырей и фамильяров, пока один из них всё-таки не вцепился в ногу парня, откусывая кусок икры.
— ВАНС!!!
Жанкон, завопив от увиденного, ринулся в бой, как зверь. Он мастерски орудовал мечом, рубил всех во все стороны, и свершая перекаты от смертельных ударов, в конце концов, добрался до Ванса. Закинув парня на спину, он быстро побежал прочь. Стену не залатали, так как ремонтников уже раздирали в сугробах, противник пробился через укрепления…
Остановившись за углом и скинув Ванса с плеч, Жанкон с мертвенно-бледным взглядом посмотрел на его ногу, что была просто в ужасном состоянии.
— Похоже… мы проиграли… — с горькой усмешкой прохрипел Ванс, улыбаясь, пока слёзы узкими дорожками скатывались с глаз.
— Ничего не кончено! — тут же рявкнул Жанкон, отказываясь верить. — Мы победим, вот увидишь!!!
Распахнув дверь хижины, он уложил друга на диван и быстро выбежал прочь. Надо было вернуться на поле битвы… или же скорее просто кровавого месива. В стену с многочисленными хрипами врезались толпы упырей. Всей своей массой они окончательно сломили укрепления и проделали гигантскую дыру. Фамильяры напирали числом, их не успевали даже атаковать, не говоря уже об убийстве. Последние северяне стремительно погибали, монстры с яростью и жаждой вгрызались им в шею. Жанкон, закричав в отчаянном гневе, бездумно побежал на тварей, рубя их головы. Но поздно поняв, что их слишком много, запрыгнул на лестницу, забрался на стену. Впопыхах встав за баллисту, он открыл огонь. Головы упырей слетали одна за другой, но их было так много, что выстрелы казались лишь детской игрой. Отсрочкой перед неизбежным
— Ч… что?..
Сзади послышались громкие глухие хлопки. Обернувшись и не успев и сообразить, парень только и увидел, как огромный гигант-фамильяр врезался в ворота всей своей тушей, пробивая опоры и разрывая дерево на щепки. Возникла ещё большая брешь, через которую, казалось, нескончаемые упыри просачивались волнами смерти. Жанкон вовсе не ожидал такого и от мощного толчка отлетел в крышу хижины. Сильный удар головой, красная вспышка боли перед глазами. Всё поплыло, пока он скатывался вниз. А когда упал, лишь перевернулся набок, пока глаза заливало кровью, а деревню начало поглощать беспощадное пламя пожара. Сознание потемнело, вскоре померкло, и он отправился в пучину сна…
* * *
— Отпустите!!!
Громогласный, словно драконий рык, требовательный ор пробудил Жанкона. Голову тут же пронзило иглами агонии. Болезненно поморщившись, парень с трудом разлепил тяжёлые веки. Мир перед ним окропился в оранжево-алый цвет. Деревня горела, а упыри и фамильяры ставили на колени далеко немногих выживших, прямо возле статуи из льда, означающую свободу. Парня никто не держал, отчего он, пошатываясь, с третьей попытки смог встать. Всё тело адски ныло, скорее даже верещало от боли. Выжившими, на удивление, оказались лишь три человека: Гастия, Ванс и Сара. Они сплошь были в крови, ссадинах, синяках. Ванс побледнел от раны на ноге, потеря уж слишком много крови. Они пытались сопротивляться и вырваться, но упыри не давали им этого сделать.
Послышался грубый жуткий рык, и огромная чешуйчатая крылатая тварь величественно приземлилась на статую, растоптав её под своим весом, будто насмехаясь над глупостью её символа. Дракон с алыми глазами широко расправил свои мощные крылья, а затем начал обращаться во тьму, растворяясь в ней, пока не уменьшился до человеческих размеров. И тьмы вышло двое: один в стильной ковбойской шляпе, пышной бородой и с мертвыми глазами, что сильно тосковали по почившей дочке. На его бёдрах красовались золотые револьверы, что он пытался скрыть чёрным плащом. Второй… Тело существа было вроде бы человеческим, одето оно в алый потёртый плащ, но вот его лицо да и вся голова… покрыта плотной дымкой тьмы с выставленными на показ острыми клыками и яркими кровавыми глазами. Они были одеты легко, просто, совсем не по северному. Что ж, эти создания не чувствовали холода.
— Смотри, Яр, а вот наш и белый заяц, — усмехнулся первородный, широко скалясь.
— Ты как будто не знал, что он здесь. — холодно ответив, пошагал к пленникам Яр.
Дрожь прошибла всё тело и особенно руки Жанкона. В глазах уже двоилось из-за боли, всё мутнело. Но всё же он уверенно пошагал к вампирам, при этом упрашивая:
— Отпустите их… Они ни в чём не виноваты!!!
Герман и Яр встали напротив троицы пленников, окинули их хищными плотоядными взглядами. А трио в свою очередь затаило дыхание, не веря, что Жанкон знаком с этими созданиями.
Ковбой присел на корточки возле Ванса. Кратко глянув на его ногу, он лишь помотал головой.
— Остановись!!!
Жанкон схватился за задний шиворот плаща Яра. Он сжал его изо всех сил, что у него были, пытаясь хоть как-то помочь своим новообретённым друзьям.
Яр резким ударом убрал руку Жанкона прочь, и развернулся не менее резко.
— Пацан! — в глазах Яра словно зажегся огонь гнева, а на лице проступила едва заметная хладная кривая улыбка. — Ты так туп? Скажи мне честно?
— Что?..
— Нужно разжевать ему, — поморщился Герман, подойдя к ним.
Ночь ослепляла своей тьмой, топила всё вокруг в черни, и только лишь дома разрывали эту безмерную массу мрака, прогорая всё сильнее и вспыхивая всё ярче, словно пытаясь показать, чтоб парень всё увидел и услышал. Яр грубо схватил Ванса за шиворот и поднял его как куклу. Гастия сразу же начала вырываться, подобно дикой кошке:
— Отпустите его! НЕМЕДЛЕННО!!! — вопила она, с ужасом смотря на хрипящего от боли сына.
— Заткнись! — Яр женщину пнул в лицо, отчего та упала назад себя на снег с разбитым носом, а огневолосая Сара робко подползла к ней в панике стараясь привести женщину в чувства.
— От… пусти… — беспомощно хрипел Ванс, а с его оторванной икры, которая успела посинеть, уже не лилась, а лишь капала кровь.
— Конечно, — всё так же улыбаясь, послушно кивнул Яр.
— Но для начала ты расскажешь правду, — продолжил за него первородный.
Ванс, еле дыша, косился тревожным взглядом на Жанкона. Но, как ни странно, сразу же отводил взгляд. Он избегал зрительного контакта, сомкнув уста и ничего не говоря.
— Ну… Хм-хм, хорошо…
Яр одним лёгким взмахом отправил Ванса в хижину. Он швырнул его так сильно, что под парнем поднялся ветер, а снег взволнованно взмыл в воздух.
— Сожрать! — безразлично махнул рукой Яр, и все упыри поблизости бросились в хижину огромной толпой.
Жанкон в ужасе распахнул глаза и тут же бессильно бросился за ордой, подхватывая какой-то меч в сугробе, коих было много. Едва ли ковыляя за толпой и с трудом поднимая оружие, он не мог отрубить и головы. Отчего принялся глупо отталкивать созданий ночи прочь. Но в сравнении с целой кучей мертвецов, попытки его одного были ничтожны. Ванс истошно закричал, слышалось раздирание плоти, а забежав в хижину, парень увидел, как тело бедняги разрывают на куски, нещадно расчленяют… вспаривают ему брюхо, поглощая желудок и вырывая сердце. Всё внутри Жанкона сжалось в тугой узел, на глазах застыли слёзы боли, отчаяния и глубокой вины. Этот человек спас его от смерти, привел в свою деревню и разделил с ним кров. И чем Жанкон ему отплатил…
Выйдя из хижины в каком-то бездумном трансе и упав на колени, Жанкон схватился за голову. К горлу подступил ком, а затем его вырвало.
— А ты? — Яр поднял за шиворот Гастию. — Расскажешь, мм?..
— ОСТАНОВИСЬ!!!
Жанкон, озверев от происходящего, побежал на Яра. Не было боли, не было усталости, что так назойливо сейчас снедали его тело. Перед глазами стояла лишь пелена глубокого отчаяния перед ужасами судьбы. Занеся меч за плечо для удара, парень хотел было уже взмахнуть… но ударив, со всего маху, он вздрогнув, видя, как меч ломается пополам. Герман, заливаясь безумным хохотом и скаля свои клыки, присел к упавшему от собственного бессилия Жанкону.
— Всё же ты ещё глуп, юнец. Даже не верится, что ты сын Кристы. Знай, она бы была разочарована.
— Да что ты вообще знаешь! — закричал Жанкон. — Как ты смеешь говорить про мою мать! Вы бросили её тогда, когда она обратилась в Вендиго… Из-за вас все беды моей семьи!!!
Яр, вздрогнув от услышанного, вмиг отпустил Гастию. Женщина упала на снег, начала отползать прочь, но вдруг увидев, как из хижины вышел упырь, несущий в зубах голову Ванса, застыла. Она начала хватать ледяной воздух, как рыба, выброшенная на берег… и вскоре разошлась криками ужаса и боли. Когда же упырь выпустил голову из пасти, глава деревни метнулась к ней и упала на колени. Гастия кричала, вопила, била кулаками снег, постоянно преклоняясь перед погибшим дитём. Её дитём… Она проклинала всех и всё, окропляя снег горячими слезами горечи. Сара, видя это, тихо заплакала, зажмурилась, отворачиваясь прочь, пока её держали упыри.
— Из-за нас?.. — глаза первородного потемнели от гнева, вспыхнув рубиновым огнём, а хищная улыбка сошла с его чёрного лица. Он встал, прожигая парня властным разъярённым взглядом. — Он и правда глуп… Яр, а не совершили ли мы ошибку, когда предложили ему сделку? Может, убьем его, как и этих ничтожеств?
— Криста не простит тебе, — встал подле первородного Яр. — Уж поверь нам, Жанкон, твоя мать была одной из нас. И наше дело было общим. Обвинять нас — это тоже самое, что обвинить спичку, которой был подожжён дом, а не самого поджигателя.