— Разборщик? — Виталий Леонидович вспомнил давно ушедшие времена.
— Разбирает машины, — пояснил Фисюк, — У него пара гаражей, пара боксов с подъёмниками, пара магазинов запчастей. На него работает две бригады угонщиков, в гаражах человек десять народу работает.
— Кавказ?
— Угонщики с Кавказа, слесаря — узбеки. Сам он азербод, но хочет, чтобы все считали его дагестанцем. Бороду отпустил, молится, на мечеть жертвует и всем говорит, что зовут его Мага.
— Но это же явное фуфло, — такой специалист был Роэману не нужен. — У тебя, что, нет нормального человека?
— Это самый нормальный из тех, кто ещё работает. Русских в этом бизнесе, Виталий Леонидович, уже почти не осталось. А за Магу не беспокойтесь. Он не фуфло, он не сам будет клиента оформлять, он подберёт специалистов. У него обширная база, он всех в городе знает. Найдёт нужных людей. Люди приедут, отработают — уедут к себе, у него всё всегда чисто.
— Да? А почему он подрабатывает? У него, что, с разборки денег на жизнь не хватает?
— Он со своими потрошит всякую незастрахованную ерунду. Автохлам. Дорогих машин не берет, их выстаивать нужно, прятать, со страховщиками разбираться, в общем, хлопот много. А сам очень жадный, вот и промышляет всякой всячиной.
— Очень жадный, — Виталий Леонидович на секунду задумался, а сам потрогал свою опухшую скулу, — очень жадный — это хорошо. Звони, скажи, что сейчас приеду для разговора.
— Прямо сейчас поедете? — уточнил Фисюк, нажимая «вызов».
— Тянуть нет времени.
— Мага, это я. Здравствуй дорогой, — заговорил Жан Карлович, как только связь установилась. — Подожди… Подожди… Я по делу. Да. Сейчас к тебе приедет один человек. Отнесись к нему со вниманием. Это важный человек. Угу… Да. Я дам ему твой номер… Да, он приедет сейчас.
Глава 19
Она совсем забыла про это. Два обожжённых пальца отвлекали девочку от всего остального. Она даже и не заметила, как пробежала Белый лес, поэтому дикая судорога, скрутившая ей левый бок, стала для неё неожиданностью. Света выбежала из леса и уже добежала до того места, где белый пепел не покрывал ковром почву. Тут её и прихватило. Сильно и сразу.
Светлана проснулась в своей постели, ей даже казалось, что она застонала от скрючившей её боли в рёбрах. Она сморщилась, замерла и почти не дышала, ожидая ослабления спазма.
«Только бы не заорать! Не перепугать мальчишек».
Когда каменные от судороги мышцы стали мягче, когда боль чуть-чуть отступила, девочка дотянулась до тумбочки и взяла телефон. Пять сорок семь. Она не выспалась. А тут новая судорога, на сей раз в левой ягодице. Так скрутила, что нога вывернулась. Вот они, волшебные листики. Нет, так она не выдержит, такую боль терпеть трудно. Светлана встала и, хромая, пошла в ванную. И правильно сделала. Там всё началось по-настоящему. Она едва успела запереть дверь, как тут же упала на пол. Не смогла устоять. Судороги следовали одна за другой, то правый бок стянуло, то снова ягодицу, а потом и живот начало крутить. Но особенно болезненными были спазмы в шее. Свету так кривило от них, что слёзы наворачивались на глаза.
Девочка не замечала того, что судороги в руках и ногах намного слабее, чем во всех других частях тела. Это она потом обратит на это внимание, а пока резкие спазмы скручивали её мышцы в тугие жгуты. И, пересиливая боль, от которой иной раз хотелось заплакать, она влезла в ванну и открыла воду. И, может, от тёплой воды, но ей стало легче. Она смотрела, как вода, окрашенная чёрным соком фикуса, утекает в смыв, и старалась расслабляться, когда очередной спазм крутил ей мышцы. В ванной она пробыла не менее получаса, за это время перетерпела все приступы и смыла с себя весь фикус. Она вышла из ванной и в коридоре едва не столкнулась с Нафисой.
Света удивилась, что она не спит. За сиделкой такое она замечала не раз.
— А я слышу, вы моетесь так рано. У вас хорошо всё? — спросила Нафиса.
— Всё нормально, — ответила девочка и пошла на кухню.
Странное дело, она очень хотела есть после всего этого. И если судороги прошли, ну почти, то вот боль в пальцах Свету всё ещё не отпускала. Включив свет на кухне, она вытащила хлеб, достала из холодильника упаковку с оставшимися в ней четырьмя сосисками, достала кетчуп и стала всё это быстро поедать. Поедала сосиски, даже не отваривая их, холодными. Но всё равно ей было очень и очень вкусно. Кетчуп выдавливала в рот прямо из пакета. Оставила отца без завтрака. Съела всё с большим количеством хлеба. Но голод почти не утолила. Поставила чайник, а пока он грелся, мазала булку маслом и не могла удержаться, чтобы не отщипнуть от неё немного, немного, ещё немного. Свердловские булки такие жирные, сладкие, вкусные. Как тут удержаться? Короче, булка до чая не дожила, Света чай пила с последними пряниками. Но один пряник она оставила. Одну чашку чая и один пряник она отнесла сиделке, хоть и не очень её любила. Та проявляла демонстративную активность, и в этот момент как раз переворачивала маму. Она обрадовалась принесённому чаю, но взяв чашку, Нафиса взглянула на девочку и тут же сделала круглые глаза:
— Ой, а что это у вас на…?
— Где? — спросила Света.
Сиделка указала себе на шею:
— Вот, и вот ещё.
Светлана пошла в ванную к зеркалу. И поняла, на шее было красное пятно из мелких красных точечек. А ещё красная полоса была на левом боку и на левом бедре. И мышцы там ещё немного побаливали, как после тренировки с хорошими нагрузками. Это придётся прятать. И от папы в первую очередь. Но все эти боли для девочки, долго и серьёзно занимавшейся спортом, были несущественны. Свету сейчас больше волновала другая боль. Она взглянула на свои пальцы. Белые волдырики никуда не делись. По идее, они уже должны были перестать её беспокоить. Но этого не происходило. Мало того, вокруг волдырей появилась тоненькая черная окантовка. Светлана много раз обжигалась, но такое видела впервые. Но к этой боли она уже почти привыкла и решила подождать, а тут и время будить братьев пришло. Пора было их собирать в детский сад и бежать в магазин, а то папе на завтрак есть было нечего.
На девочке опять был новый наряд. Одноклассницы, конечно же, это опять заметят. Перед дверью класса она даже остановилась. Прислушалась — урок уже начался — и стала поправлять свою непривычную для себя одежду. Света даже пожалела, что у неё нет косметички с зеркалом. Зеркало бы ей не помешало. Наконец она открыла дверь.
— Наталья Константиновна, можно войти?
Пожилая учительница даже взяла очки и нацепила их на нос, чтобы рассмотреть, кто это пришёл, она даже не узнала Светлану.
— Фомина? — учительница и не скрывала, что удивлена. — Ты хоть берет свой сними.
— Ого! — крикнул Дима Ковкин. Он сидел на последней парте и первый рассмотрел Светлану. — Фома, ты ли это?
И весь класс, как по команде, обернулся на неё.
«О Господи!». Девочка покраснела, она чувствовала, как горят щёки, когда шла на своё место.
— Берет, Фомина, берет! — напомнила ей учительница.
— Она не может! — кричали мальчишки.
— Наталья Константиновна… да пусть в нём сидит…
А девочки? Все девочки класса смотрели на неё. Некоторые даже вставали со своих мест, чтобы получше её рассмотреть. И удивлялись. Переговаривались. И сразу все вместе начали комментировать её наряд.
— Фомина… Стоячий воротничок! Пипец! Блузку с бабушки сняла?
— Она в чулках, что ли?
— Анимешница в классе! Фомина, кого косплеишь? Сейлор Мун?
— Была спортивная и вдруг… чулки! С чего бы вдруг? — интересовалась Люба Бельских, одна из самых модных девочек класса, по слухам уже посещавшая ночные клубы.
— Это гормоны! — констатировал завзятый троечник Никоненко.
— Девочка созрела! — резюмировала Лиза Марфина.
— Да-а…, - Егор Коротков не отрывал от неё взгляда. — Не думал я, что доживу до такого! Теперь у нас в классе анимешница.
— Фомина, всё супер! — крикнула ей обычно тихая Илонка Войнович. — Кавайный лук.
— Это она на деньги с монетки закупалась! — подводила итог Лиза Марфина. — Господи, Фомина, хоть бы спросила, что покупать!
— Не слушай их, Фома, — успокаивал её Митя Глушко. — Это они от зависти. Чулки — форева!
— Так, успокоились! — Наталья Константиновна ручкой постучала по столу. — Все прокомментировали новый наряд Фоминой? Фомина, а ты если собираешься и в будущем всех удивлять, приходи за десять минут до начала урока.
— Извините, Наталья Константиновна, — лицо Светланы пылало огнём, она была так возбуждена, что позабыла про боль в пальцах.
Да, именно на такую реакцию девочка и рассчитывала. Все, все в классе только и делали, что тихо обсуждали её, пока учительница рассказывала, на какой странице учебника нужный параграф. Она снимала с себя берет, стягивала перчатки и, наверное, от волнения, буквально затылком, шеей почувствовала, что парень, сидящий сзади неё, Мурат Сабаев, буквально сверлит её взглядом. Пальцы стало покалывать. Волдыри словно иголочками кололо. Свете было ясно, что он хочет ей что-то сказать. Она обернулась как раз в тот момент, когда Мурат тянул к ней линейку, чтобы ткнуть в спину.
— Ну чего? — шёпотом спросила Света.
— Свет. Да я…, - Сабаев даже растерялся. — В смысле, ты круто выглядишь!
Если бы можно было покраснеть ещё больше, она бы покраснела. Ей нужно было бы его поблагодарить за комплимент, но она находилась в некотором смятении. И лишь произнесла:
— Угу.
Хотя для себя девочка отметила, что он назвал её по имени. И это было неожиданно и приятно. Она посчитала, что разговор окончен и хотела уже отвернуться, но Мурат продолжил:
— У тебя же день рождения скоро?
День рождения! Точно! Но откуда он узнал? Девочка опять ещё больше удивилась.
— Ну да…, - отвечала она.
— А ты отмечать будешь?
На этот вопрос она ответа уже не нашла. Просто пожала плечами: фиг его знает.
Он ещё что-то хотел спросить, но в разговор вмешалась учительница: