Часть 3
Глава 31
Руки, вернее ладошки, эти мерзкие несуразно-маленькие ладошки, которые вырастали из длинных острых рук-костылей, болтались как неживые. Ладошки были похожи на недоразвитые ручки огромного динозавра с большою головой. Муходед стоял в двадцати шагах от неё, когда она повернула за угол целого дома и вышла на улицу Фрунзе. Он стоял, опираясь на свои острые руки-костыли, стоял как раз лицом к девочке. Нет, это и лицом-то нельзя было назвать. Рыло. Тупое, почти безносое, с маленькими глазами и, как выяснилось с огромной, глубокой чёрной пастью, переходящей в небритое горло с острым кадыком. Глазки были маленькие, но Светлану заметили сразу, он дёрнулся и, переставляя костыли-руки, развернулся к девочке, встал поудобнее и разинул свою пасть.
— Стойте! — крикнула Светлана и даже выставила руку с палкой в сторону, как барьер. — Назад!
Анна-Луиза, что шла сразу за нею, не остановилась и почти налетела на неё. А вот Сильвия сразу поняла и бегом кинулась обратно за угол дома.
— Назад! — Светлана развернулась и стала толкать Анну-Луизу к углу дома. Сама при этом натягивала капюшон и прятала руки в рукава куртки.
Он уже разинул пасть и достаточно быстро на своих острых, страшных костылях ковылял к ней; огромный, жидкий, полупрозрачный горб за его спиной колыхался при каждом шаге, а из чёрного нутра на серые губы уже выползали ещё мокрые мухи.
Света повернулась, свернула за угол и, толкая вперёд нерасторопную Анну-Луизу, побежала от этого места.
— Беги, беги, Аня.
Анна-Луиза лишь теперь по-настоящему побежала вслед за быстро бежавшей впереди Сильвией. Быстро… Для пьющей и курящей, принимающей мет и имеющий лишний вес девушки, может быть, это и было быстро, но для огромных мух…
Света подумала, что куртка с капюшоном и джинсы защитят её от укусов, а вот старенькая пижамка с Микки Маусами, в которую одета новая подруга… Бог его знает! Поэтому Светлана и бежала сзади Анны-Луизы, не обгоняя её, чтобы первые долетевшие до них мухи садилась именно на неё.
И мухи на неё садились, она даже слышала, как одно из этих мерзких насекомых шлёпнулось на капюшон. Девочка даже не остановилась.
— Давай, Аня, давай, — она подгоняла подругу.
Ещё и ещё… Мухи плюхались на её куртку одна за другой.
Она даже представила, как они деловито ползают по её капюшону, по её спине, выискивая место, куда можно укусить.
Светлана обернулась всего на секунду: где там этот дед? А дед очень даже проворно ковылял за ними на руках-костылях и маленьких ногах, ковылял, не закрывая чёрной норы своей огромной пасти, откуда вылетали и вылетали новые мухи. И, конечно же, они не удовлетворялись крепкой тканью куртки Светланы, первая муха села и на спину, на пижаму Анны. Девочка смахнула тварь на землю.
А тут одна из мух влетела к ней под капюшон, ударилась в левую скулу, залетела глубже и зажужжала, забилась в волосах у уха. Света начала бить себя рукой по уху, по щеке… Била немного нервно, это от испуга и омерзения. Бежала, подгоняла Анну и била себя по капюшону, стараясь при этом не потерять ни палки, ни тесака. Ножны сейчас пришлись весьма кстати. И тут закричала Анна:
— А-а-а… Пипец!
Она выгнулась на бегу и рукой попыталась достать у себя на спине большую муху, которая устроилась у неё между лопаток. Она схватила её в кулак, смяла, раздавила и, приостановившись, стала рассматривать.
— Да, беги же…, - Света снова её толкала. — Беги, Аня.
— Блин, как больно, — материлась Анна-Луиза, — у меня там ничего на спине не осталось? Жала нет?
— Беги, беги… Нет там ничего… у них не бывает жал.
А Сильвия, убежавшая вперёд, остановилась, оглянулась и ждала их. Света, увидав это, крикнула ей, указывая рукой:
— Вон мой дом, беги дальше!
И, подхватив под локоть причитающую от боли Анну-Луизу, поволокла её дальше. Но по ходу движения обернулась: муходед отстал, ковылял теперь вдалеке, а вот его мухи, мухи не отставали, они просто роем кружили вокруг девушек. И Светлане было даже в куртке нелегко от них отбиваться.
Когда Света дотащила Анну-Луизу до депошки, ту уже укусили настолько раз, она еле шла, бессвязно матерясь и качаясь из стороны в сторону, и если бы девочка не поддерживала её под локоть, она давно бы упала. На радость муходеду, который хоть и остался позади, но всё-таки ковылял вслед девушкам.
Но и это было ещё не всё, до депошки-то они дошли, дотащились, а там у мха их уже ждала Сильвия, смотрела на Свету чуть растерянно и сейчас совсем не по-взрослому.
— Как нам пройти туда?
Подруги Светы были без обуви, а до спасительной железной двери нужно было пройти пятнадцать шагов по серебряному мху, который сразу увечил незащищённые ноги. Света, не раздумывая, не скинув рюкзак и даже не бросив палки, присела и чуть подтянула к себе Анну-Луизу. Та, уже плохо соображая, как куль повалилась на её плечо. Девочка встала вместе с ней, взобралась на поребрик, сделала первый шаг к депошке, и тут её в руку укусила муха. Больно укусила. Эта боль была похожа на нестерпимый зуд, от которого возникало желание немедленно расчесать место укуса. Но Светлана даже не попыталась остановиться, терпела, только смахнула муху и понесла подругу в укрытие.
Там она бросила её на запылённый пол, сбросила и рюкзак и сразу пошла за Сильвией. Маленькая женщина, сжав губы в нитку, пританцовывала и молча и сосредоточенно размахивала руками, отбиваясь от целого десятка жирных и страшных мух. Света подхватила и её, и та, как маленькая обезьянка, вскарабкалась на девочку, обхватила её ногами и продолжила отбиваться от наседающих насекомых. Она была намного легче, чем Анна-Луиза, и Света легко и быстро унесла её в здание и закрыла дверь на тяжёлый засов.
У неё болела рука, она начинала неметь, но девочка не обращала на это внимания, сначала она весьма ловко поймала и убила двух мух, что успели залететь за нею, и уже потом, чуть успокоившись, достала из рюкзака воду. Анна-Луиза лежала на полу, чуть покачиваясь и дёргая ногою. У неё закатились глаза. Когда Света обращалась к ней, подруга не отвечала, но когда девочка поднесла к её губам бутылку, воды она, конечно, выпила. Сильвия села рядом на крышку сломанного стола, обхватив колени руками. Её заметно трясло. На её загорелом теле виднелись большие красные бляхи с чёрными точками укусов в центре каждой.
— Выпьешь? — спросила у неё Светлана, протягивая ей воду.
Сильвия трясущейся рукой взяла бутылку, но прежде чем отпить, спросила:
— У тебя есть чёрный лист? Если есть — дай, пожалуйста… Он поможет, — она кивнула на Анну, — ей тоже. Если у тебя нет, посмотри у неё, у неё где-то была пара листиков.
Пить ей было трудно, у неё сильно дрожали руки. Но девочка не обратила на это внимания, сразу бросилась к рюкзаку, достала коробочку и протянула последний лист Сильвии. Потом порылась в узелке Анны-Луизы, это был всего-навсего платок, привязанный к запястью её левой руки. Вытащила оттуда ещё один фиолетово-чёрный листочек.
А маленькая женщина сначала выпила всё, что было в бутылке, а потом взяла листик фикуса и начала аккуратно и экономно размазывать по себе его сок. Светлана, глядя на неё, ещё раз убедилась в том, что Сильвия очень сильная девушка; на её теле было не меньше десятка укусов, но она не падала на пол и не закатывала глаз. Хоть и с трудом, хоть и дрожащими руками, но маленькая женщина молча и сосредоточенно натирала укусы и всё остальное своё тело соком фикуса. И это при том, что ткани вокруг укуса быстро немели. Это Света прочувствовала на себе, она сначала смазала свой укус на руке, а потом занялась и Анной-Луизой.
Охотник всё ещё чувствовал боль; что ни говори, а та летающая тварь умела её причинять. Особенно болела пасть. Его крепчайшая кожа не позволила большинству стрекательных клеток летающей твари сработать как нужно. Но вот в пасти, в пасти такой крепкой кожи у него не было. Он долго не закрывал рта. Если бы не его врождённая низкая чувствительность, он сейчас от боли, наверное, катался бы по земле.
Сдерживая волны гнева, что накатывали на него после каждого приступа боли, он встал. Боль в ноге не шла ни в какое сравнение с теми ощущениями, которые обжигали ему полость рта. Нога хоть и была немного вывернута, но на неё уже можно было понемногу опираться. Кость потихоньку срасталась. С этим всё было в порядке. Но чтобы кость срасталась быстрее, ему нужна была пища. Пища. Одноглазый ещё не до конца понимал, что это такое. Но всё, что ему было нужно, уже было отложено в его крепком и большом черепе. Он стал принюхиваться и оглядываться. Его глаз не мог долго смотреть на ослепительно-белое пятно вверху. Бесконечная синяя вышина всё ещё удивляла его. Но эти удивительные вещи над головой стали интересовать его заметно меньше. В его мозгу всё интенсивнее стал работать участок, который до этого почти не давал поводов для анализа. Прилетающий ветер приносил к его широким ноздрям интересные запахи. Он, раздувая ноздри, с шумом втягивал их в себя. Запахи… Да, эти запахи привлекали его внимание всё больше, заставляя мозг запоминать эти ароматы и классифицировать их. Если бы не боль в пасти, возможно, эти новые ощущения даже могли бы принести ему удовольствие. Одноглазый решил выяснить, что так интересно пахнет. И, прихрамывая, пошёл в ту сторону, откуда дул ветер, и по мере того как двигался, осваивая ещё и новые для себя техники передвижения. Шаг, шаг, ещё шаг… Для него всё было вновь… Даже простое переставление ног.
Мимо него, в ста шагах, пронеслось несколько быстрых животных; они время от времени издавали странные, непривычные для него звуки. Одно из них чуть притормозило напротив него, постояло несколько мгновений, оценивающе понюхало воздух, а потом бросилось за своими сородичами. От этих существ тоже исходил манящий запах, запах был сильный, но эти существа были слишком быстрыми, он не был уверен, что даже «плечо» сможет их догнать. Убежали. Он посмотрел им вслед. И пошёл дальше, туда, откуда приходил ветер.