— Пустые угрозы… — она приблизила лицо к центру стола, обнажив зубы, — Ты, смотрю, набрался храбрости. Смотрю ты позабыл, кто обыграл тебя и лишил жизни в нашем мире. Если раньше за мной были мозги, то сейчас их дополняет сила, которая КУДА могущественнее твоей, — она облокотилась на спинку стула, показав устрашающий взгляд, — Как же мерзко смотреть на твоё лицо… ты меня преследуешь. Словно все Боги сговорились и прокляли меня. Даже после смерти, ты всё равно встаёшь на моём пути… знаешь, — она чуть улыбнулась, — Я даже иногда скучаю по тем моментам, когда видела тебя в клетке фамильного замка. Твои крики… кровь на каменном полу… я лишала тебя света, лишала надежды… признаюсь, — она чуть прикусила нижнею губу, а глаза показали истинное наслажденье, — Рвать твоё тело и твою душу на части, было одно из самых моих любимых занятий. Ничего не сравниться с этим чувством. Я превратила тебя в дикого зверя. Все думали, что ты пьёшь человеческую кровь и ешь младенцев… глупость людей поражала. Они верили в любое слово, которое скажут «Ванхельсинги». Я помню твои крики. Как ты умолял меня… — она встала со стула, обошла стол и оказалась за спиной оцепеневшего Артёма. Положила холодные бледные ладони на его плечи, — Мама… почему ты меня не любишь? Мама, что я сделал тебе?… Мама, прошу, мне больно! Мама, помоги мне! Мама, я хочу жить! — наигранно забормотала Екатерина, имитируя маленького ребёнка, — Ты так жаждал моей любви… так хотел её ощутить, что даже мог простить мне все мои зверства. Интересно, остались ли у тебя ко мне родительские чувства? — она поднесла губы к уху Артёма, — Хочешь, я тебя обниму?… Хочешь хотя бы на секунду познать, что такое «истинная» материнская любовь?
Охотник оцепенел. Конечности не двигаются, а глаза широко раскрыты. Он чуть приоткрыл рот, не понимаю, почему не может ответить. Почему не может послать эту тварь куда подальше. В груди… теплиться некая надежда.
— Какой же ты мерзкий! — впервые за долгое время засмеялась Святая, стоя за спиной Артёма и нашептывая ему, — Даже когда ты сжёг фамильный замок, когда думал, что убил меня… я видела кое — что. Ты сделал мне могилу, но вот отца и своего брата обделил. Почему только мне?… ты ведь был уверен, что мы тогда все умерли. Зачем ты проводил меня на тот свет… Ответь мне, Проклятый. Почему ты так на мне зациклен?!
Артём со всего маха ударил кулаком по столу, отчего он весь покрылся трещинами. Встал со стула и объял руку молнией, чтобы размозжить лицо своей матери в кровавую кашу. Да вот он вмиг остановился с поднятым кулаком. Екатерина стоит от него в шаге. Она мило улыбнулась. Так она делала только для младшего брата Артёма. Только на него она так смотрела. В этом взгляде была заключена вся материнская любовь Екатерины. И Артём мечтал… что бы Святая смотрела на него так же.
— Я… всё вижу по глазам, — сделала шаг назад Екатерина, — Ты всё ещё надеешься, что я тебя приму. Твоё дикое желание убить меня, выраженно тем, что ты не можешь добить моей любви. Ревнивый мальчик… — она распахнула руки в разные стороны, не убирая своего чистого, любящего взгляда, — Иди ко мне… дай я обниму тебя. Дай дам тебе то, что ты хочешь, сынок…
Артём потерял дал речи. Всё его нутро било тревогу, но сердце растаяло и отдало в пятки. Он не понимает, что происходит. Почему он хочет обнять её?! Он не может её любить! Никогда! Она уничтожила его жизнь! Сделала его монстром!!! Всю жизнь издевалась над ним. Приносила одну боль!…
«Нет… это не правда!» — опустил кулак Артём.
Он направился к матери, да вот прошёл мимо её объятий. В груди всё скрутило. Он пожалел, что не обнял её… и это смутило его до глубины души.
Практически прикоснувшись к ручке двери, Охотник остановился, услышав голос Екатерины.
— Кто-нибудь поймёт тебя однажды. А пока, увы, не суждено. Шёпот сплетен слышит каждый. Крик души — почти никто.
Артём открыл дверь и быстрым шагом покинул замок. Он не понимает, что с ним происходит. Грудь разрывается от чувств сожаления. Он хотел обнять Святую. Всем сердцем желал этого. Исчезло чувство ненависти или жажда её крови… ничего нет.
— ЧЁРТ!!!
Выйдя во двор с палатками Охотников, парень подошёл к небольшому колодцу. Молниеносно покрутив рычагом по часовой, он ухватился за деревянное ведро полное холодной воды, поднял его над головой и вылил всё на себя.
Охладив разум и тело, Артём выдохнул холодным паром.
— Так-то лучше… — пришли его мысли в привычное русло.
* * *
Наступила ночь. Утром отряды Охотников и вассалов Знати должны прейти в поместье «Ранток». Дальше… придётся ждать нападения Неги. Её видели в двух городах, что теперь выглядят как руины. Она должна дать ориентир, куда двигаться. Как нападёт, все отряды вмиг выдвинуться на всех порах в её сторону, и как будет преодолено достаточно расстояния, Аинс включит свой навык «Локатор». И тогда план по захвату «Матери» официально вступит в силу.
Артём сидит у костра в окружение Охотников. Они все переговариваются, да и сдружились видимо. Все такие беспечные. Они не понимают, какая задница скоро настанет. Выживут не все… лишь малая часть.
Всматриваясь в языки пламени, Артём пытался разобраться в самом себе. Не ужели он и правда хочет познать материнскую любовь?… Да, когда — то он завидовал своему младшему брату, которому досталось всё то, что Артёма лишили с первых секунд жизни.
«И правда… зачем я сделал тебе могилу?… Почему молился за упокой твоей души?… Чёрт… да быть этого не может… нет… я хочу убить её! Точка! Я не изменю своего решения!… Ни за что… никогда…» — Охотник провёл ладонью по лицу, сжав виски и скулы. Он пытался заглушить свои чувства воспоминаниями из его детства. Клетка… тьма… и холодные глаза его матери, которые следили за маленьким мальчиком. Каждый раз она ждала, когда Артём умрёт. Она жаждала этого каждую секунду. Она призирала его всю жизнь…
— Я… тебя не прощу, — прошептал Артём, не отпуская из взгляда языки пламени, — Ни за что! И даже если у меня и есть к тебе чувства… они умрут в тот момент, когда я услышу твой последний выдох. Когда твои глаза покроются маревом Смерти… тогда всё закончиться… тогда я искренне признаюсь, над твоим трупом, что я на самом деле к тебе испытывал… — дал самому себе Артём клятву.
Артём не заметил, как вокруг него пропали Охотники. Они все столпились в одном месте, а тихая ночь стала на порядок громогласнее.
— Ты! Иди сюда!
Голос знакомый. Охотник резко встал с бревна и добрался до зевак, растолкал их по сторонам и наконец-то подобрался к очагу конфликта.
Георг затеял выяснить отношения со Скитальцами. Отряд в белых плащах собрались вместе, положив ладони на модифицированные револьверы. Каждый выпучил злобно глаза.
Выискался из толпы Скитальцев один смельчак. Молодой парень сделал шаг вперёд, встал в боевую стойку.
— Я изучил десятки запретных боевых техник стиля «Скиталец». Тебе не выстоять, и не погасить мой пыл. Ты не смеешь называть нас «Фальшивками». Мы истинные «Скитальцы».
Лицо Георга покраснело от злобы. Он улыбнулся, махнул ладонью и сказал:
— Нападай… поглядим, на что ты способен!
Горячая молодая кровь взяла своё. Парень пошел в атаку. Он выбросил ладонь вперёд, намереваясь ударить точно в челюсть Георга и задрать его голову назад. Следом, он должен был нанести удар в глотку и вырвать кадык… но парень пошёл не на того врага.
Георг со всего маха вцепился зубами в пальцы парня и одним сжатием челюсти откусил ему безымянный и указательный. Столь невероятно это выглядело, как и пугающе.
Парень рухнул на колени. Он кричал и сжимал обрубки. Его возгласы прошлись по всему лагерю. Собратья Скитальцы, увидев ранения брата, вытащили револьверы из кобуры ткнув дулом в направление Георга.
— О!… Ну хотя бы у вас есть яйца идти против такого монстра, как я! — он положил ладони на алые револьверы.
— Стоп!!!
Артём вышел из толпы зевак и встал перед другом, глянув на него так, что тот всё понял.
— Всё-таки у тебя склероз, старик… — гневно шикнул Артём и развернулся к Скитальцем, что не убрали оружие в кобуру, — Пукалки свои опустите, пока не поздно.
— Нет! — рявкнул один молодой, — Он нашего собрата ранил! — указал он на того, кого утаскивали с разборки к лекарю, — Пальцы ему отстрелил!!! Мы орудуем револьверами, и теперь… наш брат лишился одной руки! Твой друг поне…
Голова молодого «Скитальца» разлетелась на мелкие кусочки, окропив кровью и частью мозга собратьев вокруг. Безголовое тело секунды три помахало руками, а следом рухнуло на мокрую землю. Все взгляды Скитальцев, как и зевак, были направлены на Артёма, что сжимал в правой руке чёрный револьвер. Никто даже и не заметил, как он его вытащил из кобуры. Поэтому, глаза у всех растерянные.
— Предупреждаю! — рявкнул Артём, — Я вам не друг! Не родственник! Не знакомый! Я Граф Третей Ступени!!! — убрал он револьверов кобуру, — Я говорю, вы выполняете. Нет?! Плевать, найду других. Незаменимых нет! Только огрызнитесь мне. Только посмотрите в мою сторону как — то не так!… Я вас здесь всех закопаю…
Протянутые руки Скитальцев задрожали. Они понимают, что идти против Графа не получиться. Его смерть станет толчком к уничтожению их организации. Поэтому, каждый молча опустил револьверы и убрал их в кобуру.
— Так-то лучше… РАЗОШЛИСЬ!
Крик Артёма заставил всех Охотников разбить круг и разбрестись по всему двору поместья «Роган». Двое из Скитальцев оттащили обезглавленный труп к своим палаткам.
— Зря ты остановился! — усмехнулся Георг.
Охотник резко развернулся и схватил мужчину за шиворот, чуть приподнял его.
— Ты что делаешь?! Головой поехал?! Мы о чём с тобой говорили?! Брат, собери мысли в кучу! Слышишь меня?!
Георг сначала хотел огрызнуться, да вот его мимика лица изменилась. Он недоумённо уставился на своего друга.
— Артём… я не знаю, что происходит, но мои чувства ненависти к этим ребятам, словно кто — то увеличил в ×100. Ты сам знаешь, я умею себя сдерживать… не понимаю, что со мной.