— Только пальцы? А вы уверены, Светлана-Света, что ваши внутренние органы и системы не пострадали в результате контакта со стражем?
— Внутренние органы? — девочка даже и не думала, что у неё от прикосновения стража ещё что-то может заболеть. — Не знаю… Кажется, они в порядке.
— Что ж, значит, либо моя информация про стражей неверна, либо вам повезло.
— Повезло, наверное, — согласилась с ним Светлана.
— Надеюсь, вам больше не придётся ходить за Черту, — продолжал Любопытный, — так как набранного материала должно нам хватить, но вот чего я не понял, так это как вы обнаружили вход за Черту, мы же с вами не смогли добыть жука, или вы разработали свой метод поиска?
— Вообще-то я нашла жука, — начала Светлана, но подумала, что лучше ничего не скрывать и продолжила: — вернее, мне его дала одна девочка… Ну, с которой вы мне не советовали встречаться.
— Вы одна, без меня, решили встретиться с тем призванным, который прятался от нас в развалинах?
— Ага, — кивнула Света.
Она опять не угадала реакцию Любопытного. Казалось бы, ерунда какая, ну встретилась она с Анной-Луизой, жука заполучила и выиграла время, вон, уже пыль в банке, а то пришлось бы сейчас на Танцы тащиться. Но голос её взглядов не разделял.
— Полагаю, что это крайне опрометчивый шаг, который подверг вас большому риску, — сразу забубнил Лю, — возможно, что у вас и получилось, но риск, которому вы себя подвергали, значительно превышал сиюминутную выгоду. Я ещё при первом контакте вас предупреждал, что любое существо тут опасно. Любое! Пример Аглаи вас разве в этом не убеждает?
«А про маму-Таю, от которой вам очень нужно её кольцо, вы почему-то не вспомнили», — подумала Светлана так, чтобы голос её не услышал.
А тот продолжал ещё минут пять развивать мысль о том, что подобные знакомства в развалинах с очень высокой вероятностью могут закончиться плачевно. И Светлане показалось, что Лю знает, о чём говорит. И девочка решила прервать его назидательную речь:
— А у вас уже были такие… ну, такие знакомые, как я?
— Я же уже вам говорил, что были, и они, к моему глубочайшему сожалению, так же, как и вы, пренебрегали моими рекомендациями.
— И много у вас было таких, как я? — заинтересовалась Света.
Но Лю почему-то не стал ей отвечать на этот вопрос и нашёл другую тему.
— Давайте используем добытый вами материал для усиления точки концентрации. Надеюсь, ваши усилия были не напрасны.
Света достала банку с чёрной пылью и пошла в соседнюю комнату. Отвернула крышку и стала высыпать содержимое банки на порог.
— Прошу вас быть экономнее, Светлана-Света, расходуйте материал так, чтобы хватило на весь периметр помещения, — руководил Лю. — опустите ёмкость ниже, чтобы уменьшить дисперсию, эффект повысится, если вещество будет лежать плотнее.
Девочка, может, и не понимала отдельных слов, но суть пожеланий Любопытного уловила, и, опустив банку к самому полу, высыпала чёрное содержимое так, чтобы была видна чёткая полосочка из пыли. То, что рассыпалось слишком широко, она подравнивала пальцами, пыль до сих пор была горячей. И тут она вспомнила то, что видела за Чертой.
— Лю, я там, за Чертой, видела женщину…
— Да, это возможно. Там, за Чертой, встречаются представители вашего вида.
— А что они там делают?
— Затрудняюсь ответить. Там, за Чертой, насколько я могу судить, заканчивается течение времени, может, они скрываются там от чего-то. Возможно, желают переждать процессы, протекающие в их времени. Но прошу вас не полагаться на эту мою теорию, она не имеет под собой никакой базы. Это лишь мои домыслы.
— Вряд ли они там что-то пережидают, — сказала Светлана, подумав немного, — там очень страшно.
— Там и должно быть некомфортно, — философски заметил голос.
— Некомфортно? — Света даже перестала рассыпать пыль. — Там эти люди горят чёрным пламенем.
— Горят? — переспросил Любопытный.
— Чёрным пламенем, — повторила Светлана, — в моём любимом мультфильме такой огонёк назывался Аматерасу.
— Аматерасу?
— Да, чёрное неугасимое пламя Аматерасу.
Этого Лю никогда не поймёшь. Он иногда не обращает внимания на важные вещи, и тут же может заинтересоваться какой-нибудь ерундой.
Сейчас был именно тот случай.
— Расскажите мне об этом.
— О пламени из мультфильма? — Света удивилась и опять перестала высыпать пыль из банки.
— Нет-нет, о этом пламени Аматерасу, но только то, что видели вы сами, там, за Чертой. Расскажите со всем подробностями.
— Ну, у одной голой бабы… ну, женщины… горела голова… Не сильно горела, пламя было маленькое. Она вроде его и не заметила сразу. Это был обычный огонь, только чёрный… Не красный, а чёрный. Ну, она почувствовала его, попыталась смахнуть его с головы рукой, но у неё загорелась рука… Вот и всё. Она потрясла рукой, но пламя не стряхнулось, рука продолжила гореть.
— Она горела…, - медленно и задумчиво произнёс голос.
— Ну, я точно не могу сказать, — продолжила рассказ Светлана, — но, по-моему, там всё горит, там очень дымно, душно, там гарь повсюду, и всё горит, я просто не обращала на это внимания, но, кажется, это пламя там везде.
— Неугасимое чёрное пламя Аматерасу…, - задумчиво произнёс Любопытный и замолчал.
Светлана кивнула и продолжила своё дело. Она рассыпала пыль, и уже заканчивала линию у последней стены, а Лю всё так и молчал. Девочка уже подумала, что он, по своему обыкновению не попрощавшись, исчез. И, чтобы убедиться, тут он или нет, Света позвала его:
— Лю. Лю, вы тут?
— Я тут, — ответил Любопытный почти сразу. — Человек Светлана-Света, расскажите мне ещё раз об этом пламени, всё, что знаете, всё, что слышали, и даже всё, что думаете о нём.
Лю, он, конечно, странный. Но для Светланы это было нетрудно, и она ещё раз рассказала ему всё, что могла.
Глава 22
Банки, хоть Света и старалась экономить, на всю комнату чуть-чуть не хватило. На последние два метра от угла и до двери пришлась совсем маленькая горстка. Но, судя по всему, это уже не играло большого значения:
— Человек Светлана-Света, как вы себя чувствуете внутри периметра? — поинтересовался Лю, когда она закончила.
Света встала во весь рост. Да уж… Ощущения тут, в этой комнате, были не из приятных. Тут было душно. Очень душно.
— Тут плохо, — ответила она. — И глаза щиплет. Жжёт.
— Здесь прекрасно, — вдруг заявил Любопытный. — Первый раз за всё время моих наблюдений за этим местом я не ощущаю обжигающего течения вашего времени.
— А разве время обжигает?
Голос немного помолчал и заговорил с заметной долей удивления:
— Это очень и очень странно, как вы, постоянно находясь в его раскалённом потоке, не чувствуете, не осознаёте, что время вымывает из вас жизнь.
— Вымывает жизнь? — Света чувствовала обжигающую духоту в этом помещении, но никак не пронизывающий её поток времени. — Я ничего такого не чувствую. Мне тут дышать тяжело.
— А мне тут хорошо, — продолжал Лю. — Возможно потому, что у меня нет необходимости дышать. Вы создали мне отличную точку концентрации. Я уже знаю, что благодаря этой точке я увеличу радиус своего ареала, а возможно, и время пребывания с вами в вашем пространстве.
А Света уже не могла находиться в этом помещении, она вдыхала воздух, и ей казалось, что он горячий и едкий. Почти такой же, как и там, за Чертой. Только тут не было горячего ветра, зато были лениво и медленно летающие мухи, которые бились в грязное стекло большого окна.
Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Завернула на банке крышку и спрятала её в рюкзак: пригодится ещё. Девочка была собой довольна.
— И в который раз я благодарю вас, человек Светлана-Света, за то, что вы делаете для меня, — произнёс голос. — А сейчас я вас оставлю, мне нужно время, чтобы выяснить новые параметры моих возможностей и понять, насколько раздвинулись границы моего ареала. Завтра, имея новые данные, мы уже сможем начать планировать дальнейшие наши действия.
В принципе, это Светлану устраивало. В ресторане, за шашлыком и коктейлем, она договорилась с Анной-Луизой, что отнесёт ей листьев фикуса. Сначала Света предложила ей встретиться у здания Ленсовета, но Анна отказалась, сославшись на то, что там очень опасное место. А на уверение Светы, что место там совсем не опасное, Анна-Луиза ответила, что для такой крутой, как Света, возможно, и не опасное. Но для неё, и для других простых людей, вся улица Типанова и проспект Славы — это место верной смерти. Анна, попивая коктейль, сказала, что первая увиденная ею круглоголовая кошка может её прикончить и сожрать, не говоря уже о самой маленькой стае собак.
— Ты высокая и худая, а я, блин, — мелкий бодипозитив, ты по переходам метро просто идёшь, а я за тобой бегу. Бегу и ещё задыхаюсь.
И тут Светлана с ней согласилась. Анне сто процентов не удалось бы убежать ни от марабу, ни даже от самой медленной медузы.
— Ты за насыпь ходила, а мне даже из моих развалин страшно выйти, — закончила в тот раз разговор новая знакомая. — Ты крутая, Света. Из тебя выйдет настоящая феминистка.
Не то чтобы Светлана хотела стать феминисткой, она даже не очень хорошо понимала, что это значит, тем не менее эта простая лесть подействовала на девочку. Слыть крутой в глазах такой опытной и взрослой девушки, как Анна-Луиза, ей было приятно. И Света согласилась принести фикус в развалины.
Девочка позвала:
— Лю.
Но он не отозвался. Уже ушёл. Ну и хорошо. Он всё равно не одобрял её контакты с другими людьми в Истоках. Света быстро собралась. Надела куртку, попила воды, закинула рюкзак за плечи, взяла палку и вышла из депошки. От синих мальчиков, что Аглая развешивала на заборе больницы, уже и костей не осталось. Всё растащили, всё съели. Только чёрные, высохшие на солнце пятна под забором. Да кто-то набросал с десяток кусков битого кирпича. Может, им разбивали кости? Да нет, кости, наверное, собаки уволокли.
Интересно, а Аглая где? Света, позабыв про мёртвых мальчиков и битый кирпич, пару минут приглядывалась и прислушивалась. Но вокруг всё было тихо. Вот сейчас Любопытный ей точно не помешал бы. А без него… Разве узнаешь, что там в развалинах творится? Кто прячется за углами неразрушенных задний, разве разглядишь? Теперь же ей приходилось рассчитывать только на своё зрение и свой слух. И в большей степени на слух. Света не могла бы похвастаться тем, что стала лучше слышать. Но то, что она училась прислушиваться ко всем звукам, что её окружали, это было бесспорно. Мало того, что она прислушивалась к этим звукам, она училась их распознавать, классифицировать и даже обдумывать. Две мокрые птицы, сидящие на мёртвом дереве, при её появлении противно крякнули пару раз, и всё. Дальше сидят спокойно, дремлют после тумана, значит, считают, что им больше ничего не угрожает.