Она померила их и не смогла отказаться от покупки. Они были как раз её по ноге. В этом её убедила продавщица. Обалденная вещь! Их как будто только что сняли с одной из героинь с «Мадоко Магика». Жаль, что их нельзя было надеть сразу, как туфли. Ну какой смысл натягивать чулки под треники? А о том, что они стоили баснословные семьсот шестьдесят рублей, Светлана не думала. Она просто пошла в магазин «Монки», где купила себе ещё юбку. В складку и до колена. А вовсе не такую узкую, как носит Лиза Марфина, ну и другие девочки из класса. Купила ещё красивую блузку со стоячим воротничком и тёплый жакет, который можно носить как верхнюю одежду. И под конец, когда всё это было куплено, она увидала берет. Берет и перчатки к нему. Странный, но такой классный. Он был небольшой, фиолетовый и кокетливый. Света покосилась на болтавших у кассы продавщиц и взяла его. Двести шестьдесят рублей — ну, не так уж и дорого для такой вещи. Она надела его, подошла к зеркалу. И сама собой восхитилась. Берет был просто супер! Её загорелое лицо, светлые глаза, светлые волосы и насыщенный фиолетовый цвет. Такие береты, да и вообще береты, девочки из её класса не носили точно. Но такой берет могла запросто надеть любая героиня из какого-нибудь японского мультика. Светлане очень, очень шёл этот берет. И к тому же прекрасно гармонировал с туфлями, юбкой и чулками. Она взяла перчатки и натянула их. Мягкие. Они удивительно приятно обтягивали руки. И дополняли берет. Она не могла оторваться от зеркала, смотрела на себя то с одной, то с другой стороны.
«Ещё двести двадцать рублей… И фиг с ними, деньги будут. Куплю! У меня никогда в жизни таких не было… А может, и не будет».
Она пошла к кассе. Ещё девочка купила себе зонт. Красивый розовый зонт, он был почему-то уценён и продавался всего за сто восемьдесят рублей. У неё остались только те деньги, что давал ей папа на ведение хозяйства. Всё остальное она потратила почти подчистую. А тут как раз «Бургер Кинг». Она давно мечтала попробовать огромный и дорогой гамбургер. Да, его-то она и заказала, а ещё стакан «пепси-колы». Бутерброд был столь огромен, что она не стала даже брать картошку к нему. Получила заказ, села за свободный столик, разложив на стулья пакеты со старой одеждой, и с огромным удовольствием съела его, запив приторно сладким напитком. Это был очень, очень хороший день. Наверное, самый хороший день за всё время после несчастья.
Ей казалось, что все на неё смотрят. И все восхищаются ею. Её удивительным «луком». Ну, как минимум удивляются тому, как она выглядит. Уж четверо пацанов лет тринадцати-четырнадцати за соседним столом точно её разглядывали и обсуждали. Но этого мало, девочке очень-очень хотелось встретить кого-нибудь из знакомых. Чтобы этот кто-то заметил её новый вид и сказал ей, как она прекрасно выглядит, ну или что-то подобное.
Но уроки в школе ещё не закончились, из школы тут никого быть не могло. Из её секции так вообще тут никто не мог оказаться. И Света уже знала, куда она пойдёт покрасоваться обновками. Знала, кто сможет оценить её выбор. Доев последние крошки гамбургера и допив последние капли из картонного стакана, она оптимизировала свои пакеты, сложив всю свою старую, влажную и плохо пахнувшую одежду в один самый большой пакет. Старые кроссовки она положила в рюкзак. И, пересчитав остатки денег, подошла к одному из прилавков на фудкорте.
— Шаверму классическую и «Меринду», маленькую бутылку.
И уже через пять минут она выходила из ТК «Радуга». Выходила почти счастливая.
Глава 8
— Бахилы не забываем надевать, — напомнила ей медсестра.
— Ой, извините, — Светлана стала искать глазами бахилы. Нашла и надела пару синих пластиковых мешочков на свои новые туфельки.
Конечно, они портили её вид, но ничего не поделаешь. Правила есть правила.
В больницах и садиках иной раз пахнет одинаково. Она поднялась на нужный ей этаж и нашла нужную ей палату, заглянула в неё. На кровати Пахомова, рядом с ним, сидел какой-то молодой пацан, судя по одежде и свалившимся с ног тапочкам, тоже из больных, и они оба таращились в телефон, который держал Владик.
Они были увлечены просмотром, смеялись и не сразу обратили внимание, когда девочка открыла дверь, вошла и остановилась у входа в палату. Света волновалась: интересно, что по поводу её нового вида скажет Пахомов? Но те были увлечены чем-то весёлым в телефоне. И тогда девочка подошла к ним почти вплотную.
И только тут мальчики подняли на неё глаза. Светлана почувствовала себя на седьмом небе. Их взгляды прекрасно передавали их эмоции. И эти самые эмоции были как раз такие, на которые она и рассчитывала.
— Офигеть, Влад, это к тебе тянка? — произнёс молодой пацан. Он разглядывал Свету с головы до ног. Пахомов, увидя её, обрадовался:
— Фома! — но тут же исправился: — Света.
Он молча сунул пацану его телефон и бесцеремонно, локтем, спихнул мальчишку со своей кровати. Глаза Влада всё ещё выражали, мягко говоря, удивление.
— Ну, ты пипец! — продолжил он, разглядывая девочку.
— Что? — спросила Света краснея. Она прекрасно видела его реакцию и знала, что он сейчас чувствует, но ей просто необходимо было устное подверженнее этих своих ощущений. — Не круто?
— Наши дуры из класса тебя засмеют, — сразу ответил Пахомов.
А вот это было не совсем то, что рассчитывала услышать Светлана.
— Засмеют? — переспросила она немного удивлённо.
— Ага, от зависти, скажут, раньше была спортивной, а теперь стала анимешницей, — заверил её Влад и тут же успокоил девочку: — Да ну и хрен с ними, они курицы, беспонтовые, а ты офигенно выглядишь.
— Офигенно, — подтвердил приятель Пахомова.
Она стояла так близко к кровати Влада, что он протянул руку к её ноге и попытался прикоснуться к краю её чулка, зацепить пальцем. Но Света быстро убрала ногу, не позволив ему этого сделать, и он произнёс с восхищением:
— Чулки — круто, — и тут же добавил, разглаживая одеяло на краю кровати: — Ты садись.
Светлана, прежде чем сесть, достала из пакета с одеждой шаверму и «Меринду».
— На, — она хотела спросить про здоровье, но не успела.
— О, шавуха! — Пахом схватил еду, бутылку бросил на кровать, а шаверму стал сразу разворачивать. — Тут еда пипец, жрать невозможно. Хуже, чем в нашей столовке. Матушка принесла с утра оладьи, так мы их уже съели.
— Влад, дашь куснуть-то? — почти жалобно попросил мальчишка, с которым Пахомов только что смотрел видео.
И тот обещает ему по-барски:
— Оставлю.
И тут же делает огромный, чуть не в треть шавермы укус. Сразу после этого он начинает ей говорить что-то про её прикид. Прямо с набитым ртом. А у Светланы в голове шум. Она разволновалась. Пахом восхищается, а его молодой приятель с ним соглашается, поддакивает. Да, мол, круто выглядит девочка. И они ей не просто рады. Они на неё смотрят, смотрят с интересом, разглядывают и говорят, говорят, перебивая друг друга. Но она в таком состоянии, что почти не разбирает слов. Зато видит, что по руке Пахомова из шавермы вытекает соус и капает на пододеяльник.
— Капаешь, — замечает Света, она сидит рядом и смотрит на них, пытается разобрать, что они ей говорят, и не вспоминает ни о чём таком, что могло бы испортить ей настроение. А Владу плевать на постельное бельё. Он едва взглянул на него и, перестав жевать, спохватившись, протягивает ей шаверму:
— А кстати, укусишь?
— Нет, только что бургер съела, — девочка качает головой, потом поправляет беретик и берёт бутылку «Меринды», — попью лучше.
— Бургер? А где? — спрашивает Пахомов.
— В «Бургер Кинге».
— О, там крутые бургеры, — сказал мальчишка, приятель Влада, и Светлана одарила его кивком головы: да, крутые.
Как давно она не чувствовала к своим словам такого внимания сверстников. Папа, врачи, сиделки, попы их прихода — это всё не то. Совсем не то.
— Ага, — говорит Пахомов, — не то, что в этой помойке «макдаке».
Мальчишки молниеносно прикончили шаверму и теперь пьют «Меринду» маленькими глотками прямо из бутылки, Свете же выдали стакан, и они все вместе рассуждают о бургерах и жареной картошке в разных забегаловках. И Светлане было, как говорится, прикольно с этими пацанами. Она давным-давно ни с кем так не болтала. Девочка ещё посидела бы с ними, но пришла медсестра делать уколы и выгнала её из палаты. И самое приятное случилось под конец.
— Свет, — говорил ей Влад, когда она, уже закинув на плечо рюкзачок, который он, кстати, порвал, брала в руки зонтик и пакет, — придёшь ещё?
— Приду, — пообещала она. — Может, завтра, если время будет.
— Шавуху принеси, — говорит молодой мальчишка, имени которого она так и не узнала.
Она снова ему кивнула: ладно. Помахала Пахомову и вышла.
На улице дождик и ветер. Погода неприятная. Но ей было очень хорошо сейчас. Туфельки на платформе, хоть уже и поднатёрли ей ноги, спасали её от луж. Красивый яркий зонт скрывал от холодных капель. Она быстро шла домой, покормить папу и дать ему времени поспать перед работой. И уже недалеко от дома, сворачивая с Фрунзе во дворы, она случайно взглянула назад… И снова увидала её. Элегантная Дама шла за нею метрах в пятнадцати. Её плащ промок и, как показалось Свете, был какой-то замызганный. Её платок тоже промок. А дорогие сапоги были откровенно грязны. Маска на лице, очки… Раньше Светлана не замечала того, что эта Дама на самом деле… страшная.
Всё, прекрасное настроение Светланы сразу испарилось. В одну секунду. И туфельки с беретиком и чулочками её радовали значительно меньше. От одного вида Элегантной Дамы она позабыла про свои обновки и про весёлую болтовню с мальчишками. Девочка отвернулась и, ускорив шаг, пошла к своему дому, и до самой парадной даже ни разу не обернулась. Не хотела снова увидеть её. А на лестничной площадке Светлане пришлось остановиться, чтобы, прислушиваясь, не идёт ли кто, снять с себя новую и красивую одежду и надеть свою старую, которую и надевать-то теперь было просто противно. Нужно было, конечно, что-то придумать, сочинить и про одежду, и про деньги, а пока — ничего не поделаешь, пока от папы придётся всё скрывать и всё прятать.