— А ты идти-то сможешь? — интересуется маленькая женщина.
— Что? Идти? Да, да… Смогу, — Светлана встаёт. У неё жжёт шею, но не сидеть же из-за этого тут.
— Ну, тогда нужно выходить, — говорит Сильвия.
— Пошли, — девочка надевает куртку.
— Ой, у тебя дырки, — замечает Анна-Луиза. Она указывает девочке на её плечо. — Вот, вот… Вот ещё. И вот.
Светлана смотрит туда — там, на плече куртки, на крепкой ткани и вправду целая куча небольших округлых дыр.
— Это яд, жабий, — догадывается маленькая женщина. Она не дала Светлане взять рюкзак. — Тебе нас ещё через мох переносить. А потом я смогу его понести, если ты не против.
Света не знает, нужна ли ей такая помощь, она привыкла к своему рюкзаку, там много ценного, но пока она не отвергает предложения.
— Офигеть, как всё прожгло! — восхищается дырами Анна-Луиза. — Говорю же, эти жабы — твари жуткие!
А Светлана подошла к двери, открыла её, поглядела на тающий туман и, погладив горящие шею и щеку, одними губами спросила:
— Лю, Аглаи поблизости нет?
— Нет, я её не вижу, — тут же ответил голос.
Света обернулась:
— Ну, кого нести первым?
Глава 36
Девочка и представить себе не могла, как в лучах раннего солнца прекрасно выглядит Московский проспект. После мха и чёрных деревьев, на которых нет листвы, после развалин и куч битого кирпича на проспекте Гагарина Московский проспект просто сиял.
Здесь даже стёкла в большинстве окон были целы. Мало того, на высоких ограждениях трамвайных путей, что тянулись вдоль проспекта, висели клумбы-кашпо с яркими фиолетовыми и жёлтыми цветами. Яркое солнце заливало проспект, почти не разрушенные дома, цветы — просто утро в Петербурге, в июне, в солнечный день. Вот только трамваев на проспекте не было. Как, впрочем, и машин с пешеходами.
Сильвия уверенно шла впереди. Несла рюкзак Светы. Крепкая, быстрая, загорелая, босая. Она была здесь как у себя дома. Это чувствовалось.
— Девушки, лужа! — предупреждала она.
— Видим, — из-за спины Светланы отзывалась Анна-Луиза.
И Света увидала лужу. На улице Победы, там, где раньше был газон, теперь была большая лужа, а рядом с нею лежал труп большой круглоголовой кошки, облепленный жуками-кусаками.
— Лужи опасны? — спросила Светлана.
— Мелкие лужи опасны, вода ядовита. Лучше к ней не прикасаться, — сразу отзывалась маленькая женщина.
— А к большим даже близко не подходи, — добавила Анна-Луиза. — Даже если сушняк тебя после вечеринки мучает, к лужам даже не приближайся.
«Интересно, Лю об этом знал?». Девочка опять подумала о том, что ей повезло с подругами.
Как только они свернули с улицы Фрунзе на Московский, прямо на углу был офис ЮниКредитБанка. Вывеска, дверь, слегка запылённое стекло окна. Это удивило Светлану. Сильвия чуть притормозила, и Света через стекло заглянула внутрь помещения.
Сильвия увидела это и сказала:
— Внутрь неразрушенных зданий не заходи. Там меховики.
— Меховики? Это такие чёрные? — Светлана быстро сообразила. — Чёрные, которых не видно в темноте? Черныши?
Маленькая женщина кивнула.
— Да, в темноте их не видно, поэтому они никогда не выходят на улицу. Живут в помещениях. Очень опасные. Когти очень острые. Располосуют кожу так, что потребуется вмешательство врача.
— Я такого видела в «Радуге», — вспомнила Светлана. — Чёрный, его почти не видно, он был в метре от меня.
— И он не напал? — спросила Анна-Луиза.
— Нет.
— Повезло, — произнесла Сильвия. — Вот поэтому я и не хочу, чтобы ты шла в «Радугу» за одеждой.
Светлана ничего ей на это не сказала, хотя ей было что сказать, и девушки отправились дальше. Теперь она видела то, что сначала не бросалось в глаза. И какие-то ошмётки на улице, и толстый слой пыли во всех неровностях, и потёки на домах, и загаженные птицами стены. Но всё равно Московский проспект был намного чище и безопаснее проспекта Гагарина.
— «Мама Рома», — заметила Анна-Луиза. И напомнила девочке: — Мы в ней с тобой недавно были.
— Угу, — согласилась та.
— Какие вы молодцы, тусуетесь вместе, — обернулась к ним Сильвия. Они уже дошли почти до Бассейной.
— Пообедали один раз, — ответила Света.
А маленькая женщина остановилась:
— Стоим, сёстры!
По Бассейной в сторону библиотеки пронеслась стая собак. Длинные худые тела, серые в пятнах, они просто летели над землёй, испуская низкий странный звук, мало похожий на лай: воуу… воуу…
Собак было больше десятка.
Сильвия обернулась к подругам:
— Собаки на людей нападают редко, им и так еды хватает, но если стая большая, лучше им на глаза не попадаться.
Когда собаки с воем унеслись к библиотеке, Сильвия всё равно осталась стоять. Она вглядывалась вперёд.
— Что там? — спросила у неё Анна-Луиза.
— Думаю, пойти по этой стороне или перейти на другую, — отвечала та. Она подняла руку. — Станция метро Московская.
— И что там? — поинтересовалась Светлана.
— У любой из станций метро можно встретиться с многоножкой, — задумчиво говорила Сильвия. — А не все из нас хорошо бегают, — она покосилась на Анну и усмехнулась. — Тем более, что за станцией сразу начинается парк.
— Я ненавижу этот парк! — сразу высказалась Анна-Луиза. — Там такое встречается…
— Все ненавидят этот парк, — согласилась с нею Сильвия.
— А я туда за фикусом хожу, — удивилась Света.
Подруги, обе сразу, уставились на неё. И по их взглядам было непросто понять, осуждают они её безрассудство или восхищены её храбростью.
— Света, нужно тебе найти другое место, в котором ты будешь брать чёрнолист, — наконец произнесла Сильвия.
— Свет, ты просто пипец! — восхитилась Анна-Луиза.
И маленькая женщина, поправив лямки рюкзака, продолжила:
— Ладно, сёстры, нам лучше перейти на ту сторону проспекта. Переходим быстро, бегом, по моей команде. На проспекте задерживаться не нужно, лучше проскользнуть быстро.
— А кого тут опасаться? — спросила Светлана.
Сильвия подошла к проезжей части, посмотрела в одну сторону, в другую, словно боялась машин, которых тут и в помине не было. И лишь после ответила:
— Кнутокрылов, это птицы такие, чёрные. Медузы, само собой. Многоножки, ну, эти в тумане тут лазят. Они солнца не любят. Ещё есть свиньи, на той стороне часто встречаются. Ещё ходуны, да Бог ещё знает кто. Но сейчас главная опасность — кнутокрылы. Они сразу после тумана вылезают.
— Кнутокрылы?
— Чёрные такие, с кнутами вместо хвостов.
— А, знаю, чёрные попугаи, один такой мне рюкзак распорол, — вспомнила Светлана. — Остальные мне не встречались.
— И хорошо. Но самая большая опасность — это крутые, — продолжала Сильвия, но дальше развивать эту мысль не стала. — Всё, сёстры, побежали!
И побежала первой, Света и Анна кинулись за нею через проспект, на его нечётную сторону. Анна-Луиза продемонстрировала, что и она может бегать. Даже и без обуви. Бежала, шлёпала ногами, старалась, от Светланы не отставала.
Потом быстро пошли на север, в сторону центра. Света шла второй и смотрела на грязные пятки и сильные загорелые икры Сильвии. Иногда она оборачивалась на Анну. Та старалась, шла, сопела, у неё были мокрые подмышки и лоб, но она не отставала. И поэтому девушки быстро и без приключений дошли до красивых клумб, что были разбиты перед мощным сталинским зданием университета МЧС. А дальше уже и улица Благодатная. Московский и Благодатная. Большой перекрёсток. Отсюда во все четыре стороны всё хорошо видно. Сильвия приостановилась. Обернулась: ну, вы как там?
И тут из-за угла здания МЧС, делая огромные прыжки, вылетело нелепое животное с мощным телом и тонкими, длинными ногами.
Оно, высоко подпрыгивая, так высоко, что, казалось, даже зависало в воздухе, пронеслось мимо девушек на восток, по Благодатной. А за ним выскочила стая собак. Штук пять быстрых и красивых особей пронеслось мимо подруг, но, как ни странно, они свернули на Московский. Они не преследовали то нелепое животное.
— Бежим! — сразу скомандовала Сильвия и первая кинулась обратно. И уже на бегу добавила: — Сёстры, быстрее!
Что? Куда? Почему? Светлана даже не успела ничего спросить, повернулась и побежала за ней. И третьей бежала Анна-Луиза.
Света бежала быстро и с удивлением заметила, что она не догоняет маленькую женщину, которая была почти на голову ниже её, бежала без обуви, да ещё тащила нелёгкий рюкзак Светланы.
Они первые забежали за угол и ждали, пока к ним не прибежит вся взмокшая и запыхавшаяся Анна-Луиза. Та еле добежала до угла.
— Они тут часто облавы устраивают, — сказала Сильвия, выглядывая из-за угла.
Девочка немного волновалась, ну, во всяком случае, за Анну-Луизу, которая стояла, облокотившись на стену, и всё ещё не могла отдышаться после бега.
— Ходуны? — предположила Света. Она запомнила, что рассказывала Сильвия.
— Нет… Ходуны — они охотятся в развалинах, — сказала маленькая женщина, всё ещё заглядывая за угол. — Эти…
И Светлана увидела обыкновенных, столь привычных для неё медуз. Они выплывали из-за дома. Одна, другая, третья… Девочка почти сразу успокоилась. Она знала, что легко убежит от них. Если теперь она и волновалась, так это только за Анну-Луизу.
— Они поднимут всех животных, которых найдут, и погонят на восток по Благодатной, а там их ждут другие медузы. Охотятся они так, — рассказывала Сильвия, не упуская из виду перламутровые зонтики в небе. — Они часто так делают.
— Твари, — Анна-Луиза, видимо, отдышалась. И добавила уже почти спокойно: — Покурить бы сейчас.
Девушки постояли за углом и дождались, пока пять медуз, одна из которых проплыла совсем недалеко от них, уйдут на восток, а потом продолжили путь.
— Уже скоро, — подбадривала подруг Сильвия, когда они пересекли Благодатную. Она указывала рукой. — Вон «Электросила», а сразу за станицей — моя нора.
Девочка уже забыла о боли в щеке и шее, она шла за маленькой женщиной, была настороже, но не упускала возможности смотреть по сторонам. Путешествие было интересным, поучительным. И что там лукавить, тут, на Московском, ей н