— Пипец! — подруга сделала несколько глотков. — Какой кайф! Я тут всё время хочу пить. И есть. Но пить сильнее. Все время жду, когда проснусь. Просыпаюсь — и сразу иду на кухню пить воду.
Она сделала ещё несколько глотков.
— А тут негде взять воды, а если увидишь воду, то к ней лучше не подходить, — Анна-Луиза передала бутылку девочке. — Вода — самое опасное, что тут есть.
— Откуда ты знаешь? — спросила та, беря воду.
— Сильвия рассказывала.
«Сильвия». Светлане уже не терпелось познакомиться с нею. А медузы тем временем пересекли проспект и улетели в развалины. Света спрятала остатки воды в рюкзак.
— Нам уже немного осталось, — произнесла Анна-Луиза. — Вон те развалины и от них налево, вглубь квартала.
Сильвия. Сильвия Светлану удивила сразу. Когда они с Анной-Луизой взобрались по обломкам на второй этаж в полуразвалившийся дом, их встретила девочка. Она стояла на карнизе и смотрела на них сверху. Стройная, загорелая, на ней, кроме трусов, ничего не было, трусы были белыми и, как ни странно, чистыми. Тёмные волосы коротко стриженные. На вид ей было лет тринадцать, может чуть больше, четырнадцать. А вот глаза у неё были совсем взрослые. Внимательные, припухлые, серые и даже холодные. Свете сразу показалось, что Сильвия здесь, в Истоках, уже давно. И она не выглядела ребёнком, скорее походила на взрослую в теле тринадцатилетнего ребёнка.
Когда девушки взобрались к ней наверх, она произнесла ровным и недетским, хорошо поставленным голосом:
— Здравствуйте, сёстры. Проходите, я ждала вас.
И ещё одна вещь красноречиво говорила о том, что она не совсем ребёнок. В развалинах, в которых она обитала и в которые жестом приглашала девушек, у неё был даже не порядок, у неё был уют. Ну, тот уют, что возможен среди руин и старой мебели. Ковёр, зеркало, наломанное кресло, половина застеленной покрывалом тахты, графин с водой и стальной прут, прислонённый к стене. Маленькая женщина была не так уж и проста.
Анна-Луиза сразу кинулась к ней обниматься.
— Здравствуй, сестра. Сильвия, это Света, я привела её.
Сильвия, освободившись от её объятий, оглядела Светлану с головы до ног и даже потрогала рукав её куртки.
— Анна-Луиза говорила, что ты крутая, а я не верила. Она говорила, что ты добыла себе одежду в «Радуге» и что ты ходишь за насыпь. А мне казалось, что она преувеличивает. Теперь я вижу, что она была права. У тебя крутая палка, ботинки…
Она протягивает руку к рукояти Кровопийцы, которую видно под расстёгнутой курткой. Но девочке это не понравилось. Она и сама не могла понять, почему: не понравилось, и всё. Не надо трогать её тесак. И она, без грубости, отвела руку Сильвии от Кровопийцы. А та, словно и не заметив этого, продолжала спрашивать:
— Ты рюкзак тоже в «Радуге» достала?
Света кивнула. Однокласснички смеялись над нею, называли ее «Спортивной», вкладывая в это словно явную насмешку. А тут девочку называли «крутой». Да, крутой! Из-за ботинок и рюкзака. Это вам не в магазин зайти и купить себе то, на что вам родители дали денег. Тут вам деньги не помогут, тут ценные вещи нужно добыть. Идите, попробуйте!
— А правда, что ты за насыпь ходишь? — спрашивала маленькая женщина, а сама снизу вверх своими серыми, взрослыми глазами так и заглядывала Светлане в лицо, как будто старалась что-то прочитать в нём.
— Хожу, — отвечала Светлана.
— Но там же страшно. Зачем туда ходить? Что тебе там нужно? — интересовалась Сильвия так, как будто допрашивала девочку.
Этот вопрос девочке не понравился, но Анна-Луиза уже могла рассказать Сильвии, зачем Светлана ходит за насыпь. И поэтому она ответила:
— За трупоедами. Это жуки такие. Неприятные.
Вот теперь в глазах маленькой женщины вспыхнул настоящий интерес, и Света это почувствовала.
— А зачем тебе эти жуки? — спросила Сильвия.
Сказать правду? Нет, она, конечно же, не могла сказать правду. Света помолчала немного и, не найдя ничего лучшего, произнесла:
— Нужны.
— Да, хорошо, — Сильвия неожиданно легко согласилась с таким ответом, — нужны, так нужны, а нам нужна такая, как ты.
А тут ещё Анна-Луиза развязала узелок и показала Сильвии чёрно-фиолетовые листочки.
— Это мне Света принесла.
Маленькая женщина взглянула на листочки фикуса и потом сказала:
— Мы давно ждём такую, как ты, Света.
«Мы? Кто это мы? Ты и Анна-Луиза? Давно ждёте? Как давно? Сколько вы уже тут прячетесь в развалинах». Эти вопросы едва-едва коснулись сознания девочки. Их заслонило приятное чувство востребованности. Нужности. Она, конечно, была нужна и маме, и папе, и близнецам. Но там эта её нужность была обыденной, домашней, семейной. А тут всё было иначе. Тут она была крутой.
— Мы давно хотели пойти на Васильевский остров, — продолжала Сильвия. — Но нам было страшно, — она взглянула на Анну-Луизу. — Нам и сейчас страшно. Но просто сидеть тут больше нет смысла.
«Сидеть больше нет смысла? — подумала Света. — Но вы ведь туда не дойдёте, ни одна, ни другая». В этом девочка была почти уверена. Уверена. И она решила спросить их об этом, вернее уточнить:
— Девочки, а зачем вам идти туда?
Сильвия взглянула на Анну-Луизу немного удивлённо, и та жестом передала ей право говорить за них обеих.
— Света, а ты разве не знаешь, что если добраться до того места, откуда тебя всё время зовут, то ты сможешь спросить у голосов, зачем тебя звали. Тебе не смогут ответить. И всё, ты свободна. Свободна! — сказала маленькая женщина.
— Свет, понимаешь? — сразу поддержала её Анна-Луиза. — Свобода! Никаких голосов, колёс, врачей. Никаких суицидов.
— Если мы туда доберёмся, мы сможем просто спать, понимаете, девочки, просто спать, спать и видеть обычные сны, какие видят все нормальные люди. А не вот это вот всё…, — продолжила Сильвия, повертев головой, потом протянула руки, одну Светлане, другую Анне-Луизе. — Давайте обнимемся, сёстры.
Да, девочке захотелось обнять их обеих. И они обнялись. Света опять заметила, что Анна-Луиза под пижамой рыхлая, а вот у маленькой женщины под загорелой и такой классной на ощупь кожей были мускулы. И были они просто железные.
«А вот Сильвия, может быть, и дойдёт до Васильевского остова», — подумала Светлана.
Свете уже это не просто казалось, она уже была уверена в том, что Анна-Луиза воспринимает Сильвию как старшую. Девочки выпустили друг друга из объятий.
— Свет, ну, ты возьмёшься нас вести? — с надеждой и немного заискивающе спросила Анна-Луиза.
— Возьмусь, — сразу согласилась Светлана. Всё равно ей идти на север, и если идти не одной, то будет даже безопасней. Она, правда, не посоветовалось с Лю, но ему даже интереснее будет всё исследовать, если она пойдёт с этими девочками. — Да, я пойду с вами, но сначала нам нужно будет для всех раздобыть одежду и обувь.
— И ты достанешь нам одежду? — с удивлением спросила Сильвия. — Где ты её возьмёшь?
— Попробую, — отвечала Светлана, — ещё раз схожу в «Радугу», там много одежды. Поищу… Найду что-нибудь для вас.
— Круть? Да? — Анна-Луиза взглянула на Сильвию: ты видала, какая она классная?
— Я даже смотреть в ту сторону боюсь, — призналась маленькая женщина, — там столько медуз всегда висит, — кажется, эта затея ей пришлась не по душе. — Слушай, Света, может, мы так дойдём, без обуви? «Радуга» очень опасное место. Там медузы, и ещё эти серые обезьяны. Они там повсюду.
«Серые обезьяны… Наверное, это она так синих мальчиков называет», — поняла девочка. А Сильвия была настроена к её затее явно скептически и продолжала:
— Там ещё жирная крутая под деревом живёт. Я, когда хожу в свою вторую нору, я предпочитаю обойти парк, СКК, Дерево и «Радугу» по Московскому проспекту. Там намного безопаснее.
— И вправду, Свет, если места там такие кринжовые, то ну их нафиг, — вдруг поддержала Сильвию Анна-Луиза. — Нам лучше без башмаков, но с тобой.
— Ерунда, — чуть загордившись, сказала Светлана. — Моя депошка находится как раз на Гагарина. Я там всё знаю. А без одежды идти через весь город… Встретим первого муходеда, и всё… От мух палкой не отмашешься. И обувь нужна… Обязательно нужно найти обувь. Вы даже представить не можете, как она выручает. Если вдруг случится какая-нибудь опасность, то нас может выручить серебряный мох. Я много раз укрывалась на серебряных полянах от одной сумасшедшей. А без обуви мох… ну, просто сожрёт вам ноги.
Как-то так само получилось, что Светлана теперь убеждала их в необходимости одежды и обуви. А нужно ли это ей самой, девочка даже и не думала. Одежда была нужна для общего дела, чего тут раздумывать.
— Ладно, — Сильвия согласилась, но нехотя.
— Круто, сестра! — воскликнула Анна-Луиза. Она снова поддерживала эту идею. Вот она-то явно была рада. — Наконец-то я перестану резать ноги.
Сильвия встала, прошлась по своей «квартирке», из-за тахты достала небольшую коробочку, открыла её и, подойдя к Светлане, протянула ей… золотое кольцо! Нет. Большое, массивное кольцо с большим красным камнем.
— Это тебе.
— Мне? — удивилась Светлана.
— Что это там? — спросила Анна-Луиза, выглядывая из-за плеча Светланы, ей тоже было интересно. И она тоже была удивлена.
— Тебе, — повторила Сильвия, — оно небольшого размера, должно тебе подойти. Ты можешь просыпаться с вещами?
— Просыпаться с вещами? А… нет, — соврала Света, беря перстень в руку. С монетами у неё уже получалось, но она не стала об этом говорить этой маленькой женщине.
— Я тоже не умею, но, говорят, есть люди, которые умеют. Может, ты позже научишься.
— Только крутые это умеют, — вставила Анна-Луиза. — Свет, дай посмотреть.
Девочка дала подруге вещицу, та взяла её, подкинула на руке.
— Тяжёлый. А это…, - она стала рассматривать красный камень на перстне, — рубин.
— Это гранат, — поправила её Сильвия, — а тебе, Светлана, я ещё дам, у меня много всего такого в главной норе. А нора у меня на Электросиле. Поможешь мне туда Анну перевести, ей пора уже к нам поближе перебираться, а тебе, Света, я сразу ещё цепочку подарю, длинную. Я отсюда до своего дома и сама доберусь потихоньку, но, боюсь, Анне-Луизе будет на Московском непросто. Там столько собак.